Фиктивный брак Джареда Кушнера с израильскими технологиями и саудовскими деньгами

Если верить Джареду Кушнеру, его миссия по сближению Израиля и арабского мира в обход политики и религии и с упором на бизнес вступает в новую фазу.

Первой попыткой Кушнера реализовать эту ориентированную на бизнес стратегию была печально известная «сделка века», которая предусматривала, что израильтяне и палестинцы рука об руку идут в блестящее экономическое будущее, подталкиваемые десятками миллиардов помощи и инвестиций. Результатом был провал.

Его второй попыткой стали «соглашения Авраама», которые были продиктованы как деловыми и технологическими возможностями, так и страхом перед Ираном. В этот раз Кушнер добился успеха, но соглашение было политическим, и не включало конкретные сделки.

Его третья и самая новая попытка скромнее, но она реализует на практике то, что он проповедовал, реально занимаясь израильско-арабским бизнесом.

Эта третья глава началась, когда в прошлом году Саудовская Аравия через свой Государственный инвестиционный фонд согласилась вложить 2 млрд долларов в недавно созданный фонд прямых инвестиций Кушнера Affinity Partners. Теперь, согласно сообщению в The Wall Street Journal, саудовцы согласились, что часть денег Affinity может быть инвестирована в израильские стартапы.

«Если мы сможем заставить израильтян и мусульман в регионе вести совместный бизнес, это сфокусирует людей на общих интересах и общих ценностях, – сказал Кушнер изданию. – Мы положили начало историческим региональным изменениям, которые необходимо укреплять и развивать, чтобы раскрыть их потенциал».

Однако, если говорить об инвестициях, то речь идет о небольших изменениях. Журнал пишет, что Affinity вложит в израильские технологические компании «миллионы долларов», но это не так много в отрасли, где средний размер инвестиций в одну компанию в первом квартале составил $8,1 млн. В любом случае, учитывая, что активы фонда Кушнера составляют чуть более 2,5 миллиардов долларов, согласно последней декларации, поданной в Комиссию по ценным бумагам и биржам США, израильские технологии будут лишь небольшой частью портфеля.

Хорошо, это мелочь, но может ли эта мелочью быть существенной? Первым шагом Саудовской Аравии в «страну стартапов»? Принц Мухаммед бин Салман, который управляет королевством вместо своего престарелого и больного отца короля Салмана, стремится превратить Саудовскую Аравию в центр высоких технологий. Связи с Израилем могут помочь продвинуться вперед.

Но это не очень крепкая связь. Вы не найдете принца на съездах биотехнологов в Тель-Авиве или за чашечкой капучино с израильскими предпринимателями в модном кафе в Герцлии-Питуах. Саудовские инвестиции через американский фонд создают посредническую цепочку между Эр-Риядом и Тель-Авивом.

Более того, сама Affinity планирует быть относительно пассивным инвестором, принимая миноритарные пакеты акций и не участвуя в управлении.

Другими словами, от своих инвестиций в Affinity саудовцы не получат никакого практического технологического опыта. Так кто же и что получит от этой сделки?

Проверка на запах

С самого начала Кушнер в идеалистических терминах формулировал свою стратегию «на первом месте – бизнес» как способ выхода из палестинского тупика, который мешает Израилю и арабскому миру преодолеть войны и терроризм и перейти к миру и процветанию. И годы работы в Белом доме его претензии на бескорыстный идеализм могли пройти проверку на запах.

Однако, трудно не заметить, что в тех пор, как он вернулся в частный сектор, его ухаживания за саудовцами – это не более, чем способ без лишних вопросов привлечь и заработать деньги.

Как сообщалось в The New York Times, финансовые эксперты из его Общественного инвестиционного фонда в июне прошлого года, рассмотрев предложение вложить деньги в Affinity, были категорически против. Но их переубедил наследный принц. Как хозяин государственного инвестиционного фонда, принц не обязан никому объяснять свои решения, но предполагается, что он рассматривал инвестиции в размере 2 млрд долларов как благодарность за неизменную поддержку Кушнера и королевства в годы правления Трампа. Или, возможно, это был первый взнос в обеспечение дружественности Белого дома в случае, если Трамп вернется к власти.

Некоторые из возражений экспертов по поводу неопытности руководства Affinity, похоже, с тех пор были устранены. В конце прошлого года фонд нанял двух опытных инвесторов: Брета Перлмана, ранее работавшего в Blackstone Group и Elevation Partners, и Асада Накви, чей опыт связан с инвестициями в финансовые услуги.

Но они подчиняются Кушнеру, который не имеет опыта работы в качестве инвестора в частный капитал, а его небольшой опыт в сделках с недвижимостью вряд ли внушает оптимизм. Более того, если сообщения СМИ верны, в состав высшего персонала фонда входят помощники Кушнера Ави Берковиц и Арье Лайтстоун, ни один из которых не имеет никакого опыта в бизнесе.

Другими словами, Affinity далеко не является командой звездных инвесторов и больше похож на клуб друзей Джареда, для придания ему респектабельности дополненный парой имен.

Придирки, придирки

В любом случае, насколько я могу судить, другие сомнения саудовских экспертов относительно Affinity остаются в силе (дело в том, что фонд Affinity не предоставляет практически никакой публичной информации о себе, похоже, у него даже нет веб-сайта). Среди прочего, эксперты выразили обеспокоенность тем, что саудовский фонд будет отвечать за «основную часть инвестиций и рисков»; «чрезмерной» комиссией за управление, которую Affinity будет взимать с государственного инвестиционного фонда; и опасениями по поводу риска «связей с общественностью» при вложении денег в фонд, которым управляет бывший помощник Трампа.

Что касается первого вопроса, о крупной сумме и риске инвестиций, то по данным Комиссии по ценным бумагам и биржам США на 31 марта Affinity привлекла 2,54 млрд долларов США, из которых 2,51 млрд долларов США поступили от иностранных инвесторов, другими словами, в основном от саудовцев.

Эта сумма также говорит нам о том, что за 10 месяцев, прошедших после того, как саудовский фонд дал добро, Affinity не смогла представить свои аргументы другим крупным инвесторам. Affinity не прошла и половины пути к своей цели – привлечь 7 млрд долларов.

Что касается платы за управление, то, когда вся пыль рассеется, Кушнер и его друзья окажутся в выигрыше в финансовом плане независимо от результатов деятельности фонда. Саудовский фонд согласился выплачивать Affinity 1,25% от активов в год, что означает, что он будет выплачивать машине Кушнера 25 млн долларов в год, даже если фонд не будет приносить прибыль.

Что касается третьего опасения экспертов по поводу PR-риска, то оно имеет двоякий характер. Беспокоиться о своей репутации должен  не только государственный инвестиционный фонд, но и компании, которые соглашаются брать его деньги, даже если они приходят через Affinity.

В период повышенного внимания к чистоте капитала, когда израильским стартапам доступны огромные деньги со всего мира, включая Персидский залив, мало кому из израильских технологических компаний захочется брать деньги, запятнанные репутацией принца Мохаммеда как кровожадного автократа.

Дэвид Розенберг, «ХаАрец», М.Р. AP Photo/Evan Vucci⊥