Четыре ближневосточных фронта ждут Трампа

Кошмар, в котором Израиль оказался после того, как главарь «Хизбаллы» Хасан Насралла пообещал отомстить за атаки в Ливане, кажется совершенно незначительным по сравнению с угрозой, исходящей из Белого дома, хозяин которого запел песни о мире с Ираном.

Президент США Дональд Трамп, которому еще не удалось заключить ни одной дипломатической сделки и чьи дипломатические шаги в течение всего срока его полномочий оставили лишь большие груды обломков, поражает как союзников США, так и врагов. Он все еще цепляется за свою веру в то, что он — гроссмейстер по ведению переговоров. По крайней мере, четыре горячих истекающих кровью фронта на Ближнем Востоке ждут его следующего «твита» и нового каприза, который сделает глобальную ситуацию еще интересней.

И Трамп не разочаровывает. Только на этой неделе госдепартамент США объявил, что ожидает подписания соглашения с талибами, по которому 14 тысяч американских солдат покинут Афганистан в течение 15-18 месяцев. Это соглашение позволит, наконец, вытащить Америку из трясины, где она застряла более 18 лет назад. Девять раундов переговоров, проходивших в столице Катара Дохе, возможно, приведут к долгожданному концу авантюры, которую предпринял президент Джордж Буш-младший. Это он решил захватить страну, в которой находился Усама бин Ладен, в ответ на теракты 11 сентября.

Тот факт, что Америка ведет переговоры с террористической организацией, совершившей тысячи нападений на войска США и убившей десятки тысяч афганцев, больше не имеет значения. Как и Израиль, Трамп довольно быстро понял, что, когда интересы страны этого требуют, можно вести переговоры даже с дьяволом.

Слишком рано беспокоиться о прогрессе на переговорах с талибами. Президент Афганистана Ашраф Гани до сих пор не дал своего благословения, и когда дело доходит до талибов, то обычно в последнюю минуту возникают непреодолимые препятствия. Но если соглашение будет подписано, это даст организации террористов и убийц законный статус партнера в правительстве, что позволит им вернуть Афганистан к самым темным временам, когда эта исламская организация управляла страной.

Но Вашингтону уже нет дела до Афганистана. В отличие от Буша, Трамп даже не использует фразу «распространение демократии» в качестве предлога для продолжения американского присутствия. Он не верит, что западная демократия подходит мусульманским странам.

Йемен — еще один региональный театр военных действий, который ожидает начала переговоров между американцами и хуситами. На этой неделе газета «Wall Street Journal» сообщила, что госсекретарь Майк Помпео планирует прямые переговоры с хуситами, а потом намерен навязать мирное соглашение саудовцам. Если это действительно произойдет, мировая укрепит новую дипломатическую стратегию, по которой, как и в Афганистане, лучше иметь дело с врагом напрямую, чем использовать другие государства в качестве посредников, как в военном, так и в дипломатическом отношении.

Хуситы считаются вассалами Ирана, которые дают Тегерану важную опору на юге Аравийского полуострова и на Красном море. За последние четыре года боевых действий они стали символом борьбы, которую Америка и ее арабские союзники ведут против иранского влияния на Ближнем Востоке.

Но гражданская война в Йемене — это прежде всего внутренняя борьба между угнетенным населением, которое было изолировано от центров власти все долгие годы правления многих йеменских правительств. Хуситы вступили в союз с Ираном, потому что Иран согласился им помогать, но они могли бы так же легко получить помощь от других стран, если бы таковая была им предложена.

Не идеология или религиозные связи между Ираном и хуситами привели к гражданской войне. Саудовская Аравия, со своей стороны, испугалась, что восстание в Йемене перекинется на ее территорию, и поэтому рассматривала подавление хуситов, как интерес национальной безопасности. По аналогии с революциями «арабской весны», когда беспорядки переходили из одной страны в другую.

Хуситы, которые вели переговоры с администрацией США при президенте Бараке Обаме, могли бы служить Америке вспомогательной силой в войне против «Аль-Каиды» и других исламских террористических организаций, таких как ИГ. Но поскольку война была определена, как часть противостояния Ирану, у Америки не было иного выбора, как объединить усилия с Саудовской Аравией и ОАЭ для подавления хуситов.

Но затем стало ясно, что лучших войск Саудовской Аравии и ОАЭ не хватило для победы. Уход ОАЭ с поля битвы и установление новых связей с Ираном, а также политическая битва в Вашингтоне между конгрессом и президентом, привели американцев к новому пониманию, что и в Йемене было бы лучше пойти по дипломатическому пути. И это может, в конечном итоге, лишить Иран его позиций в Йемене.

Халед бен Сальман, младший брат наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана, посетил Вашингтон на этой неделе, чтобы узнать, что планирует администрация. Принц Халед был принят со всем должным уважением, но отношение Вашингтона к Саудовской Аравии резко изменилось со времени убийства журналиста Джамаля Хашогги, после которого сам наследный принц стал персоной нон-грата в американской столице.

Быстрое разрешение войны в Йемене имеет политическое значение как для Трампа, так и для Сальмана, поскольку будущее американо-саудовского альянса висит на волоске.

Иранские условия

Однако афганский и йеменский фронты – это детские игры по сравнению с противостоянием Трампа и Ирана. Есть несколько признаков того, что Трамп и Иран начинают прокладывать дипломатический путь.

Трамп публично заявил, что готов к переговорам с президентом Ирана Хасаном Роухани, и Иран ответил, что всегда готов к переговорам. Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф неожиданно посетил саммит G-7 в Биаррице (Франция) и, по словам президента Франции Эммануэля Макрона, этот визит был заранее согласован с Трампом. Зариф планирует посетить Россию и Францию на следующей неделе. Заявление Трампа в кулуарах саммита в Биаррице, что он надеется достичь соглашения с Ираном, которое будет действовать и после 2025 года (когда истекает срок действия нынешней иранской ядерной сделки), показывает его надежду, что новое соглашение повлечет за собой замораживание или отмену иранской программы баллистических ракет, и, что самое важное, обязательство Ирана не разрабатывать ядерное оружие. Итак, из 12 условий, которые Помпео выдвинул в качестве основы для отмены санкций, сегодня остались только три. Но даже они являются предметом для переговоров.

Иран по-прежнему не спешит соглашаться на франко-американскую инициативу, но этот дипломатический ход открыл ирано-американскую дискуссию о предварительных условиях для начала переговоров. Иран достиг не только статуса легитимного государства, с руководством которого можно и нужно вести переговоры, но также вынудил Трампа сократить список требований. Кроме того, именно Иран, а не США, стал стороной, которая выдвигает свои условия.

Аналитические статьи в иранских СМИ показывают: Тегеран считает, что у США и европейских стран, подписавших ядерную сделку 2015 года, не было иного выхода, кроме как вести переговоры. Санкции, наложенные Соединенными Штатами на Тегеран, породили глубокие трещины в трансатлантических отношениях и не смогли вызвать гражданскую революцию в Иране, которая угрожала бы режиму. Военный вариант был снят с рассмотрения, по крайней мере, в соответствии с заявлениями США и Саудовской Аравии, в которых подчеркивалось, что они против войны, и их позиция состоит в том, что удары по иранским объектам на территории Ирака и Сирии, приписываемые Израилю, не представляют реальной угрозы начала войны.

Иран публично требует полной отмены санкций, как условия для любых переговоров. Но внутренние споры в Иране ведутся вокруг условий, которые Иран должен будет поставить, если полной отмены санкций не произойдет. Иран заявляет, что планирует объявить еще один раунд сокращения своих обязательств по ядерной сделке 7 сентября, не сообщая пока подробностей. Аналитики считают, что если дипломатическое решение не будет найдено, Иран начнет обогащать уран до значительно более высокого уровня и увеличит свои запасы обогащенного урана.

Однако давление, которое оказывают эти объявленные сроки, идет на обе стороны. Ни европейские страны, ни Соединенные Штаты не хотят, чтобы Иран достиг точки невозврата, после которой произойдет полная отмена ядерной сделки. Иран также не хочет достигать этой точки, потому что он потеряет свои козыри, рычаги влияния и свободу действий.

Вариантов, подходящих для обеих сторон, немного. Первый – что все стороны останутся на своих позициях. Второй — Трамп может принять решение о частичном освобождении от санкций за торговлю с Ираном небольшого числа стран на ограниченный срок, а также объявить, что Соединенные Штаты будут соблюдать принципы ядерной сделки, не являясь стороной в этом соглашении. Иран может принять такие жесты, как достаточные шаги для начала переговоров. Иран уже соглашался в прошлом на более строгий надзор за своими ядерными объектами, чем тот режим, который требуется по ядерной сделке, но Соединенные Штаты не считают его достаточным для отмены санкций.

Соединенные Штаты должны будут учитывать интересы Саудовской Аравии и Израиля во всех своих будущих переговорах с Ираном. Этот хрупкий баланс подчеркивает важную роль йеменских хуситов, которые превратились в серьезную проблему для саудовцев, и «Хизбаллы» в Ливане, угрожающей Израилю. Практически невозможно обезвредить эти мины за один раунд переговоров. Это имеет также огромный вес в поддержании престижа всех сторон, демонстрирует их исключительные дипломатические способности, устраняет политические подводные камни на всех фронтах, приближает стороны к соглашениям о безопасности и обеспечивает гарантии при полной отсутствии атмосферы доверия.

Парадоксально, но такой непредсказуемый лидер, как Трамп, чья дипломатическая рациональность не является его сильной стороной, который пустыми словами превратил диктатора Северной Кореи в друга, который не понимает, почему он не должен издеваться над европейскими лидерами, может дать нам квинтэссенцию «трампизма» и, в конце концов, распутать паутину, которую сам же и сплел.

Цви Барэль, «ХаАрец» Ц.З. К.В.

На фото: боевик-хусит. Фото: Khaled Abdullah, Reuters