Израиль не выиграл войну в Газе. Другие его войны тоже не были особо успешными

В воскресенье 7 июля исполнилось девять месяцев с момента нападения ХАМАСа, спровоцировавшего «Железные мечи», которые стали самой продолжительной войной в истории Израиля со времен Войны за независимость 1948-49 годов.

Всю неделю массы израильтян проводили демонстрации протеста против правительства Нетаниягу за его неспособность добиться соглашения об освобождении заложников и желая выразить свое всеобъемлющее недоверие политическому руководству. Большинство израильтян не верят, что Израиль сможет добиться «полной победы» в Газе, как обещал премьер-министр Биньямин Нетаниягу.

На прошлой неделе всемирно известный израильский интеллектуал Юваль Ноах Харари выступил в качестве главного докладчика на масштабном мероприятии в Тель-Авиве. Отметив преобладающее в Израиле мнение о том, что мир не удался, Харари сказал: «Это правда, что мы пытались установить мир и у нас это не очень хорошо получилось. И что? Мы не так успешны в войне, и это не мешает нам пытаться начать еще одну и еще одну [войну]. Каждая из них вела нас к пропасти. Пришло время снова попробовать мир».

Мысль о том, что Израиль «не преуспел в войне», повергла меня в смятение. Всю жизнь критикуя политические цели Израиля, я считал неоспоримым, что Израиль преуспевал в войнах, причем непропорционально: разгромил семь арабских армий в 1948 году, победил в 1956 и 1967 годах, выдержал и отбил внезапное нападение 1973 года.

В первой ливанской войне 1982 года Израиль был слишком успешен: он вытеснил Организацию освобождения Палестины, почти захватил Бейрут и оккупировал Южный Ливан на следующие 18 лет. Вторая ливанская война 2006 года нанесла «Хизбалле» такой урон, что следующие 17 лет на границе было в основном тихо. Ее генеральный секретарь Хасан Насралла заявил – и эти его слова стали широко известны — что если бы он знал, что его ждет, то, возможно, не стал бы провоцировать войну.

• Читайте также:
• ЦАХАЛ подтверждает: атака была попыткой ликвидации Мухаммеда Дефа
• Война в Газе обнажила вакуум власти на Ближнем Востоке
• WSJ: Израиль выигрывает войну в Газе

Однако при ближайшем рассмотрении вопрос о том, умеет ли Израиль хорошо воевать, оказывается сложным и поднимает огромные вопросы. Что считается успехом в войне — традиционные понятия, такие как завоевание территорий, поражение противника, усиление глобальной мощи, трофеи, ресурсы и богатства? Обязательно ли успех в войне является «благом для Израиля»? Что вообще такое война — считаются ли войной пять предыдущих раундов боевых действий между Израилем и ХАМАСом в Газе? И наконец, хороша ли война для кого-либо в современном мире?

Разрешена ли война?

Во-первых, ответить на эти вопросы можно, только осознав, как изменилось представление о войне за последнее столетие. Моя бабушка, да будет благословенна ее память, часто горестно вздыхала, когда я рассказывала ей о последних кровавых событиях в Израиле, и в конце концов она заявляла: «Нужно объявить войну вне закона!» и глаза у нее загорались – а ей было уже 103 года.

Но люди уже пытались это сделать — именно это. После Второй мировой войны великие державы собрали идеи, конвенции и зарождающиеся институты предыдущего полувека и объявили, что войны по завоеванию территорий, наряду с традиционными военными трофеями, теперь незаконны. Идея заключалась в том, чтобы устранить стимул к войне. Если вы не можете захватить территорию, покорить народ, расширить свою империю, получить ресурсы, богатства, рабский труд, глобальное богатство и власть, зачем беспокоиться?

По некоторым конкретным меркам, эта попытка увенчалась необычайным успехом, радикальным прорывом в истории человечества. Азар Гат, политолог из Тель-Авивского университета, который описал всю историю войн в книге, опубликованной в 2008 году, сказал мне, что войны между экономически развитыми странами сошли на нет (при четком определении экономического развития, которое в основном совпадает с демократиями и исключает Украину и Россию соответственно).

Он отметил, что среди этих более богатых развитых стран исчез даже страх перед войной между государствами: «Исчезли войны между государствами, гражданские войны и сама «проблема безопасности».

Другой светило военной науки, Джон Мюллер, в 2009 году представил данные, показывающие: «Самое важное число в истории войн: ноль (или почти ноль). Это количество войн, которые произошли с 1945 года между развитыми государствами».

Существует множество теорий о причинах этого, включая ядерное сдерживание, запрет на территориальные завоевания и спорную идею «демократического мира», согласно которой демократические страны не воюют друг с другом. Гат, между тем, утверждает, что индустриализация означает, что мир просто гораздо более выгоден с экономической точки зрения.

За пределами академических кругов должна быть очевидна опасность попыток получить землю военным путем. В 1948 году арабские страны начали войну межгосударственного типа с Израилем и тем самым потеряли даже больше, чем 55 процентов подмандатной Палестины, которые были отданы еврейскому государству в результате компромисса о разделе, отвергнутого палестинскими и арабскими лидерами. 45 процентов, предназначенных для арабского государства, были сокращены в результате войны до 22 процентов. Израилю повезло сохранить завоеванную территорию благодаря заключенным при международном посредничестве соглашениям о перемирии.

Но когда в 1956 году Израиль захватил контроль над Синаем, он был вынужден быстро оттуда уйти. В 1967 году он снова захватил Синай, но в 1979 году снова его отдал. К другим землям я перейду позже.

Если Израиль еще не понял, что война с одинаковой вероятностью может как отнять территорию, так и завоевать ее, спросите у Сербии. Самоопределение остается одной из главных причин войн, объясняет Гат, и это явно проявилось в посткоммунистическом мире. Войны в бывшей Югославии начались, когда руководство, в котором доминировали сербы, отказалось идти на компромисс со стремлением составляющих Югославию народов к независимости и вместо этого развязало против них войну. Ничего хорошего из этого не вышло.

Безумный сербский национализм привел к геноцидной резне в Боснии, а Югославия была фактически расчленена и потеряла за несколько лет Хорватию, Словению, Боснию и Македонию (а гораздо позже и Черногорию). Когда в 1999 году Слободан Милошевич отказался от дипломатического компромисса в отношении Косово, НАТО сбросило бомбы на Белград. Для Сербии потеря Косово была подобна вырванному сердцу.

Израильские правые, стремящиеся аннексировать Газу, Западный берег реки Иордан и, возможно, даже вновь оккупировать Ливан, должны принять к сведению: некоторые надеются, что нынешняя война может стать прорывом к двугосударственному решению — кошмару правых поджигателей войны.

Завоевания могут избаловать

История не линейна и не справедлива. Израиль аннексировал Голанские высоты, и, что особенно заметно, палестинские территории остаются оккупированными — включая многолетний эффективный контроль Израиля, а теперь и повторную оккупацию Газы. Но эти территории стали источником постоянной тревоги Израиля, а 7 октября — источником его величайшего исторического поражения.

Гат остроумно замечает, что полный военный успех не всегда соответствует успешным политическим целям. Первая иракская война освободила Кувейт, не свергнув Саддама Хусейна. Но когда Джордж Буш-младший попытался завершить дело своего отца, вторая иракская война обернулась катастрофой.

У высказывания Гата, похоже, есть и местное следствие. Целью Израиля в первой ливанской войне было изгнание ООП и помощь в установлении дружественного правительства в Ливане. Израиль добился успеха на военном уровне, и ООП действительно бежала в Тунис. Но там она продолжала оставаться лидером палестинского движения, а в Ливане возникла «Хизбалла», которая стала, пожалуй, самой враждебной Израилю силой на Ближнем Востоке, и я бы рискнула бы сказать, даже в большей степени, чем Иран. Что касается второй ливанской войны, то именно израильские правые утверждают, что она не удалась, поскольку «Хизбалла» теперь представляет собой гораздо более серьезную угрозу, чем ХАМАС.

По какой логике третья ливанская война должна быть успешной там, где две другие потерпели неудачу? Пять предыдущих эскалаций в Газе, в конце концов, не предотвратили 7 октября.

Все это не дает легких ответов, и Израиль не выбирал вести все свои войны. Я спросила Ягиля Леви, профессора военно-гражданских отношений в Открытом университете, как отличить войну по выбору от войны без выбора. Ответ был не столь однозначным, и Леви отметил, что даже война 1967 года является спорной, поскольку есть вероятность того, что кризис можно было разрядить дипломатическим путем.

Но даже я была удивлена, когда он заявил, что «война без выбора в Газе закончилась 8 октября, более или менее, когда Израиль отбросил силы ХАМАСа «Нухба» назад… или, скажем, несколько дней спустя».

После этого, по его словам, у Израиля были другие варианты. Он мог заключить быструю сделку по освобождению заложников или выдвинуть ультиматум ХАМАСу с требованием разоружиться. Он отметил, что все реже войны начинаются без такого ультиматума.

Если эту войну Израиль выбрал, то был ли этот выбор разумным? В бестселлере Харари «21 урок для XXI века», вышедшем в 2018 году, автор явно считает, что Израиль понимает глупость войны, иначе во время гражданской войны в Сирии теоретически он мог бы захватить Дамаск за неделю. В комментарии, который не слишком хорошо выдерживает критику, Харари написал, что «Армии обороны Израиля было бы еще проще завоевать Газу и свергнуть режим ХАМАСа… но Израиль знает, что войной мало что можно выиграть». Харари ошибался по обоим пунктам, но военным и политическим лидерам Израиля следовало бы знать это гораздо лучше.

Есть что показать?

Может ли Израиль измерить свои достижения в войне в Газе? У ЦАХАЛа есть военные данные: его представитель утверждает, что в Газе было убито около 15.000 боевиков ХАМАСа (ЦАХАЛ использует термин «террорист», но он неточен, когда речь идет о боевиках, погибших в ходе военного конфликта). На этой неделе в кнессете министр обороны Йоав Галант заявил, что «60 процентов террористов ХАМАСа» были убиты или ранены, а из 25 батальонов ХАМАСа «подавляющее большинство» было рассеяно.

Михаэль Мильштейн, бывший глава палестинского отдела военной разведки, который сейчас возглавляет Форум палестинских исследований в Центре Даяна при Тель-Авивском университете, предложил отрезвляющий анализ. Исходя из целей, которые поставил перед собой Израиль, говорит он, «мы должны признать, что на самом деле ни одна из основных не был реализована — в первую очередь две: крах ХАМАСа и освобождение заложников, а также альтернативный порядок в Газе на «следующий день».

На тактическом уровне, по словам Мильштейна, «Израиль контролирует две узкие полосы [Нецарим и Филадельфия], в то время как ХАМАС доминирует во всех остальных районах, несмотря на понесенный им урон». Военные лидеры ХАМАСа Яхья Синуар и Мухаммед Деф живы, и, несмотря на деградацию своих батальонов, ХАМАС продолжает сражаться.

Правда, «военному крылу нанесен смертельный удар», добавляет Мильштейн, включая часть инфраструктуры туннелей. Но Гат утверждает, что если Израиль выведет свои войска из Газы, «ХАМАС обновит свою политическую инфраструктуру, наберет бойцов, построит туннели, будет брать деньги из помощи… [использовать] мастерские по обработке металла, где они делали ракеты, возобновит контрабандные сети, и в течение одного-двух месяцев снова возьмет Газу под свой контроль».

На международном уровне у Израиля не будет легитимности для возобновления войны. «И примерно через год мы вернемся к тому, что они [ХАМАС] будут обладать тем же потенциалом, что и раньше», — отмечает он.

Гат отмечает, что война продолжается и может быть довольно эффективной в борьбе с вооруженными группами или партизанами в недемократическом мире, где государства и армии отвергают ограничения и могут проявлять абсолютную жестокость. Многие, конечно, будут утверждать, что Израиль уже делает это. Но не исключено, что Израиль может действовать гораздо хуже, чем меньше он видит себя обязанным соблюдать демократические и международные нормы. Этот сценарий нельзя отвергать.

Однако пока не ясно, учитывает ли предполагаемая военная мощь Израиля в полной мере последствия — а иногда и неудачи — его войн. И если ХАМАС считает, что его первоначальная атака была «успешной», то палестинцам тоже нужно подсчитать цену почти 40.000 погибших, полного разрушения и повторной оккупации Газы Израилем.

Харари прав — пришло время попробовать мир.

Далия Шейндлин, «ХаАрец», М.Р. Бойцы ЦАХАЛа в районе южной границы с Газой.
AP Photo/Ohad Zwigenberg