Игра в бензин

Если в прошлом почти все риски изменения цен на нефть, а значит, и на бензин принимали на себя потребители, то сегодня волатильность цен сглаживает государство, принимая удорожание на себя. Министр финансов утверждает, что борется таким образом с дороговизной жизни, но так ли это?

Цена на бензин в конце прошлой недели выросла на 8 агор за литр, а должна была бы повыситься на 19 агор – если бы не вмешался министр финансов Бецалель Смотрич. И в СМИ, и в соцсетях сразу же появились самые разные комментарии, включая утверждения о том, что «правительство субсидирует бензин, как в неразвитых странах» и даже что «этих денег нам будет не хватать для улучшения систем просвещения и здравоохранения».

В лучшем случае это неточно, в худшем – полная чепуха. С апреля 2022 года под руководством тогдашнего министра финансов Авигдора Либермана акциз на бензин фактически используется как механизм стабилизации цен, смягчающий резкие колебания. Нынешний министр Бецалель Смотрич просто продолжает политику своего предшественника, и эту политику он, кстати говоря, приветствовал, занимая должность министра финансов.

Попытка точно сказать, сколько эта стабилизация стоит государству, имеет, возможно, смысл с формальной точки зрения – для это лишь надо посмотреть, какими были налоговые поступления от акциза до апреля 2022 года. Но это как бы увековечивает прежнюю налоговую ставку, придает ей статус некой постоянной величины, а этот совсем не так. Минфин вправе менять ставку акциза, чем и занимается уже почти полтора года.

• Читайте также:
• Цена на бензин в сентябре изменится, но не сильно
• Бочка бензина без дна: государство субсидирует бензин за счет тех, кому он не нужен
• На Израиль надвигается новая волна роста цен, и остановить ее некому

Этот механизм стабилизации уместнее оценивать с точки зрения экономических последствий его применения, и тогда немедленно выясняется, что по большому счету это хорошая идея. Управление по электроэнергетике делает то же самое с тарифом на электроэнергию, пытаясь сгладить колебания и распределить резкий рост цен на несколько лет и сдержать единовременное и резкое удорожание электроэнергии для потребителей.

Поэтому нет никакой логики в утверждении, что правительство субсидирует бензин, ведь население все равно платит акцизный налог в размере 2,53 шекеля за литр, с которого еще и взимается налог на добавленную стоимость. Любопытно, что в 2011 году водители требовали снижения акциза, а сейчас, напротив, есть те, кто видит проблему именно в снижении этого налога.

Неверно также утверждать, что именно этих денег в будущем будет не хватать на образование и здравоохранение – потому что с точки зрения государства при управлении экономикой нет прямой связи между доходами и расходами. Ведь всего несколько месяцев назад выяснилось, что налоговые поступления превысили ожидаемые примерно на 70 миллиардов шекелей. И что же? Увеличить расходы не разрешили ни одному министерству.

Государственный бюджет – это просто разрешение на расходование денег, а доходы государства – это лишь прогноз, который может сбыться с той или иной точностью. Да, с юридической точки зрения существует максимальный размер бюджетного дефицита, который определяет, насколько высокими могут быть расходы государства по сравнению с доходами, но он распространяется только на планирование бюджета и его утверждение кнессетом, а не на изменения, происходящие в течение бюджетного года.

В какой-то степени справедливо утверждение, согласно которому нецелесообразно поощрять использование загрязняющих видов топлива путем их удешевления. Потому, может быть, имело бы смысл повысить налоги на бензин и в то же время создать механизм стабилизации цен, который в качестве отправной точки принимал бы в расчет эту повышенную цену. Стоит учесть, что, поскольку большая часть населения пока не может избежать использования бензина, этот метод неизбежно приведет к росту дороговизны жизни.

Что еще можно сделать?

Было бы лучше, если бы министр финансов честно сказал, что он решил возложить на госказну бремя стабилизации цен на топливо, обойдя правила, которые возлагают весь риск на граждан страны. И, возможно, ему стоило бы добавить, что трудно прогнозировать, как именно подобная мера скажется в конечном счете на государственных доходах.

Стоило бы ему сказать и другое – признать, что необходимость введения налоговых льгот на бензин возникла не на пустом месте и объясняется не только подорожанием нефти. Борьба с дороговизной жизни? Пустое. Смотричу стоило бы напомнить, что цену на бензин определяет и обменный курс, который достиг 3,8 шекеля за доллар. И это удорожает весь без исключения импорт, включая нефть, а значит, влечет за собой и повышение цен на бензин.

Смотричу стоило бы вспомнить свое мартовское заявление о влиянии судебной реформы на экономику: «Даже если мы испытаем небольшое потрясение в экономике, со временем все утрясется и в конечном счете изменится к лучшему».

Март давно позади, и происходящее нельзя назвать «небольшим потрясением». Если бы целью министра финансов была борьба с дороговизной жизни, он бы решительно возражал против любого одностороннего продвижения законодательных инициатив, которые вызывают огромные и социальные, и экономические потрясения.

Эрез Равив, «Двар ха-овдим б’Эрец-Исраэль». Фото: Роман Позен √