«Рано или поздно нам придется войти в сектор Газа»

17 лет назад, 27 марта 2002 года, произошел один из самых кровавых терактов в истории нашей страны. Террорист-смертник вошел в банкетный зал отеля «Парк» в Нетании, когда там праздновали пасхальный седер, и подорвался. 30 человек погибли, 160 были ранены.

Только тогда правительство Израиля поняло, что попустительствовать Арафату больше нельзя. И через два дня, 29 марта, началась широкомасштабная армейская операция, целью которой было уничтожение инфраструктуры террора в Иудее и Самарии.

Спланировал эту операцию и руководил ей бригадный генерал Галь Хирш. Сегодня он возглавляет новую партию «Маген», отказывается верить в пессимистические соцопросы и выступает за жесткие меры против боевиков Газы. «Неужели мы должны ждать, пока погибнут десятки или сотни наших граждан?» — сказал он в интервью «Деталям».

«Армия готова разгромить террористов»

— На ваш взгляд, проблема сектора Газа имеет военное решение?

— Разумеется! Давайте напомним, что и «Защитная стена» в Иудее и Самарии, и бои в Южном Ливане в 2006 году принесли тишину в эти места на долгие годы. Проводя операцию, направленную на системный демонтаж террора, ты создаешь фактор сдерживания, наносишь серьезный ущерб инфраструктуре, и самое главное – открываешь возможность политикам начать процесс урегулирования. Сейчас они получили бы возможность заняться восстановлением Газы, упорядочить ее правление, изгнать оттуда Иран.

— В ходе последней операции в Газе в 2014 году мы разрушили множество домов, ликвидировали боевиков (хотя не командиров первого звена), но с террором так и не покончили?

— Все три операции в Газе – «Литой свинец», «Облачный столп» и «Несокрушимая скала» — были очень ограниченными. Значительная часть их пришлась на удары с воздуха. Тогда как в войне против террора и партизан надо проверять каждый тоннель и каждую канаву. Этого нельзя сделать с воздуха. И в 2006 году было ошибкой думать, что по Ливану можно только бить с воздуха в течение двух недель. Этого недостаточно. Только войдя в Ливан, наши войска начали выдавливать «Хизбаллу». Так же было и в операции «Защитная стена». Мы шли от дома к дому, от деревни к деревне, как на открытых, так и застроенных территориях.

— Но разве не прав омбудсмен ЦАХАЛа, отставной генерал Ицхак Брик, который выявил множество недостатков в готовности нашей армии к подобным операциям? Может быть, это и сдерживает нас от нового вторжения в сектор? Не потому ли мы предпочитаем ограничиваться только ударами с воздуха?

— Нет. После того, как отчет Брика породил множество вопросов о готовности ЦАХАЛа, было  выпущено еще одно исследование. А сам я не нуждаюсь в этих отчетах — я служу по сей день, остаюсь резервистом, и положение мне знакомо. Потому я знаю и говорю: мы можем разгромить всю инфраструктуру террора за недолгое время. Армия готова к этому. Мы извлекли очень много уроков из трех операций в Газе, и из второй ливанской войны.

— «Недолго» — это сколько? Месяц, год, два?

— Не хочу отвечать, потому что все зависит от того, как это делать. Можно и за пару дней управиться, но мы же воюем в заселенных районах, потому должны быть очень осторожными, чтобы не убить мирных жителей. Поэтому ЦАХАЛу приходится тратить больше времени: мы воюем селективно, уважаем правила боя, а не подвергаем бомбежке и артобстрелу целые районы.

На мой взгляд, у нас просто не осталось выбора. Мы не можем и далее покупать отсрочку, когда-то нам все же придется войти в сектор Газа, чтобы разрушить созданную там инфраструктуру террора. За столько времени, сколько на это потребуется.

«Сегодня Газа – это место дислокации иранской дивизии»

В операции «Защитная стена» участвовали 5 дивизий, было мобилизовано 20 тысяч резервистов. Ее проведение было утверждено правительством при двух воздержавшихся: Шимона Переса и Матана Вильнаи. Незадолго до этого было перехвачено судно «Карин А» с грузом оружия, официально закупленного палестинцами у Ирана.

Операция «Защитная стена» продолжалась полтора месяца — до 10 мая 2002 года. От террористов очищали Бейт Лехем, Дженин, Хеврон, Туль-Карм, другие города и деревни. Среди ликвидированных террористов был один из двух планировщиков теракта в отеле «Парк». Второй был схвачен в мае и приговорен к 35 пожизненным заключениям.

Плодами стали несколько лет относительного спокойствия. После этого, когда террор вновь стал усиливаться, жители полосы, примыкающей к Газе, выходили на митинги, требуя от правительства операции «Защитная стена-2» — но теперь уже для сектора.

— Название той операции действительно придумали вы сами?

— Когда я планировал операцию «Защитная стена», никто не хотел ее проведения. Ее боялись так же, как сейчас — операции в Газе. Опасались, что ее цена будет высока…  Я пытался доказать, что операция необходима, но против выступали и некоторые военные, и те политики, которые хотели продолжить процесс Осло.

Я упорствовал, доказывая, что Арафат хочет не мира, а войны, потому лучше покончить с этим и забыть. Настаивал, что надо создать план — и создал его, хотя некоторые называли меня сумасшедшим и подстрекателем войны. Говорили, «он хочет втянуть нас в это…»

А потом начался большой террор. Всего в тот месяц март погибли более 130 граждан, и больше тысячи получили ранения. И когда случился этот страшный теракт, в гостинице «Парк», я понял — меня вот-вот позовут, благо план операции уже был готов. И в самом деле – вызвали в ту же ночь перед Песахом, 27 марта, и сказали – «действуй».

В ту же ночь я думал про себя, что этой операции должен дать особенное имя. Потому что тоже опасался, что скажут в мире. И решил: «Я дам оборонное имя наступательной операции — «Защитная стена» — чтобы показать и миру, и гражданам Израиля, что она проводится в целях защиты, а не нападения.

Кроме того, после основания государства была очень популярна одна песня, а в ней строка: «Для бедного и старого мы здесь — защитная стена». Так появилось название – без всякого компьютерного выбора или комиссии. Просто я хотел сказать, что мы проводим эту операцию для защиты народа Израиля.

— Но Газа изменилась со времени второй интифады?

— Тогда это была вооруженная палестинская администрация, которая заняла территории в соответствии с соглашениями Осло.  А сегодня это – иранская дивизия, которая вооружается и финансируется, как «Хизбалла», дислоцированная в секторе и способная в любой момент запустить ракету по нашей территории. Это превращает весь Израиль в район, приграничный с Газой. В чем мы и убедились на днях, когда ракета попала в мошав Мишмерет. У них есть коммандос, они вырыли много тоннелей. Несомненно, они сейчас сильнее, чем в былые времена, более тренированы и лучше оснащены Ираном.

— И, несмотря на это, надо войти в сектор и начать зачистку «от дома к дому»?

— Все равно у нас не будет иного выбора, потому что они держат нас в заложниках ситуации.  Стоит им захотеть, и триста тысяч школьников не пойдут в школы, как это случилось позавчера!  Когда захотят – обстреляют Тель-Авив. Что будет, если они попадут в большую башню, и счет раненым пойдет на сотни? Мы должны быть готовы, заранее разработать план к тому моменту, когда политики примут решение. Именно так, как было с операцией «Защитная стена».

— Вы говорите, что нужно разорвать связь иранцев с ХАМАСом. Но как?   

— Двумя путями. Во-первых, добиваться от мирового сообщества введения тяжелых санкций против Ирана за его действия в Газе — как ранее Нетаниягу добился их введения за ядерную программу. Во-вторых, уничтожать все цели, как-то относящимся к связям Ирана — в основном сил «Аль-Кудс» в Газе — с ХАМАСом.

— Около месяца назад иностранцы предостерегали Израиль от сокращения денежных переводов Рамалле. Говорили, что в ответ Абу-Мазен урежет финансирование Газы, что подтолкнет ХАМАС к конфронтации с Израилем. Разве не такой же эффект вызовут санкции? Если ХАМАС останется без денег, он начнет вести себя более агрессивно.

— То, что вы говорите сейчас, показывает в точности, в какую ситуацию мы себя загнали. Мы можем, конечно, покупать отсрочки, каждый раз откладывая проведение «Защитной стены» в Газе. Только откладывать, потому что в какой-то момент ракета все же попадет в башню! Случится что-то страшное, что заставит нас действовать, как это случилось с бойней в гостинице «Парк». И я спрашиваю: неужели мы должны ждать, пока погибнут десятки или сотни сограждан? Мы обязаны ждать, пока ХАМАС решит это за нас?

«В программе партии «Кахоль-лаван» дыр больше, чем в сыре»

Сегодня Галь Хирш называет себя «социальным генералом», подчеркивая, что его повестка дня отнюдь не ограничивается вопросами безопасности. «Задний двор нашего государства выглядит гораздо хуже его фасада», — отмечает он, говоря о необходимости социальной защиты. Опросы не сулят возглавляемой им партии «Маген» успехов, но Хирш отказывается верить в их результаты, имеющих погрешность большую (4.3%), чем электоральный барьер (3.25%).

«Вспомните «партию пенсионеров»: утром после выборов они получили 7 мандатов, а днем раньше их вообще в расчет не принимали», — напоминает он. — В новом правительстве Гирш хочет добиться портфеля министра внутренней безопасности, чтобы реформировать полицию: применить к ней высокие стандарты ЦАХАЛа во всем, что касается планирования, технологического оснащения, оборудования.

— Партия «Маген» — не явление последних месяцев. Мы – представители «Института лидерства», уже более 10 лет действуем по всей стране: и в Сдероте, и в приграничных с Газой местных советах, и в Кирьят-Шмоне, — поясняет Хирш.

— Вы предложили закон об иммунитете военнослужащих за то, что было совершено в ходе оперативных действий. Если вы все же не попадете в Кнессет, продолжите ли добиваться его принятия?

— Конечно. Я не говорю о преступлениях. Но когда боец за считанные секунды должен принять решение, иногда совершаются ошибки. Солдаты, полицейские, агенты ШАБАКа и все прочие сотрудники системы безопасности должны знать, что и в этом случае у них прикрыта спина.

Это надо упорядочить так же, как некогда приняли закон об иммунитете при расследовании внештатных ситуаций. Такие «разборы полетов» очень важны, их проводят после операций и учений, и от военнослужащего требуется рассказать правдиво все, что было хорошего и плохого. Представьте, что будет, если за рассказ о том, что плохого он сделал, его можно будет отдать под суд? Он просто не признается! И чтобы избежать этого, Кнессет принял закон, — я тогда был еще десантником — благодаря которому каждый солдат уверен: надо рассказать все, как было, чтобы ЦАХАЛ мог улучшить ситуацию, при этом его показания не могут быть использованы против него.

Но защита от преследований не распространяется на все подряд. Командиры все равно расследуют случившееся, а потом, если надо, соберется профессиональная комиссия, которая определит, было ли это ошибкой или нет? Или халатность, которой не должно быть? Или вовсе злой умысел? Это решит комиссия, но в любом случае против солдата не будет автоматически начато уголовное преследование. Закон защитит тех, кто просто ошибся.

— Не пытались присоединиться к списку Ганца?

— Ни к кому не пытался присоединиться. Проводил встречи с разными политиками, проверяя, есть ли партия, стоящая на позициях социальной защиты и безопасности. И удивился, узнав, что нет такой партии на правой стороне нашего политического спектра. То есть нет партии, которая по политическим и оборонным вопросам — правая, и в то же время продвигает социальную повестку дня, характерную для левых: об ответственности государства перед социально слабыми слоями населения. Узнав это, я решил основать партию «Маген».

— Предвыборная кампания которой почти незаметна…

— Она есть. Но мы же новая партия, без государственного финансирования, существуем на пожертвования. Я не могу позволить себе установить плакат рядом с рекламой Бар Рафаэли на шоссе Яалон. Закон о финансировании партий запрещает обзаводиться спонсором. Каждое пожертвование ограничено суммой в 11.500 шекелей. А когда мы слышим обо всех этих олигархах, например, что Ганц получил от Акирова гарантии на ссуду в 2 млн. шекелей – на мой взгляд, это нарушение. Это сращивание власти и капитала. Потом Бени Ганц станет важным министром в правительстве, или даже премьер-министром, и что же, когда эти олигархи позвонят ему, он не возьмет трубку? Не вспомнит о тех, кто финансировал его кампанию?

Мы — правые, потому что не готовы поступиться ни пядью нашей земли, и не хотим, чтобы ситуация в Иудее и Самарии стала напоминать Газу. Что в «Кахоль-лаван» думают о том, как защищать нашу страну, я не знаю. Я читал их программу, и в ней дыр больше, чем в сыре. По ней невозможно понять, что они говорят: и так возможно, и так тоже. Они всю партию собрали из людей, цель которых – сменить власть. Но нельзя же сказать: «Наша задача – сменить власть, а уже потом мы сядем вокруг тарелки с фисташками, и решим, куда вести страну». Вот я и жду – вдруг в ближайшие дни случится чудо, и мы услышим их повестку дня? Узнаем их идеологию? Увидим упорядоченный план действий? Тогда и поймем, могут ли они стать альтернативой Нетаниягу.

— А если нет?

— Тогда мы поддержим Нетаниягу.

Эмиль Шлеймович, «Детали». К.В. Фото: Ярон Каминский. На фото: Галь Хирш