Израиль и Россия сотрудничают, но не дружат

Шансы на то, что Биньямин Нетаниягу убедит Владимира Путина исключить Иран из соглашения по прекращению огня в Сирии, невелики. Так считает доктор Юрий Теппер, специалист по политике России, постдокторант Еврейского Университета в Иерусалиме.

Соглашение о зонах деэскалации было достигнуто Россией и США. Вашингтон ранее посетила специальная делегация во главе с руководителем Моссада Йоси Коэном, а в Сочи на переговоры с российским президентом в ближайшую среду, 23 августа, отправится сам глава израильского правительства.

— Шансы Нетаниягу на успех в этих переговорах мне кажутся небольшими, по двум причинам, — сказал в интервью «Деталям» доктор Юрий Теппер. — Я думаю, что с точки зрения России это не такой уж важный вопрос, она не придает ему большого значения. А кроме того, я считаю, что способность России повлиять на действия Ирана в Сирии довольно ограничена. В отличие от того, что зачастую пишут в мировой прессе, далеко не факт, что Россия является главным патроном режима Асада. Скорее, Иран имеет большее влияние, во всяком случае в вопросах наземных военных операций. Договоренности по Сирии для России не столь важны, как для Израиля. Так что, имея ввиду невысокую мотивацию России и ограниченные ее возможности, шансы на успех миссии Нетаниягу невелики.

— Тогда в чем смысл этой встречи с Путиным? Для того, чтобы сказать, как герой фильма «Полет над гнездом кукушки»: «По крайней мере, я пытался»?

— Пытаться надо всегда. К тому же если шансы низкие — это не значит, что их вовсе нет. Можно попытаться объяснить, что усиление Ирана в Сирии может быть проблематичным и для интересов России, ее влияния на Ближнем Востоке. Насколько это получится у Нетаниягу — вопрос открытый. Надеяться можно, а пытаться нужно. Возможно, что будет иметь какой-то эффект в отдаленном времени.

— Вода камень точит?

— Именно так! Хотя для нас иранское присутствие опасно уже в ближайшей перспективе, речь идет не о ближайшем времени. Но если не получится сейчас, это может дать отложенный эффект.

— И вот всего за пару дней до встречи посла Израиля в России Гари Корена вызывают на ковер в российский МИД и осыпают упреками в том, что Израиль поддержал отстранение России от участия в проекте воссоздания музея в Собиборе. Откуда вообще возникла такая версия, что Израиль был против участия России в этом проекте?

— Я, честно говоря, не видел этой версии. Я видел, как пресс-секретарь МИДа Мария Захарова упрекнула нас за то, что, говоря простым языком, Израиль не вступился за Россию в этом конфликте. Польша запретила России участвовать в этом проекте, Израиль, в свою очередь, заявил, что он не имеет ничего против участия России, но, судя по официальному заявлению российского МИДа, там ожидали активной поддержки Израиля в этом вопросе. Мне это кажется немного странной позицией. Мне непонятно, на чем основывалось такое ожидание.

— Действительно, почему Израиль должен вмешиваться в «спор славян между собой»?

— Это было бы логично, если бы Израиль и Россия имели близкие дружеские отношения, и являлись бы, действительно, союзниками. Но наши страны таковыми не являются. Между нами есть противоречия по довольно большому количеству вопросов. Нельзя назвать тесным сотрудничеством некую координацию действий по сирийскому вопросу, нельзя сказать что у Израиля с Россией близкие, интимные отношения, подобные тем, например, какие у нас существуют с США. Обе стороны прагматичны, понимают, что есть вопросы, по которым можно и стоит договариваться, но в то же время есть вопросы, по которым у обеих сторон принципиально разные позиции. Их много  таких вопросов. А заявление госпожи Захаровой производит впечатление, что, якобы, лучшие друзья не вступились.

Трудно сказать, насколько это было искренне, возможно это просто очередной розыгрыш еврейской темы в целях российской пропаганды. Это  не первый и не последний случай. Мы это видели в конфликте на Украине, когда Россия использовала тему антисемитизма, чтобы обличать украинские власти, и привязывала Израиль к этому. Видимо, и сейчас это было сделано с тактическими целями.

 После заявления израильского МИДа о том, что наша страна не против участия России в проекте Собибора, можно считать, что этот конфликт в отношениях между Россией и Израилем исчерпан?

Я не уверен, что это можно назвать конфликтом или кризисом в отношениях. Мы недавно видели, как израильско-российские отношения переживали другой кризис: когда Россия поддержала очень странную резолюцию по Храмовой горе. И, несмотря на довольно жесткие израильские заявления, официальные российско-израильские отношения не изменились. Это то, о чем я и говорил: в сфере безопасности есть необходимость обеим странам координировать свои действия, но при этом обе стороны понимают, что дружеских отношений между ними не существует.

Лев Малинский, «Детали». Фото: Амос Бен Гершом, GPO