Из-за демографии легко впасть в отчаяние. Это удобно — но это ошибка

В марте 2023 года, сразу после заявления Нетаниягу об отсрочке судебной реформы глава форума «Коэлет» Моше Копель дал в США интересное интервью. Он объяснил, что игра идет «вдолгую», и решит ее простая демография. Праворелигиозный лагерь приведет к победе его высокая рождаемость.

«Демография ясна, — сказал он, — если не сейчас, то через два года».

Даже в либеральном лагере многие считают, что будущее предрешено. Религиозные и ультраортодоксальные евреи быстро размножаются и голосуют за правых. Если это так, то лишь вопрос времени, когда они навек станут в Государстве Израиль подавляющим большинством. Но так ли это?

Равит Хехт хорошо резюмировала это мышление на страницах «ХаАрец»,: «Демография решила судьбу этой части света. Единственное, что сейчас могут сделать либералы, это фактически восстать против своих убеждений, и начать верить в высшие силы. Может быть, им удастся остановить эту ужасную катастрофу».

Эта концепция «демографического детерминизма» неверна. Демографические процессы в Израиле гораздо сложнее, чем кажутся. Более того – этот подход еще и опасен.

• Читайте также:
• Наметился раскол в ультраортодоксальном руководстве. Хорошие новости для Израиля?
• У кого отберут 700 миллионов шекелей, чтобы отдать ультраортодоксам?
• Все больше ультраортодоксов выходят на работу или среди работающих все больше тех, кто становится ультраортодоксом?

Сторонники этой концепции полностью игнорируют важный феномен – перемещения из одной социальной группы в другую. И в особенности – обширные процессы секуляризации (перехода от религиозного к светскому образу жизни), которые переживают некоторые части израильского общества.

Усиление правых в последние десятилетия — это скорее политический процесс, чем демографический. Проблема не в высокой рождаемости в ультраортодоксальном и религиозном сегменте. Проблема в том, что левые отказались от борьбы за общественное мнение.

Почему «демографическая иллюзия» опасна? Потому что она внушает либеральной общественности чувства отчаяния и безнадежности. А ведь ничто так не укрепляет силы противников либерализма, как отчаяние либералов.

Наследие Трампа

В 2012 году, после того как Барак Обама во второй раз победил на президентских выборах в США, казалось, что Демократическая партия обеспечила себе многолетнее пребывание у власти —  благодаря прочной коалиции женщин, меньшинств и молодежи.

Доля темнокожих и латиноамериканских избирателей неуклонно росла. Молодые люди, как правило, были более либеральными, чем их родители. И вместе эти процессы, казалось, гарантировали, что в обозримом будущем Белый дом будут занимать только президенты-демократы.

Десять лет и две победы Обамы убедили демократов в том, что это так, и вызвали у них эйфорию и самоуспокоенность. Но их ждал шок: на выборах 2016 года победил Дональд Трамп.

Столкнувшись с тем, что демократы рассматривают демографический прогноз как дар Божий, республиканцы реорганизовались и начали действовать.

После проигрыша Митта Ромни Обаме в 2012 году, с большим, чем ожидалось, разрывом, республиканцы создали комиссию, которая должна была изучить причины этого провала.

Отчет, опубликованный комиссией, получил название «посмертное вскрытие». Он выявил то, что в первую очередь отталкивает аудиторию демократов от республиканского лагеря.

Трамп пришел к власти четыре года спустя благодаря удивительной популярности, которую он завоевал среди женщин, молодежи и выходцев из Латинской Америки — той самой аудитории, которая, по мнению демократов, была у них в кармане. Всего за несколько лет демографические прогнозы столкнулись с политической реальностью.

И демократы в США (которые считали, что будущее им гарантировано), и левые в Израиле (которые считали, что оно потеряно) попали в одну и ту же ловушку. Они рассматривали демографию как приговор судьбы.

Выигрышный номер

Действительно, рождаемость в разных секторах израильского общества очень сильно отличается. Светская женщина в 2019-2021 годах рожала в среднем по двое детей. Начиная с 1979 года это число не поднималось выше 2,5 рождений на одну женщину.

Ультраортодоксальная женщина с 1979 года и по наши дни рожала в среднем более 6 детей.

Рождаемость женщин, соблюдающих еврейские традиции, постоянно находится где-то в промежутке между показателями светских и религиозных женщин.

Среди арабских женщин с 1960-х годов рождаемость резко снизилась: мусульманская женщина в среднем рожала 9,2 ребенка в 1965 году и 3,3 в 2015 году. Общая рождаемость в арабском обществе сегодня близка к среднему показателю, составляющему около 3 детей на женщину.

Если это так, говорит демографический детерминизм, будущее правых гарантировано. Ультраортодоксы и религиозные — на пути к тому, чтобы стать непобедимым большинством, которое будет только расти.

В этом логическом скачке заключены два предположения. Первое: любой, кто родился в религиозной семье, останется религиозным. И второе: политическая принадлежность групп населения не меняется.

Ни то, ни другое в течение последних 30 лет не соответствует реальности.

Что касается первого предположения – данные доказывают, что это не так. Переходы между социальными секторами в Израиле довольно распространены. И это перетекание идет в первую очередь в сторону более светских групп населения.

Новая статья профессора Ицхака Сасона и доктора Йосси Харпаза с факультета социологии и антропологии Тель-Авивского университета показывает, что доля религиозных евреев среди взрослого населения за последние 20 лет увеличилась лишь незначительно. И это несмотря на высокий уровень рождаемости среди религиозных женщин. При этом доля соблюдающих традиции («масортим») снизилась.

По данным Центрального статистического бюро с 2002 года доля светских евреев также снизилась, а доля арабов (всех религий) и ультраортодоксов – увеличилась.

Как возможно, что религиозное и соблюдающее традиции население Израиля растёт значительно меньшими темпами, чем должно в соответствии с уровнем рождаемости в этих сегментах?

Ответ кроется, видимо, в процессах секуляризации.  Полных данных об этих процессах нет. Но несколько разных источников указывают на обширные процессы секуляризации, особенно среди религиозного и традиционного населения. Они, похоже, действовали в последние десятилетия в направлении, противоположном рождаемости, и смягчили ожидаемое снижение доли светских в населении страны.

Опрос, проведенный ЦСБ в 2012 году изучал изменения в уровне религиозности израильтян. Он как раз и выявил тенденцию к отходу от религии.

Среди респондентов, выросших в религиозной еврейской семье, 46,5%  во взрослом возрасте считают определяют себя религиозными и 5,5% — ультраортодоксами, а у остальных 48% уровень религиозности снизился.

Они делятся на религиозных, соблюдающих традиции («масорти-дати» — 18%), соблюдающих традиции, но не слишком религиозных (21%) и светских (9%).

Те же процессы были замечены и среди соблюдающих традиции («масортим»). В среднем 12% стали более религиозными, но примерно втрое больше (33%-43%) прошли процесс секуляризации.

Среди ультраортодоксальных граждан, напротив, около 90% осталось ультраортодоксами. Лишь несколько процентов стали светскими или «масортим».

Светские израильтяне возвращались в лоно религии очень редко. 83,8% тех, кто вырос в светской семье, остались светскими и во взрослой жизни.

В общей сложности из 3,9 миллиона евреев, опрошенных в 2012 году, около 800 тысяч двигались в сторону более светской жизни. 467 тысяч, наоборот, двигались к религии.

Ультраортодоксы реже уходят из своей общины. Но, как показывает исследование Израильского института демократии, проведенное в 2021 году, и этот показатель тоже растет.

В каждой возрастной группе, начиная с тех, кто родился в начале 1980-х годов, количество людей, покидающих ультраортодоксальную общину, увеличилось, а число людей, вступивших в нее, уменьшилось.

Среди родившихся в 1993-1997 годах, последней возрастной группе, по которой проводился опрос, более 12 000 покинули ультраортодоксальную общину и менее 5 000 в нее вступили. Среди еще более молодых людей эта цифра может вырасти.

Из этого исследования можно сделать еще один вывод. Демографические тенденции не являются неизменными. Они зависят от политических и экономических переменных.

Те, кто родился в 1970-е годы, в свои 20 лет пережили золотой век ультраортодоксальных общин в Израиле, связанный с усилением партии ШАС. Она завершился сокращением пособий в начале 2000 года, когда министром финансов был Биньямин Нетаниягу.

Возможной причиной того, что процессы секуляризации гораздо более распространены в религиозном сообществе, чем в ультраортодоксальном, является уровень его взаимодействия со светским обществом.

Что касается ультраортодоксов, они почти полностью изолировались от всего остального общества. Это стало возможно благодаря политике большинства правительств Израиля последние годы.

За выход из ультраортодоксального общества зачастую приходится платить высокую социальную и экономическую цену. Отчасти причина в том, что людям, учившимся в ультраортодоксальных школах, очень трудно интегрироваться на рынок труда.

Этому также способствует процесс «сектократии» — правления одного сектора, который пытается навязать свои взгляды и образ жизни всему обществу. Он включался в себя в последние 20 лет ослабление системы социального обеспечения. На фоне этого внутри нее создавались «очаги поддержки» для определенных секторов – включая ультраортодоксов и поселенцев.

Есть надежда, что изучение основных предметов во всех школах и восстановление системы соцобеспечения смогут изменить ситуацию.

Политика, а не демография

Теперь перейдем ко второму тезису – о том что религиозное и ультраортодоксальное население – это «естественная» электоральная база правого лагеря.

Для левых это универсальный аргумент: он хорош как для очищения совести, так и для гневных пророчеств относительно будущего. Но он тоже не соответствует действительности.

Ультраортодоксальные партии не всегда были «естественными партнерами» правых правительств. Всего 30 лет назад  партия ШАС входила в правительство Рабина. Да-да – то самое, которое приняло соглашения Осло, хотя сегодня Арье Дери публично винит в этом «левых».

ШАС сидела в правительствах Эхуда Барака и Ольмерта, а также в двух последних коалициях, главы которых были левее «Ликуда» (за исключением Яира Лапида, который в течение полугода возглавлял переходное правительство).

Прочные отношения, существующие сегодня между ультраортодоксальными партиями и правыми, возникли из сочетания политических интересов и идеологических процессов.

В политическом плане правые одной рукой демонтировали государство всеобщего благосостояния, а другой — раздавали льготы в обмен на политическую лояльность. Взамен на свое сотрудничество ультраортодоксы получили хорошие бюджеты. Так же было гарантировано и доступное жилье в поселениях.

Параллельно проходил идеологический процесс «поправения» ультраортодоксальной молодежи. Она стала правой до такой степени, что вместе религиозных начала голосовать за ультраправые партии.

Таким образом увеличение ультраортодоксального населения не привело к увеличению политической власти ультраортодоксальных партий. Количество мандатов у ШАС и «Еврейства Торы» на протяжении последних 25 лет оставалось довольно стабильным.

Так ультраортодоксальное сообщество стало частью правого лагеря. И произошло это в результате долгого политического процесса, в котором правые успешно боролись за общественное мнение в этом сегменте.

В то же время идеологическое течение, известное как религиозный сионизм, независимо от партии Бецалеля Смотрича, приобрело огромную политическую силу. Влияние этого течения на государственный сектор становится все сильнее —  будь то захват министерства образования или представительство офицеров в ЦАХАЛе. Даже в судебной системе, особенно в Верховном суде, наблюдается чрезмерное представительство поселенцев, группы, составляющей всего около 5% населения Израиля.

Либеральный лагерь может поучиться у своих оппонентов том, что политическая сила зависит не только от демографии. Но и от уровня организованности, и от долгосрочного планирования.

Сдвиг израильской общественности вправо за последние 30 лет был в большей степени результатом политического процесса, а не последствием демографических изменений. Он пугает – но он же и обнадеживает. Потому что она дает понять – демография – это не приговор судьбы, и будущее Израиля далеко не ясно.

Последние 9 месяцев показали: большая часть израильтян обеспокоена судебным переворотам и поддерживает либерально-демократические ценности. Значительная часть правого лагеря – светские и «масортим» — перешла на другую сторону.

И если бы выборы состоялись сегодня, мы получили бы совершенно другую коалицию.

В краткосрочной перспективе мы должны преобразовать эту поддержку в политическую власть — например, на ближайших муниципальных выборах.

В долгосрочной перспективе либеральная общественность должна трезво взглянуть на демографические прогнозы и использовать их для построения победной стратегии.

Вопреки демографическим опасениям, левоцентристы могут провести большую работу среди правых — светских и соблюдающих традиции.

Эта стратегия должна будет включать в себя политические союзы, например, с арабскими партиями и, возможно, с частью религиозной и ультраортодоксальной общественности, которая не лояльна к правым поселенцам.

Если левоцентристы хотят возглавить страну, а не просто быть втянутыми в борьбу с политикой правых, необходимо выбрать четкое направление. Если что-то и может гарантировать вечный контроль правых, так это не демография, а отказ левых от борьбы.

Шани Коэн, «ХаАрец», М.Р. Фото: Ширан Гранот

 Автор работает над докторатом в сфере экономики в Гарвардском университете и является научным сотрудником Института «Молад».