Иран бумажку, может и подпишет, но от атома не откажется

На этой неделе были сделаны два, казалось бы, не связанных между собой заявления. Во-первых, в Сеуле и Вашингтоне Южная Корея и США объявили о проведении, совместно с Японией, учений по противоракетной обороне у побережья Гавайских островов.

Они также сообщили о возобновлении совместных американо-южнокорейских военных учений, известных под названием  Ulchi Freedom Shield, которые начнутся 22 августа. С 1976 года эти масштабные учения проводились ежегодно, но в 2018 году были приостановлены, чтобы дать шанс «дипломатии любовных писем» Великого президента Трампа с Великим лидером Ким Чен Ыном.

Учения так и не возобновились из-за ограничений, вызванных пандемией коронавируса и общей неприязни и отвращения Дональда Трампа к альянсам.

Учения «Ульчи» названы в честь корейского полководца Ульчи (в традиционной русской транскрипции Ыльчи) Мундока, правящего в седьмом века в Когурё — одним из трех государств на  Корейском полуострове. В период своего расцвета Когурё контролировало большую часть современной Кореи, восточную Маньчжурию и Внутреннюю Монголию. Славу Ыльчи принесло то, что он спас Корею от Китая, и учения были названы в его честь, поскольку еще в 1970-х годах Китай воспринимался как главный будущий вызов независимости Южной Кореи.

Исторический символизм никогда не впечатлял постоянно находящуюся в состоянии возбужденности Северную Корею, которая воспринимает каждые американо-южнокорейские учения и военное сотрудничество как знак надвигающейся угрозы вторжения и насильственного объединения. Это послужило обоснованием для ядерной программы Северной Кореи, и, что вполне предсказуемо, Пхеньян сейчас угрожает новыми ядерными испытаниями.

Соединенные Штаты могут честно и законно заявить, что они укрепляют существующий союз с Южной Кореей и Японией и разрабатывают всеобъемлющую индо-тихоокеанскую стратегию, и что, как показал недавний тайваньский кризис, речь идет о Китае. Северную Корею это не убедило, и она быстро сделала несколько выспренных заявлений о вечной дружбе с Китаем.

В тот же день в Брюсселе в 8 700 километрах от Сеула Европейский союз объявил, что получил ответ Ирана на документ, который ЕС торжественно назвал «окончательным» проектом текста для продления Совместного всеобъемлющего плана действий (он же иранская ядерная сделка).

С момента инаугурации администрации Байдена в январе 2021 года она пытается договориться о возвращении США в соглашение, из которого Трамп в одностороннем порядке вышел в мае 2018 года — за месяц до встречи Трампа с Кимом в Сингапуре — и которое Иран начал нарушать в июне 2019 года.

Неясно, принял ли Иран, который благодаря выходу Трампа из соглашения находится ближе, чем когда-либо, к достижению военного ядерного потенциала, проект ЕС, поскольку различные источники утверждают, что это было скорее «Да, но…», чем согласие.

Хотя Иран может в конечном итоге отказаться от «окончательного» проекта и, как сообщается, потребовать решения ряда вопросов, похоже, что сделка находится в пределах досягаемости — при условии, что и Вашингтон, и Тегеран действительно ее хотят.

В мире существует девять (военных) ядерных держав. Восемь из них объявлены: США, Россия, Китай, Франция, Великобритания, Индия, Пакистан и Северная Корея. Одна — незаявленная: Израиль, который в течение длительного времени проводит политику непрозрачности в отношении наличия или отсутствия у него ядерного оружия и типов систем доставки.

Есть семь стран «ядерного порога», то есть обладающими технологией, критическими компонентами, научными знаниями и техническими возможностями для производства ядерного устройства/бомбы оружейного класса, но решили не делать этого по различным, часто внутренним, причинам: Япония, Южная Корея, Германия, Канада, Австралия, Южная Африка и, возможно, Иран.

Принято считать, что независимо от того, было ли ядерное оружие разработано в качестве средства сдерживания или активной защиты, ядерные страны пользуются иммунитетом от вторжений. Исключением является Израиль, на который в 1973 году напали Египет и Сирия; и, в меньшей степени, стычки между Индией и Пакистаном и, реже, спорадические локальные столкновения между Индией и Китаем. В целом, однако, ядерные страны чувствуют себя в большей безопасности, обладая средствами ядерного сдерживания, и ни одна из них не подвергалась вторжению.

В случае с Северной Кореей и Ираном это скорее защита от смены режима. Несмотря на огромные различия в геополитических условиях и обстоятельствах, и пребывающая в райском отшельничестве Северная Корея, и республиканская теократия в Иране в результате изучения опыта других стран создали ядерный потенциал.

Северная Корея, с момента окончания Корейской войны в 1953 году опасающаяся американо-южнокорейского вторжения, рассматривает своего южного соседа как де-факто ядерную державу в силу поддержки США, военного зонтика и ядерного оружия, размещенного очень близко к полуострову. В 1991 году тогдашний президент Джордж Буш вывел все тактическое ядерное оружие США из Южной Кореи, но для Пхеньяна это вряд ли имеет значение.

Северокорейцы посмотрели на путь Китая: отсталый, регрессивный, не воспринимаемый всерьез дремлющий гигант 50-х годов, который добился международного уважения только тогда, когда развил ядерную мощь. Поэтому, если Северная Корея хочет избежать вторжения, ей следует подражать китайской модели. Затем они видят Ирак: если бы у него был ядерный арсенал, разве американцы вторглись бы туда, и не один, а два раза?

Ядерная программа Ирана восходит к эпохе шаха Мохаммада Реза Пехлеви, предшествовавшей Исламской Республике 1979 года. Она имеет отношение к региональной гегемонии почти в той же степени, что и стремление уравнять силы с Израилем. Но Тегеран также присматривался к Ираку, а также к Ливии. Совсем недавно он пристально наблюдал за Украиной. Если бы Украина не отказалась от 1900 ядерных боеголовок в 1994 году, осмелилась бы Россия вторгнуться в Крым в 2014 году, не говоря уже о вторжении в 2022 году?

И это подводит нас к общему знаменателю, который есть у Ирана и Северной Кореи. По видимости и по сути они разные: Северная Корея — действующая ядерная держава с арсеналом, оцениваемым в 40 боеголовок, хотя они пока не могут быть установлены на баллистической ракете. Иран является пороговым ядерным государством, но, возможно, имеет почти достаточно расщепляющегося материала для производства одной или двух бомб, по мощности сходной с той, что была сброшена на Хиросиму.

Ни одна из этих стран не будет избавляться от ядерного оружия. Северная Корея никогда не согласится на любой тип разоружения, включающий иностранный контроль. Иран может в конечном итоге согласиться на новое ядерное соглашение и свертывание своей военной ядерной программы. Но, скорее всего, он будет продолжать готовиться к возможности продвинуться к порогу и приблизиться к точке «прорыва» — когда потенциал преобразуется в устройство.

Вы не сможете лишить государство от ядерного оружия, если оно не согласится на это добровольно. Только три раза в истории страны делали это добровольно: Южная Африка после прекращения режима апартеида, Украина и Казахстан после распада Советского Союза. Не стоит ожидать, что Северная Корея и Иран последуют этому примеру.

Алон Пинкас, «ХаАрец», М.Р. AP Photo/Lee Jin-man