Странной и извилистой была судьба личного архива писателя Макса Брода. В отличие от многих интеллектуалов, Брод сумел переправить в Израиль весь архив, в который вошли редкие рукописи Кафки и переписка с ним. Эти документы были помещены в сейфы в Тель-Авиве и в Цюрихе. После смерти Брода его наследники начали разбирать архив. С другой стороны, в Национальной библиотеке Иерусалима продолжаются попытки сохранить эту важную главу в истории мировой и еврейской литературы.
Когда писатели, художники, философы были вынуждены покинуть нацистскую Германию в 1933 году, а затем – Австрию и другие страны, у них не было времени упорядочить свои архивы или переслать их в другую страну. Миграция между городами и странами, спасение в последнюю минуту (если это вообще было возможно), неустроенность и обнищание – все это никак не способствовало сохранению архивных материалов: документов, писем, рукописей. То же самое относится к личным библиотекам авторов.
Стефан Цвейг начал терять свой личный архив в 1934 году (часть его была отправлена в Национальную библиотеку в Иерусалиме) и расставаться с ним почти на каждой станции по пути в Бразилию.
Когда поэтесса и художница Эльза Ласкер-Шиллер покинула нацистскую Германию в 1933 году, значительная часть ее архива осталась в Берлине, его следы были потеряны и, вероятно, никогда не будут обнаружены.
Документы философа Вальтера Беньямина были спрятаны его французским другом в Национальной библиотеке в Париже. Другие части сам Беньямин переслал своему близкому другу Гершому Шолему в Иерусалим. Ходят слухи, что перед самым самоубийством Беньмина на франко-испанской границе у него был чемодан с незавершенной рукописью. До сих пор неизвестно, что случилось с этим чемоданом.
Все это привело к тому, что некоторые из западных архивных учреждений сосредоточились на поиске и сборе разрозненных частей коллекций и личных архивов по всему миру. Их работа помогла обнаружить и сохранить важные материалы, но также создала определенную конкуренцию в поисках рукописей, писем и целых архивов.
То же самое произошло в случае с личным архивом писателя, композитора, философа и драматурга Макса Брода (1884-1968). 20 декабря 2018 года исполнится ровно пятьдесят лет со дня его смерти. Брод, действительно, смог перевезти большую часть своего архива в Израиль, но его судьба оказалась не лучше, чем судьба вышеупомянутых архивов.
Длинный путь, который прошел архив Макса Брода до того, как попал в Национальную библиотеку, стал предметом широкого освещения в средствах массовой информации в Израиле и во всем мире.
В своем завещании в 1961 году Брод указал, что его секретарша Эстер Хоффе будет управлять его архивом после его смерти, и организовывать передачу материалов в Национальную библиотеку или в другое подходящее место. Но вместо того, чтобы выполнить его волю, Эстер Хоффе распродавала архив Брода на протяжении многих лет, начиная с 1971 года, когда были проданы письма Франца Кафки к Броду, другие письма к нему, и даже три коротких рукописи Кафки. Таким же образом она продала рукопись романа Кафки «Процесс» за два миллиона долларов.
В связи с недвусмысленным постановлением трех израильских судов в пользу Национальной библиотеки, имущество Макса Брода остается в Израиле, и первая часть его архива в настоящее время сортируется и регистрируется в отделе архивов Национальной библиотеки. Этот архив подкрепляет архивные коллекции библиотеки в разделе авторов «Пражского кружка» (Феликса Уэлша, Хуго Бергмана, Оскара Баума и других), чьи личные архивы уже находятся в библиотеке.
Макс Брод приехал в Эрец-Исраэль из Праги в последний момент – в марте 1939 года. Здесь он продолжил литературную работу и даже начал писать пьесы для театра «Габима».
Почти 30 лет, в течение которых Брод жил в Израиле, его личный архив рос и пополнялся многими материалами. В 1940-х годах Брод передал произведения Кафки на хранение семье Шокен, но рукописи, которые он получил от Кафки в подарок, он поместил в банковские сейфы в 1952 и в 1957 годах. Все остальные работы Франца Кафки были переданы его племянницам и, в конечном итоге, попали в Бодлеанскую библиотеку в Оксфорде. Большинство произведений Кафки, принадлежащих Броду, были помещены в банковские сейфы в Цюрихе, и Эстер Хоффе забрала многие из них для продажи на аукционах. После изменения юридического статуса архива Брода стало возможным изучить находящиеся там материалы (спустя 50 лет после смерти Брода).
Среди бумаг в сейфе находились рукописи нескольких романов Брода: «Ребе», опубликованный в 1952 году, роман об Иисусе, который никогда не был переведен на иврит, «Галилей», роман о Галилео Галилее, опубликованный в 1948 году, «Пражский кружок» 1966 года, и другие. Эти романы были опубликованы на немецком языке (а также на других языках), некоторые из них стали бестселлерами.
Новый свет на жизнь Макса Брода прольют его дневники (за исключением тех, которые забрала в 1980-х годах семья Хоффе, и они еще недоступны для изучения). В этих дневниках Брод писал, в основном, о своей жизни и о важных событиях в ней. Например, о своих усилиях помочь последней подруге Кафки, Доре Диамант, найти работу. В октябре 1926 года Брод перечислял друзей Кафки, которые пытались ей помочь: Роберт Клопшток думал, что ей стоит устроиться воспитательницей в детском саду, Лиза Уэлш (сестра Роберта Уэлша) нашла для нее подходящее место, но Дора отклонила ее предложение. Брод писал для нее рекомендательные письма, но и это не помогло. Дора продолжала жить в неотапливаемой квартире, выживая только с помощью друзей Кафки. «Теперь мне кажется, что Кафка сам говорит мне – ты сделал все, что мог», — писал Брод.
Переписка в первой части архива Макса Брода обширная и впечатляющая. Тут письма философа Вальтера Беньямина (который не особенно ценил Макса Брода), Зигмунда Фрейда и писателя-экспрессиониста Курта Хиллера, с которым Брод переписывался в течение сорока лет. Удивительно, но Хиллер упоминается только один раз в мемуарах Брода «Жизнь в раздоре». Брод переписывался даже с основателем знаменитого журнала Die Weltbühne Зигфридом Якобсоном. Изучение этих писем обогатит культурную картину того периода и поможет лучше ее понять.
Уже упоминалось, что часть архива Брода по-прежнему скрыта в швейцарских сейфах. На сегодняшний день Национальная библиотека работает над тем, чтобы найти решение, приемлемое по швейцарским законам, чтобы передать архив в Иерусалим.
Десять лет назад воры пробрались в дом Хавы Хоффе, дочери Эстер Хоффе, в Тель-Авиве. Там она держала большое количество архивных материалов, хотя и отказалась дать показания относительно их содержания и количества. Пять лет назад тысячи страниц появились на немецком рынке рукописей и были выставлены на продажу. Наши коллеги из немецкого литературного архива обратили наше внимание на эти документы. В процессе изучения рукописей они были идентифицированы, как принадлежащие Броду. Было обнаружено множество писем к его жене Эльзе и рукописи некоторых его работ, его записные книжки и фотографии. Вскоре это также будет передано в Национальную библиотеку.
Судьба архива Макса Брода, который оказался рассеян по всему миру, показывает, насколько опасно передавать архив в частные руки. Мы увидели это снова в середине сентября, когда прибыли вместе с группой архивистов в дом Хавы Хоффе в Тель-Авиве, чтобы найти дополнительные части архива Макса Брода и передать их в Национальную библиотеку. Это стало возможным, когда Хоффе умерла в начале августа. Перед визитом нас предупредили, что мы столкнемся с тяжелейшими условиями, и так оно и было. Многочисленные кошки и тараканы подозрительно наблюдали за нами, пока мы искали и собирали архивные материалы и книги. Здесь не место подробно описывать катастрофические условия, в которых находился архив, и вполне вероятно, что в ближайшие месяцы у реабилитационной лаборатории Национальной библиотеки будет много работы. Как хорошо, что Макс Брод этого не увидел.
доктор Штефан Лит, архивариус Национальной библиотеки и куратор архива Макса Брода, «ХаАрец», Л.К.
На фото: Франц Кафка, 1906. Фото: Sigismund Jacobi, Wikipedia public domain.
