«Фотографировались со мной, как с трофеем». Бывшая заложница рассказала о пережитом

Бывшая заложница Дорон Штейнбрехер 19 июля дала интервью 12-му каналу ИТВ.

Она рассказала о похищении и о том, как выживала в плену, который длился 471 день.

Террористы похитили Дорон 7 октября из ее дома в кибуце Кфар-Аза. Женщина пыталась забаррикадироваться, придвинув к двери холодильник. Но боевики ХАМАСа проникли в дом через окно.

«Я залезла под кровать. Сердце билось на все двести, живот скрутило. Я прижала руку ко рту и молилась, чтобы они меня не нашли и просто ушли отсюда».

Боевики ХАМАСа вошли в квартиру Дорон и начали стрелять по кровати. «Я подумала: окей, они выстрелили, но ушли. Но они не уходили. Они подняли кровать и увидели меня под ней», — рассказала бывшая заложница.

«На этом этапе я всё ещё пыталась сопротивляться, выиграть время. Кричать, надеясь, что кто-то услышит. Я поняла, что меня везут в Газу, что меня похищают», — рассказывает Дорон.

Она вспоминает, как ее затолкали в пикап ХАМАСа, как боевики делали с ней селфи, словно с трофеем, нацелив на нее оружие.

«Я просто боялась сделать что-либо, что может спровоцировать их убить меня на месте. И вот, через пять минут мы уже в Газе. Что-то внутри меня говорит: “Дорон, теперь ты должна сделать все, чтобы выжить — несмотря ни на что”. Мы приехали в Газу, и меня спустили в туннель».

В первые дни плена Дорон встретила Йотама Хаима и Алона Шамриза, которые впоследствии были убиты. «Я поняла, что я не одна. И это сделало все еще страшнее — они забрали и других», — говорит она.

«Через два дня я встретила Карину Арие и Даниэлу Гальбоа, и оставалась с ними весь год, до того момента, как к нам присоединилась Наама Леви. Это те, кто понимает меня лучше всех в мире», — поделилась Дорон.

По словам Дорон, во время плена ее очень поддерживало любое напоминание о том, что израильтяне не забыли о заложниках.

«Мне как-то удалось услышать маму по радио — это было потрясающе. Когда ты там, ты слушаешь новости, потому что хочешь услышать, что о тебе ещё говорят. Хочешь знать, что ты всё ещё в сознании общества, что ты важна. Если нас нет в начале выпуска новостей — всё, значит, забыли. А ты слышишь, как обсуждают авиаперелёты и рост цен, и это ужасно. Кроме страха за свою жизнь, есть ещё страх, что о тебе просто забудут. Что люди научатся жить с тем, что мы в Газе», — поделилась она.

«То, что поддерживало меня в плену — я закрывала глаза и представляла море. Оно успокаивало меня. Звук волн — это самое исцеляющее, что есть», — добавила Дорон.

«Тот факт, что 50 из нас до сих пор в Газе, — возмущает и печалит.  Я думала, что, если я вернусь и расскажу, что со мной было — все поймут, что их нужно вернуть. Но это не помогает», — призналась бывшая заложница.

Дорон говорит, что ее редко узнают на улице, потому что, вернувшись из плена, она обрезала свои длинные светлые волосы: «Хотела оставить ту часть жизни позади».

«Я отрезала блондинистые волосы, когда вернулась. Хотела оставить ту часть жизни позади. Хотя на самом деле не могу. Блонди, розовые волосы и коса были слишком сильно связаны со мной, и мне нужно было сделать шаг вперед».

Дорон также рассказала, что во время митинга за освобождение похищенных, где она была еще с двумя освобожденными заложницами – Агам Бергер и Эмили Дамари – к ним подошел молодой человек и выкрикнул: «Что за прикол? Вы левые?». Эмили ответила ему:«Нет, это не про левых и правых. Это про заложников, парень».

Дорон добавила: «Когда нас похищали — нас не спрашивали, за кого мы голосовали. У нас есть одна четкая цель — вернуть заложников домой. Это не «правые» и не «левые».  Это — жизнь».

«Детали», Д.Г. ∇