Гасан Гусейнов: «Я в 2015 году написал статью о неизбежности войны с Украиной». Интервью

Гасан Гусейнов: «Я в 2015 году написал статью о неизбежности войны с Украиной». Интервью

Гасан Гусейнов, доктор филологических наук, автор книг и более ста статей по классической филологии и истории культуры, в 2019 году назвал современный русский «клоачным» языком, чем вызвал бурю возмущения, вплоть до обвинений в русофобии. Он был профессором МГУ и Высшей школы экономики, но сейчас не живет в России.

– То, что сейчас переживает российское общество, – новое явление в новом политическом контексте и на новой технической платформе. Слова уже не забываются, они живут в интернете, и мы видим, как происходит страшное засорение русского языка старыми идеологическими клише императорской России, советского и постсоветского времени, – сказал он в интервью «Деталям». – Все эти отложения и делают современный политический язык «клоачным». Это не было метафорой, это конкретное и предметное описание: политические нечистоты отложились в языке.

– Так под «клоачным» языком вы подразумевали язык, если можно так сказать, политический?

– Я говорил о языке бессовестной коммуникации, о телешоу, о языке лжи, агрессии и циничного лицемерия. Это язык Соловьева, Скабеевой, всех тех, кто каждый день льет потоки агрессивной лжи на головы людей. А слушатели их живут не только в России. Я наблюдаю этот феномен и в Израиле, и в Германии, где некоторые наши бывшие соотечественники давно осели и пользуются благами демократического государства, социальной системы, но информационно окормляются из России. Потребители этого контента, конечно, психически уже нездоровы. Они ментально живут в другом мире и пользуются языком того мира.

Одна из главных бед русского политического сознания: как только говорят об идеологии, вспоминают сразу Геббельса, а не Жданова или Суслова, которые гораздо дольше насиловали мозги сограждан.

– С разговоров о русском языке началась война – якобы для того чтобы сохранить русский в Украине и защитить тех, кто на нем говорит. А сейчас он для многих и в Украине, и за ее пределами превратился в язык врага.

– Я в 2015 году написал статью о неизбежности войны с Украиной – проанализировав, что происходило с русским языком и с выражением ненависти к украинцам. Например, слово «незалежность» в русском словаре применяется к любому сепаратизму, не обязательно украинскому. К армянскому, азербайджанскому и другим. Появилось много слов, связанных с Майданом: «майданутые» и тому подобные глумливо комикующие использования слов. Например, «таможня»: «Слово «таможня» хохлы придумали: «Можно провести товар?» «Та, можно…» Антиукраинская риторика давно звучала по-русски.

– На лекции, которую вы читали в июне в Тель-Авивском университете, вы говорили, что язык очень разный и вообще не один. С «клоачным» ясно, а что сегодня происходит с «другими русскими языками» ?

– Существует язык традиционного образования. Дети читают привычные нам книги, в них знакомый нам набор слов, образов, сюжетов… Но следующие поколение, особенно вне России, ставят его под вопрос: зачем мне бабушкин язык? Зачем мне Корней Чуковский? Какой-то «самовар», «утюги», «кочерга»… Больше ресурсов тратится на то, чтобы понять, о чем речь, чем сказать: «Меня это не интересует».

Жаль, что вместе с водой выплескивается ребенок, если пользоваться старой метафорой: люди выбрасывают на помойку и замечательные книги из старых библиотек. Кафка! За него люди бились, пытаясь раздобыть черный томик.



Да, мы все равно преподаем на русском, стараемся привить вкус к поэзии и хорошей литературе, но я понимаю, что поколение спустя этого делать уже никто не будет. Язык не исчезнет, но сузится ареал его распространения.

– Однако сейчас миллион человек, а то и больше, уехали из России, восемь миллионов – из Украины, и многие из них тоже говорили и говорят на русском.

– Начиная с 1991 года статистики толком никакой нет. Уехало миллионов десять русскоговорящих людей, а может, и больше. Но у этого сообщества нет никакого представительства в мире. Нет, например, русского университета. За тридцать лет в Америку уехали выдающиеся ученые. Существует клуб, в котором они соберутся и выпьют вместе, но как сообщество, способное лоббировать какие-то интересы, имеющее свои признанные издательства, журналы, театр, оркестр, – нет. Они интегрировались в среду, и это характерно для выходцев из всех репрессивно-тоталитарных режимов. У иранцев и китайцев происходит то же самое.

– Но интерес к русской классике по-прежнему велик в мире. Не перестали же ставить спектакли по Чехову и оперы Чайковского?

– Да, но я не вижу, что из среды эмиграции может что-то вырасти и перекинуться на… назовем ее не метрополией, а страной исхода. Которая к тому же стала сама себя изолировать и предохранять от любых веяний и заимствований.

– Возможно, это временное явление?

– Возможно. Я не исключаю, что, когда произойдет политический распад современной РФ и возникнет какое-нибудь образование, оно отделится от Москвы и скажет, что имеет свою культуру, свой язык… Но сейчас, пока огромное количество людей склонило выю перед этими бандитами, носителями доисторического сознания, я ничего хорошего не вижу.

– Как язык меняется под влиянием войны?

– Маловато исследовательского материала. Сам русский язык сейчас – поле битвы людей, некоторые из которых не называют вещи своими именами. Ну зачем вам язык, если вы молчите о главном? Если не называть войну войной или пользоваться абсурдными иносказаниями, какая тогда ценность антивоенных высказываний? Неволя, иносказания не дают языку развиваться.

Гасан-Гусейнов
Гасан Гусейнов. Фото из личного архива

Например, идет занятие по практической стилистике. Профессор спрашивает студента: «Что вы чувствуете»? – «Я чувствую какой-то запах…» – «Это не запах, это смрад!» А когда в большой стране вы не можете на этом языке функционировать, потому что над вами стоит омоновец и бьет вас палкой по голове, эта ситуация разрушительна.

– Но мы же с вами жили в СССР и помним, что при очень ограниченной свободе слова существовал эзопов язык во многих культурных институтах, а в 1990-е годы все изменилось и пошло развитие. Можем ли мы ожидать, что конец диктаторского режима приведет к этому?

– Такая оценка ситуации в СССР слишком оптимистична. На самом деле лучшие образцы литературы этого времени – отработка домашних заданий прошлых эпох. И замечательный писатель Владимир Сорокин, и весь соц-арт, и все вышедшие из соц-арта явления – все это болезненная культурная процедура осмысления, которое должно было произойти намного раньше. Ракушечник на руинах затонувшего судна.

Сейчас мы понимаем, что язык Трифонова, Распутина был писком из-под цензурного кирпича. А когда появилась возможность писать, выяснилось, что языка для этого просто нет. Советский литературный канон, его репертуар ­– капля в море мировой литературы. Хотя, конечно, хочется, чтобы эта капля обсуждалась и переводилась.

– Сейчас много эмигрировавших украинцев, для которых русский – родной. Что будет с их литераторами?

– Думаю, большинство из них не вернутся в Украину. Они будут последним русскоязычным поколением из Украины. А те, кто остался, перейдут на украинский. Да, это новая ситуация. Путин убил «русский мир» в Украине, вот и все.

Что будет происходить с языками в самой Украине?.. Мы уже видим там массу людей, которые орут, что, если ты говоришь на русском, значит, путинист, переходи на украинский. Особенно смешно, когда это говорят люди, еще год назад прославлявшие «русский мир».

– Многих русскоязычных филологов и литераторов перестали приглашать на европейские или американские симпозиумы или форумы. А вас зовут. Почему?

– Раньше было наоборот, да? Явление сервильности. На людей так давят с украинской стороны, что они предпочитают меня: «Чурка завоеванная, пусть тут выступает про русский язык». Это смешно, конечно.

– Потому что вас не обвинишь в «имперскости». Что это за слова такие, которыми пытаются объяснить все?

– Никакого имперства нет, потому что давно нет никакой империи. И имперского сознания нет, это попытка объяснить примитивные действия более сложными понятиями, которых говорящий не понимает.

На самом деле мы свидетели распада. И в это время людям большой страны пытаются навязать примитивный язык агрессии и лжи. А они не нашли сил сопротивляться. Вот это драма.

– Но язык, на котором говорят сто сорок миллионов в России и миллионы вне ее, никуда не денется?

– Он станет другим. Каким – мы еще не знаем.

Алла Борисова, «Детали». √ Фото: Эмиль Сальман

Будьте всегда в курсе главных событий:

Подписывайтесь на ТГ-канал "Детали: Новости Израиля"

Новости

Сенсационные заявления Трампа подарили коалиции Нетаниягу 4 мандата - опрос "Маарив"
Студент йешивы хотел улететь за границу, чтобы не служить в ЦАХАЛе, и был арестован в аэропорту
Israir запускает рейсы из Эйлата в Афины

Популярное

Исследование: употребление газированной воды снижает уровень сахара в крови

Новое исследование, проведенное в центре диализа в одной из больниц в Японии, показало возможную связь между...

В сфере торговли суббота становится рабочим днем

С работой магазинов в Израиле по субботам сложилась интересная ситуация. Закон о часах работы и отдыха...

МНЕНИЯ