Иран и Египет ведут спор за Газу

Ещё до начала прошлой эскалации с Израилем, инициированной «Исламским джихадом», научный сотрудник Центра Бегина-Садата, доктор Яаков Лапин указывал, что Каир потребовал от ХАМАСа четко ответить на вопрос: принимает он приказы из Тегерана — или реализует договоренности о спокойствии, сформулированные главой египетской разведки Аббасом Кямалем?

Это важно для понимания, что недавние ракетные обстрелы нашей страны стали отражением регионального конфликта между Египтом и Ираном. Потому что Каир использует свое влияние в секторе, чтобы остаться посредником в переговорах его властей с Израилем, а Иран пытается наращивать влияние в Газе, глядя на нее как на еще одну базу для взращивания своей прокси-армии.

Совершенно очевидно разнятся как интересы, так и цели этих двух региональных держав: Египет хочет видеть Газу спокойной, стабильной и отрезанной от сети террористических ячеек на Синае, которые угрожают и его безопасности. Иран же хочет взрастить тут террористическую армию, которая будет угрожать не только Израилю, но стабильности всего региона.

По оценкам Израиля, Иран перечисляет военным крыльям ХАМАСа и «Исламского джихада» до 100 миллионов долларов в год. Но при этом, как утверждает Боаз Ганор, исполнительный директор Международного института по борьбе с терроризмом в Междисциплинарном центре в Герцлии, «влияние Ирана на ХАМАС значительно, но гораздо меньше, чем его влияние на Хизбаллу. ХАМАС усердно защищает свою независимость и не считает себя обязанным иранским интересам». Тегерану трудно с ним договориться. То ли дело – «Исламский джихад», который Майкл Сегал, бывший глава «иранского отделения» военной разведки, называет «своего рода иранским подразделением внутри сектора Газа» и боевики которого тренируются даже в ИРИ.

Но то, что ХАМАС не идет к Ирану, не гарантирует и Египту его абсолютной лояльности. Ведь он связан с движением Братьев-мусульман – идейными врагами А-Сиси. Так что вся эта ситуация полна рисков для Египта, а дополнительным источником беспокойства является то, что ячейки «Исламского государства» на Синае связаны с другими салафитскими джихадистскими элементами в Газе.

Потому Египет активно вмешивается в происходящее в секторе, и Израиль его посредничество поддерживает и принимает в течение многих лет. Но Иран пытается нейтрализовать египетское влияние в Газе, стремится упрочить здесь свои связи, пытается переводить средства и доставлять сюда оружие, в том числе снайперские винтовки и ракеты. «Он также дал указание своим структурам срывать все процессы, которые могут привести к длительному спокойствию», — отмечает Боаз Ганор.

У Египта гораздо больше поставлено на карту в Газе, ведь она на его границе. «То, что происходит на Синае, напрямую влияет на Египет. Тогда как Иран пытается усиливать свое влияние на Газу дистанционно», — отмечает Сегал. Он подытожил иранскую ставку на прокси следующим образом: «Чем больше у Израиля конфликтов на границах — тем меньше мы можем уделять внимание борьбе с Ираном». По той же причине иранцам хотелось бы и террористические группировки на Западном берегу вооружены так же, как в Газе.

«Это центральный компонент в иранской доктрине. Сектор Газа, Ливан и Сирия стали частью иранской доктрины асимметричной войны», — говорит Сегал. По его мнению, Газа для иранцев — лишь один из элементов более широкой войны, которая разворачивается и в других местах света. Таким же образом иранцы работают с целым рядом организаций — против саудовцев, египтян и стран Персидского залива.

В итоге Иран активирует «Исламский джихад», чтобы сорвать посреднические усилия Египта и разжечь новый конфликт — но тот, в свою очередь, сталкивается с давлением со стороны ХАМАСа, который может навязать ему свою волю, в том числе силой оружия. Эта адская смесь различных интересов не может порой не взрываться – и тогда она опаляет Израиль.

Владимир Поляк, «Детали»
Фото: Ibraheem Abu Mustafa, Reuters