Газа как смерть: сможем ли мы заплатить настоящую цену оккупации?

Один из главных аргументов тех, кто настаивает на новом вторжении в Газу (а ведь ещё на Хануку, в ноябре 2023 года, на «площади Палестины» уже зажигали ханукию), заключается в том, что если мы не уничтожим последнего боевика ХАМАС, мы сами обрекаем себя на «ещё одно 7 октября».

Проблема в том, что в реальности, когда на границах Израиля есть те, кто жаждет его уничтожения, следующая катастрофа — это всего лишь вопрос времени. Так было 6 октября 1973 года, так случилось 7 октября 2023 года — с жуткой точностью ровно через пятьдесят лет и один день.

Меняются имена подстрекателей и убийц: Хадж Амин или Абд аль-Кадер аль-Хусейни, Фаузи Каукаджи, Ясир Арафат, Ахмед Ясин или Яхья Синуар на границах Израиля и внутри него. Гамаль Абдель Насер, Хафез Асад, Саддам Хусейн или Али Хаменеи — за пределами страны. Имена меняются, но мотив остается прежним: убивать евреев.

Сколько бы мы ни создавали комиссий по расследованию, ни строили новые разведывательные механизмы, ни били врага все сильнее и сильнее, следующая катастрофа уже начинает отсчет времени. В прошлый раз это заняло 50 лет? Хотелось бы верить, что до следующего пройдет хотя бы сто.

Путь к предотвращению следующего провала кажется невозможным, потому что он требует радикального изменения самой конфигурации угроз. Даже если мы нанесем ХАМАСу максимальный урон, это не истребит всех тех, кто желает нам смерти.

Даже если мы предложим врагам почти все возможное — палестинское государство, демонтаж поселений и интернационализацию Восточного Иерусалима, — компромисс, который находится левее даже остатков партии МЕРЕЦ, мира мы не получим. Поэтому нам нужно управлять своей безопасностью так, чтобы, когда следующая катастрофа все-таки придет, она не стала угрозой самому существованию Израиля.

Если сравнить две катастрофы — ту, что произошла во времена Голды Меир, и ту, что случилась во времена Биньямина Нетаниягу, — можно увидеть, что, несмотря на ужасающие моменты как для отдельных людей, так и для общин, спасти Израиль от экзистенциальной угрозы в итоге помогли наши союзники.

Израиль октября 1973 года был спасен героизмом своих солдат, но вряд ли этого хватило бы без американского воздушного моста. Израиль 2023 года удержался благодаря одной-единственной вещи — знаменитому «Don’t» президента Байдена, то есть американскому сдерживанию.

Можно предположить, что Израиль выдержал бы даже общий фронтальный удар, но что, если бы мы столкнулись с комбинированной атакой: ракетами из Ирана, наземным вторжением «Хизбаллы» силами Радуан по модели «Нухбы», обстрелами из Йемена — все одновременно, а не постепенно, как бы это было? Думаю, большинство из нас не хочет даже представлять.

В обоих случаях, кстати, наличие у Израиля (согласно «иностранным публикациям» и всей этой риторике) ядерных возможностей сыграло ключевую роль в мотивации мировых держав остановить эскалацию, которая могла перерасти в третью мировую войну.

Другим фактором спасения был и остается технологический и научный перевес Израиля. В 1973 году это был ядерный потенциал. В 2023-м — это уже «Железный купол» и целая система противоракетных технологий, которые радикально снизили потери в тылу и стали настоящим переломным фактором.

Отсюда вывод: у Израиля есть две главные опоры — технологическое превосходство и поддержка мира, прежде всего США.

Проблема в том, что сегодняшнее правительство Израиля, движимое политическим выживанием, а не заботой о национальной безопасности, наносит серьезный удар по обоим факторам. Разрушение системы образования — трагедия на поколения вперед, но это хотя бы не мгновенный процесс. Совсем иначе обстоит дело с потерей международной поддержки.

Мировая позиция в отношении Израиля, конечно, часто строится на невежестве в лучшем случае и классическом антисемитизме в худшем (чаще — на их смеси). Но просто жаловаться на антисемитизм бесполезно — это не спасет национальные интересы.

Что нам даст обвинение премьер-министра Бельгии в трусости, президента Франции — в уступках ХАМАСу, а британского премьера — в подчинении радикальному исламу? Ничего.

Сегодня, оказавшись в изоляции, мы вынуждены опираться на плечо Дональда Трампа, который буквально своим политическим весом сдерживает надвигающееся дипломатическое цунами, грозящее смыть нас окончательно. Но эта зависимость опасна.

Опасна не только потому, что сам Трамп — человек непредсказуемый. Опасна потому, что сменяемость власти в Вашингтоне — это почти аксиома. Достаточно взглянуть на последние 50 лет: ни одна партия не удерживала Белый дом слишком долго.

Сегодняшний статус Израиля ослаблен не только среди тех, кто отвернулся от нас давно (например, в левом крыле Демократической партии США), но даже в республиканских оплотах, где растет раздражение по поводу вовлечения Америки в «чужую» войну.

«Бренд Израиля уничтожен, стерт, и неизвестно, сможет ли он когда-либо восстановиться», — сказал мне почти со слезами на глазах один человек, «который знает» — израильтянин, ставший американцем, участвующий в информационных кампаниях по вопросу заложников. Возможно, его эмоции преувеличены, но сам страх реален.

И при чем тут оккупация Газы и 7 октября? Дело в том, что даже если допустить, что оккупация Газы необходима для предотвращения «ещё одного 7 октября», как утверждают сторонники операции, потенциальный ущерб (не только риск гибели солдат или заложников, но и дальнейшее ухудшение отношений с мировыми державами) уже начинает перевешивать немедленные соображения безопасности.

Почему? Потому что новый теракт через несколько десятилетий, каким бы ужасным он ни был, не является экзистенциальной угрозой. А вот полная международная изоляция — является.

День, когда кто-то из наших врагов снова нанесет нам болезненный удар, станет днем скорби. Но день, когда мы окончательно потеряем поддержку международного сообщества, станет началом обратного отсчета к концу государства Израиль.

Поэтому Израиль должен сменить курс, пока не стало слишком поздно. К сожалению, нынешнее правительство ведет страну в противоположном направлении — от угрозы безопасности, с которой мы можем справляться, пусть и ценой огромных жертв, — к экзистенциальной угрозе, которую мы можем не пережить.

Нир Кипнис, Walla

Фото: AP Photo Ohad Zwigenberg