Израильские эмигранты: ах, эта Новая Зеландия!

Израильские эмигранты: ах, эта Новая Зеландия!

Айя Дорон, ее супруг Ярив и трое детей (18-летний Идо, 16-летняя Мика и 8-летний Йоав) уже почти девять лет живут в районе вулкана Таранаки в Новой Зеландии.

Когда Айе было 35 лет, она решила круто поменять жизнь. В то время Айя и Ярив жили в Реховоте. «У нас был прекрасный дом в прекрасном районе, – говорит она. — Ярив проходил стажировку по детской и юношеской психиатрии, а я была штатным менеджером по персоналу. Жизнь била ключом. Каждое утро, амбициозно настроенная, я ехала на работу в Ашдод, а в пять вечера, как сумасшедшая, летела домой. Но это не значит, что на этом мой рабочий день заканчивался».

Разрываясь между служебным долгом и необходимостью побыть с детьми, чтобы хоть как-то уделить им время, Айя поняла, что вряд ли способна достичь равновесия, и уволилась с работы. По ее  словам, она поняла, что ее главное призвание – быть матерью, оставаясь свободным человеком.

Однако возникло одно существенное препятствие: деньги. Ярив вкалывал по 80 часов в неделю, начал работать также в частной клинике, однако через год был буквально выжат, как лимон. Супруги подумывали о переезде на периферию, но это мало что меняло. И однажды, побывав в Чехии и насладившись тишиной и пасторалью, они вдруг пришли к выводу, что надо найти нечто подобное. Ярив предложил уехать за границу.

– И сразу решили, куда поедете?

– Нет. Мы хотели попасть в англоязычную страну. В Канаде слишком холодно. Великобритания не подходит из-за системы здравоохранения. Америку мы отмели, потому что там надо практически начинать с нуля. С Австралией тоже возникли сложности. А потом в один прекрасный день пришло предложение из Новой Зеландии. Решили попутешествовать года два. В крайнем случае, если ничего не выйдет, упакуем пожитки – и вернемся домой. Мы ничего не знали о Новой Зеландии, и уж тем более о городе, в котором живем сегодня. Прошло почти девять лет, и нам здесь хорошо.

– Как выглядит жизнь в Новой Зеландии?

– Неспешно и обстоятельно. Люди все милые, как один, все расслаблены, улыбаются друг другу, здороваются даже с незнакомцами. Кафетерии закрываются в четыре, магазины – в пять. А в девять город мертв, и это совсем не тяготит.

– Не скучно?

– Так думает житель Тель-Авива, который считает, что жизнь в Галилее скучна и однообразна.

–  А как идут дела в школе?

Мика, которой было восемь лет, не говорила по-английски, и первые несколько недель я провела с ней, помогая адаптироваться, а заодно знакомясь с тем, как проходит учеба в новой школе, как строится обучение ребенка. Если в Израиле делается упор на знания, учебную программу, чтобы практиковаться в предмете, или зазубривать его, здесь упор делается на навыки обучения и образ мышления. Учитель выбирает тему: например, пауки. И с этой минуты дети должны заняться своего рода исследованиями –  допустим, начать с искусства, художников, скульптуров. Затем надо прочитать какой-то рассказ о пауках, написать свои соображения о пауках, педагог расспрашивает учеников, какие вопросы возникли в процессе изучения материала.

Это длится в течение нескольких недель, и постепенно добавляются все новые и новые знания, новые концепции и теории, на основе которых дети снова  излагают на бумаге свои соображения. Это — метод спирали. А на домашние уроки, как правило, здесь тратится всего 10-15 минут.

Обучение базируется на том принципе, что есть жизнь, выходящая за рамки работы и учебы, и во главу угла ставится личное совершенствование: люди предпочтут работу, которая позволит им вернуться домой пораньше и взять доску для серфинга, чтобы отправиться на море.

На каком языке у вас говорят дома?

На разных. Но младший Йоав пошел в детсад, перешел на английский и говорит только по-английски. Я стараюсь говорить с ним и на иврите, и на английском. Мика сначала молчала, но как только освоила английский, отказалась говорить на иврите, и только год назад стала иногда переходить на иврит.

– А как вообще живут новозеландцы?

Спокойно. Заработная плата в Новой Зеландии не очень высока, в среднем  примерно 90 тысяч новозеландских долларов в год. Образ жизни здесь весьма скромный: обычные дома, обычные машины. Люди ходят по улицам в обуви, в которой работают на ферме или плантации, в такой же обуви сидят в кафе и в ус не дуют, спокойные и расслабленные.

Иногда мне кажется, что они слишком расслабленные. Новозеландцы явно не стремятся к совершенству, и это то, чего нам не хватает. Поэтому мы пытаемся прививать детям и наши ценности – например, наш старший сын Идо будет изучать медицину, а это требует собранности и готовности к высокому уровню требований. Это то, чего не хватает молодым новозеландцам: если бы они вздумали изучать медицину в Израиле, им было бы очень тяжело, и они могли бы не справиться с нагрузкой.

У вас есть друзья?

– Да, такие же, как мы, иммигранты и новозеландцы.

Вы уже отмечате новозеландские праздники?

– В основном, израильские – Ту биШват, Пурим, Песах, Рош ха-Шана.

– Где вы работаете?

– Работаю четыре раза в неделю консультантом в системе здравоохранения; рабочий день начинается в 9 утра и заканчивается в 14:30. Жизнь в Новой Зеландии привела меня к неожиданному выводу: я поняла глубинную сущность феминизма.

– То есть?

– Феминизм – это не то, продвигаюсь ли я по карьерной лестнице или нет, это – свобода выбора. Когда-то у женщины вообще не было возможности двигаться вперед, но сегодня барьеры сняты. Для меня феминистка – это та, у кого есть свобода решать, что она хочет делать и чем заниматься. Безусловно, есть экономические соображения, и именно они привели нас сюда. Добавьте еще и компромисс – быть вдалеке от дома. Но, в конце концов, то, что я делаю, не определяет моей сущности.

Новая Зеландия – страна довольно консервативная. С одной стороны, здесь не любят резких перемен, и они происходят довольно медленно. С другой стороны, Новая Зеландия была первой страной, предоставившей женщинам право голоса. И что самое удивительное: здесь никто не выражает каких-либо сомнений, если женщина решает посвятить себя дому. В крайнем случае, как это было со мной, когда я поняла, что мне не хватает каких-то дополнительных нагрузок – есть работа на пол-ставки. Это тоже часть местной культуры.

Говоря с Айей, нельзя не заметить слишком явной параллели между нашей метафорической жизнью на вулкане и их прозаической жизнью – рядом с вулканом.

– Это не страшно?

– Нет. Это – спящий вулкан. Он извергается раз в 350 лет.

– А сколько лет прошло с последнего раза?

– 350.

Шимрит Люстиг,«ХаАрец»˜. М.К.
Фотоиллюстрация: Pixabay

Новости

Израильские отели завершили отличный год. Что дальше?
В Ашкелоне задержан подозреваемый в серийной краже драгоценностей
Демонстранты разожгли костры на КПП "Керем шалом"

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ