Израильский популизм, какой он?

«Бог, семья и родина», девиз итальянского премьер-министра Джорджи Мелони, почти идентичен основным ценностям израильских консерваторов, «религия, народ и семья», и не случайно Мелони получила поздравления с победой от ряда деятелей израильского правого лагеря. Как был изобретен израильский консерватизм и стал ли он местным ответвлением крайне правых?

Недавно выяснилось, что на выборах 2021 года с улицы Бальфура через руководителей полевых штабов правящей партии пришла прямая директива: две трети каждой семьи «ликудников» должны проголосовать за «Ликуд», а одна треть – за партию «Религиозный сионизм». Избиратели крайне правой, националистически-расистской партии были плотью от плоти «Ликуда». Теперь, на выборах 2022 года, «Ликуд» пытается позиционировать себя как дом религиозного сионизма в целом, а не только экстремистской партии «Религиозный сионизм».

Действительно, то, как Биньямин Нетаниягу борется за каждый голос – даже в право-«хардальном» лагере Бецалеля Смотрича, и в правом- расистском лагере Итамара Бен-Гвира, и в фундаменталистско-гомофобном правом лагере Ави Маоза (председателя партии «Ноам»), не говоря уже о том, чтобы убедить хасидов Белза отказаться от изучения в школах базовых предметов — снова рисует его образ лидера-воина. Но во что на самом деле верит это блок «верующих», кроме как в своего лидера? Действительно ли Нетаниягу ведет свой блок или, блок его тащит за собой?

Чтобы заострить вопрос, давайте ненадолго вернемся к Песаху 2018 года. Тогда Нетаниягу представил план, согласованный с ООН, согласно которому половина африканских нелегалов будет перевезена в западные страны, а половина из них получит временное рабочие визы в Израиле.

Несколько часов спустя премьер-министр отменил план, потому что не выдержал давления своих приверженцев в Facebook – против выступили министры «Ликуда», активисты с юга Тель-Авива и обвинители из его дома.  Нафтали Беннет и Гидеон Саар были среди тех, кто требовал отменить соглашение на том основании, что оно «угрожает еврейскому характеру Израиля».

Нетаниягу, который в течение многих лет тщательно отделял проводимые им кампании, граничащие с подстрекательством, против арабов, иммигрантов и левых, от решений, которые он принимал в качестве премьер-министра, например, по вопросам войны и правосудия, поддался нажиму толпы. Сегодня все нелегалы из Африки все еще находятся в южном Тель-Авиве. Для популизма символы важнее политического действия.

Понятие «популизм» необходимо для понимания феномена правления Нетаниягу и его коллег в мире — Трампа в США, Орбана в Венгрии, Болсонару в Бразилии и Мелони в Италии. Однако популизм как таковой — бедная идеология. Сам по себе он лишен социального видения, экономической или политической платформы, поэтому он опирается на какую-либо другую глубокую идеологию.

Мы знаем популизм правых и левых, популизм при авторитарных, диктаторских и демократических режимах, но в основном он знаком нам по крайне правым в Европе. Тип популизма, относящийся к правлению Нетаниягу, — это то, что исследователь Надя Урбинати назвала «популизмом у власти». Самые видные лидеры этого течения в мире появились на арене как лидеры умеренно правых, либеральных правящих партий, но при них их партии превратили либерализм в своего главного врага.

Например, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан с гордостью заявил: «Мы заменили потерпевший крушение корабль либеральной демократии христианской демократией». Популизм у власти есть особое явление, поскольку вместо того, чтобы отличать себя от крайне правых и бороться за голоса правых и центра, он становится на позиции крайних.

Борьба с элитами, которые якобы правят, хотя и не избираются, и строят козни против лидера и его режима («власть советников» или «власть чиновников», в израильском варианте призывов против «глубинного государства») ведет к открытой войне против тонкой системы сдержек и противовесов демократического режима.

За призывом правых к укреплению «способности править» скрывается требование полной концентрации власти в руках лидера, якобы во имя того, что он представляет народ. Баланс между вождем и народом хрупок: вождь представляет себя избранником народа и жертвой элит и требует от народа абсолютной лояльности.

Этот популизм построен на обвинении других, ксенофобии и клеймении «предателей», которые недостаточно патриотичны или недостаточно лояльны. Популизм у власти гордится своей супердемократичностью: ведь лидер избирается народом, как будто это единственный критерий демократии. Вот почему Дональд Трамп заявил, что выборы были украдены, а Нетаниягу в 2019 году пытался заявить, что арабы пытаются украсть выборы.

В Израиле к этому добавляется важный элемент: народ, лидером которого является Нетаниягу, — это еврейский народ, а не все граждане страны. Еврейский народ противопоставлен здесь израильским гражданам. Противостояние между евреем и израильтянином, на котором Артур Финкельштейн привел Нетаниягу к его первой победе в 1996 году, лежит в основе создания «национального лагеря» как лагеря, отождествляемого с иудаизмом.

Что лежит в основе идеологических изменений, которые произошли справа и слева в Израиле? Снижение значения израильско-палестинского конфликта как доминирующей оси политики, но более всего, оспаривание консенсуса, что Израиль является еврейским и демократическим государством.

На протяжении десятилетий большинство израильтян считали, что в стране существует баланс между еврейскими и демократическими элементами. В последние годы в опросах абсолютное большинство ультраортодоксальных и религиозных граждан отвечает, что слишком сильна демократическая составляющая, а большинство светских и традиционалистов (!) —  что слишком сильна религиозная составляющая.

Разрыв между еврейским характером государства и его демократическим характером — это системное изменение, преднамеренно созданное правыми: активная делегитимизация либеральной демократии, с одной стороны, и растущее отождествление государственного иудаизма с «харедимной» ортодоксальностью, с другой.

Религиозно-консервативный лагерь совершил двойную трансформацию: превратил двоицу «еврейское и демократическое», бывшую на протяжении многих лет в Израиле консенсусом, в борьбу между еврейством и демократией. При этом «власть народа» понимается «как власть еврейского народа», а не власть израильских граждан.

Судебную систему — суды, прокуратуру и юридического советника правительства — этот лагерь поставил в центр борьбы, потребовав политического назначения всех судей и высших прокуроров правительством. То есть власть закона должна быть полностью подчинена правительству, образованному случайным большинством.

Важно понимать: падение общественного доверия к судебной системе характерно только для правых: в среднем 52% израильских евреев выражают доверие Верховному суду. При этом в то время как 84% левых и 70% центристов доверяют судебной системе, только 38% правых доверяют ей (цифры основаны на «Индексе демократии 2020», Израильского института демократии).

Рекламные щиты на выборах, состоявшихся в сентябре 2019 года, гласили, среди прочего, «Нет государству Галахи», «Да либеральному государству», звучали голоса против экстремистов ультраортодоксально-мессианского лагеря. Эти призывы отмечают изменение разделительных линий в Израиле. Главный раскол уже не в контексте политики и безопасности — израильско-палестинский конфликт — а касается идентичности: с одной стороны стоит консервативно-религиозный лагерь, с другой — государственно-либеральный лагерь.

Сегодня в консервативном лагере нет национал-либеральных правых. Движение «Херут» и исторический блок «Херут-либералы» (ГАХАЛ) определенно не стали бы партнерами в борьбе против независимости суда и в пользу передачи всей высшей судебной системы в руки правительства.

Ведь это правительство Шамира-Меридора приняло Основной закон: человеческое достоинство и свобода, а не правительство Верховного суда и МЕРЕЦа. Колебания Авигдора Либермана, Беннета, Саара и Зеэва Элькина между лояльностью «Ликуду» и приверженностью ценностям решалась в пользу национально-либерального наследия — но из-за Нетаниягу они отпали от «Ликуда».

Война Нетаниягу за националистически-расистских ультраортодоксов действительно заклеймила его как человека, который «борется за каждый голос» и создал израильских крайне правых, но в основной войне он проиграл, а вместе с ним и все общество.

Когда Нетаниягу повторяет, что создаст стабильное правительство, он имеет в виду не правительство единства с националистически-либеральным Ганцем, а полностью консервативно-религиозное правительство, которое кастрирует систему правосудия и систему сдержек и противовесов, лежащих в основе демократии.

Доктор Гайл Тальшир, «ХаАрец», И.Н. Фото: «Детали»
Автор — научный сотрудник факультета политологии Еврейского университета