«За все время существования Баркана не было ни одного подобного теракта. Даже каких-то стычек между арабами и евреями. Нас приводят в пример мирного сосуществования».
Это сказал «Деталям» Анатолий Эпштейн, один из основателей поселения Баркан. Но теракт здесь все же случился. 7 октября террорист открыл огонь в промышленной зоне близ поселения, и убил двух человек. Ким Лебенгрунд-Йехезкель приезжала на работу из Рош Айна, она работала секретарем гендиректора предприятия «Алон». А 35-летний Зив Хаджби был бухгалтером. Обоих похоронили в тот же день.
Поселение Баркан, если верить справочникам, существует с 1981 года. Но идея его создания возникла у Анатолия Эпштейна и его товарищей четырьмя годами ранее.
— Собственно говоря, начинали мы в Элькане, — рассказывает Эпштейн. — Это поселение было основано в начале семидесятых, а мы репатриировались в 1977 году. Вот наши друзья по отказу — художник Евгений Абезгауз, и архитектор и художник Виктор Богуславский – и привезли нас сюда.
В Элькане было тогда много русскоговорящих, но нам было сложно ужиться с нашими религиозными соседями. По субботам, например, машины приходилось оставлять прямо на дороге, поскольку нельзя было въехать в поселение, и т.д. Потому мы собрались и решили создать русскоязычное поселение для светских.
В нашу компанию затесался всего один человек, не говоривший по-русски — Шимон Райкин. Зато он был известным и крупным подрядчиком, строившим по всей стране шоссейные дороги. К примеру, все дороги в Эйлате и на подъезде к нему строил Шимон, у него и завод свой есть. Он тоже стал одним из руководителей нашего движения по созданию нерелигиозного поселения.
Мы обратились к тогдашнему премьер-министру Израиля Менахему Бегину и получили официальное разрешение создать такое поселение на холме. Но не том холме, где сейчас находится Баркан, а на соседнем.
Потом решение заморозили, но мы продолжали бороться. Сидели там, на холме, в палатках с генератором. Армия стаскивала нас оттуда, а мы снова поднимались на него. А нас снова выгоняли… И так продолжалось три года, пока нам, наконец, не выделили другое место, где сейчас и находится Баркан.
Это был абсолютно пустой холм, на котором росло два деревца. Остальное — грязь и камни. И нам сказали: «Здесь и будет поселение», и поставили два фанерных вагончика, в которых мы по очереди жили.
А в начале 1981 года привезли первые 33 домика. Такие железобетонные блоки, построенные прямо на заводе, их привозят с завода и устанавливают на заранее подготовленный бетонный фундамент. Домики внутри полностью готовы для жилья, но здесь еще не было соответствующей инфраструктуры: электричества, воды, канализации, газа. Домики-то поставили, а по поводу всего остального сказали, мол, извините — деньги кончились! Ждите, когда появится новый бюджет.
— И вы согласились ждать?
— Нет, конечно! И заселили эти домики, собрали деньги, купили генератор, протянули провода к каждому дому. Затем закупили две большие бочки для воды, и нам каждый день привозили воду. С газом было попроще, а хуже всего, конечно, обстояло дело с канализацией. Трубы проложили по земле, и если кто-то тянул их дальше, они рвались в другом месте.
В таких условиях мы прожили два года. А какая непролазная грязь была зимой! Выходили на улицу и проваливались. Но мы терпели, надеялись на лучшее — и дождались его, когда в 1983 году провели электричество, подвели водопровод. С того момента мы уже зажили более или менее нормально.
Еще с самого начала своего пребывания здесь мы стали строить бассейн. Своими руками. Нам все помогали, потому что тогда мы были у всех на слуху, были популярны. Гостиница в Герцлии-Питуах меняла свой бассейн, и старый отдала нам. Так в поселении появился первый бассейн.
— И как жилось в домиках?
— Домики были крохотные, по шестьдесят квадратных метров. Три маленькие комнатки, кухня, ванная с туалетом. Позже стали их достраивать. Это уже сегодня, спустя тридцать семь лет, Баркан – благоустроенное, процветающее поселение.
— Сколько всего домов в Баркане сегодня?
— 380 домов, все большие. А еще два детских садика, школа, три клуба…
— А жителей?
— Около трех тысяч. Вообще, трудно назвать точное количество, потому что многие дома имеют пристройку — для сдачи в аренду. А есть дома, которые вообще сдаются полностью. Около 2 тысяч человек – это постоянные жители, — и прибавьте тех, кто живет на съеме. Так, примерно, около трех тысяч и получается.
— А как и когда возникла промышленная зона Баркан?
— Она начала строиться в 1984 году. Стали появляться первые небольшие предприятия. Место было весьма удачным – огромный пустырь, ровное пространство, рядом со въездом в Баркан. Тогда промзоной руководил Яаков Файтельсон, бывший мэр Ариэля.
Изначально предполагалось, что более четырех тысяч рабочих мест здесь создаются для еврейских жителей. Но рук не хватало, и приходилось приглашать арабов из окрестных сел. Вокруг нас располагаются пять арабских деревень, их жители работают в промышленной зоне Баркана. Сегодня 65-70 процентов работников – это арабы. Если утром подъехать к Баркану, то можно увидеть на подъезде к промзоне сотни машин с регистрационными номерами ПА.
— За время существования Баркана бывали какие-то инциденты между евреями и арабами?
— Ни в промышленной зоне, ни в самом поселении не было никаких столкновений. Из упомянутых мною пяти деревень две особенно дружелюбно к нам настроены. Первое время мы ездили друг к другу в гости, двери и окна в наших домах вообще никогда не запирались. И нередко в нашем доме, к примеру, собиралось полным-полно гостей-арабов. Мы были с ними очень дружны.
Каждый из нас, когда достраивался, приглашал на работу арабов — они буквально учились строить на наших домах. Вначале у них не очень получалось, но затем они втянулись в профессию и работали все лучше и лучше. Сегодня четыре-пять арабских бригад традиционно работают в Баркане, практически все строительство осуществляется их руками.
Они живут с нами рядом, их деревни на наших глазах тоже стали процветающими, там выросли дворцы, хотя раньше там не знали, что такое вода и электричество! Поверьте, наши соседи очень хорошо зарабатывают. Если привести сюда тех, кто любит порассуждать о «бедных» и «униженных» палестинцах, они просто не поверят своим глазам.
— А кроме строителей, работают ли еще арабы в поселении?
— У нас уже тридцать лет работает садовник У него два замечательных сына, и у нас, поверьте, прекрасные отношения.
— Как вы объясните то, что произошло на предприятии «Алон»?
— Для многих из нас это загадк Я еще раз, со всей ответственностью, заявляю: ни разу не случалось ничего подобного, никогда!
— Вы хотите сказать, что вообще нет никаких проблем с безопасностью?
— Проблемы появились после подписания соглашений в Осло. Тогда началась интифада. Мы ездили в Баркан по старому шоссе, которое шло через арабские деревни – и по нему стало опасно ездить, потому что стали швырять камни в машины. Тогда в срочном порядке Израиль построил объездное шоссе, известное, как пятое.
Рабочие из деревень, в основном, приезжают по старой дороге. На тамошнем КПП всегда порядок. Проверяют, прежде всего, разрешение на работу. Дело в том, что условия выдачи разрешения на работу в Баркане жестче, чем в Тель-Авиве! Для Баркана требуется специальное разрешение, сверх обычного, и еще дополнительная проверка, чтобы его получить. Сначала их проверяют перед въездом в промзону, а затем уже перед въездом в само поселение. В поселении действует строгое правило: пока дети идут в школу — а она находится рядом с въездом в поселение — арабам в него въезжать нельзя. Они могут въезжать туда до 7.30, а потом после 8.30. Те, у кого есть специальные пропуска, въезжают на своих машинах, а за тех, у кого нет, отвечает человек, у которого или на которого они работают. Обычно он их забирает и привозит. При этом у него обязательно должно быть оружие.
— То есть, до сих пор вы жили с арабскими соседями мирно?
— Абсолютно. Это пример того, как могут люди нормально жить, сосуществовать и работать бок о бок. И так было всегда, пока не придумали, что нашим соседям необходимо свое собственное государство. Арабы живут за счет работы, за счет зарплаты, которую получают у нас, в Баркане.
Марк Котлярский, «Детали». Фото: Томер Аппельбаум
