С раввином во главе минздрава мы все больны

Сюрреалистический фарс министра здравоохранения Лицмана стал наилучшим зеркалом противоречивой израильской политики.

Впрочем, на фоне Нетаниягу, который все больше погружается в мрачные фантазии о «глубоком подполье», неуклюжая попытка победить коронавирус, предпринятая политиками-ультраортодоксами, включая то, что сам министр им и заразился, представляется нормой.

Министр здравоохранения Яаков Лицман взошел на вершину израильской политики благодаря тесным связям с Великим Ребе гурских хасидов, покойным Симхой Бунимом Альтером и его сыном и преемником Яаковом-Арье. Однако свой министерский пост он занял в ходе битвы между ультраортодоксальными партиями: после того, как лидер конкурирующей фракции в его собственной партии «Еврейство Торы» заблокировал путь Лицмана к вожделенному креслу председателя финансовой комиссии кнессета. И тогда в качестве утешительного приза он получил министерство здравоохранения.

Лицман возглавлял министерство здравоохранения целых десять лет: сначала в качестве заместителя министра, а затем на посту первого в истории полномочного министра правительства, представляющего преимущественно ашкеназскую партию «Агудат Исраэль», которая до тех пор воздерживалась от принятия коллективной ответственности за действия светского сионистского правительства.

Однако у Совета мудрецов Торы, который одобрил вступление Лицмана в кабинет министров в 2015 году, явно были задние мысли. Мало того, что подавляющее большинство израильской общественности не только возлагает на Лицмана ответственность за неготовность минздрава к кризису коронавируса — он стал всеобщим посмешищем, символом всех болезней израильской коалиционной политики, и громоотводом, принявшим на себя накопившуюся в сердцах светских израильтян ярость по отношению к своим соотечественникам-ультраортодоксам.

Дела у Лицмана пошли под гору еще прежде, чем коронавирус вырвался за пределы китайского города Ухань. Полиция и госпрокурор рекомендовали привлечь его к уголовной ответственности за взяточничество, мошенничество и злоупотребление служебным положением за ряд неправомерных вмешательств в работу его министерства. Самым известным из этих неприглядных случаев стал тот, в котором Лицман, согласно подозрениям, оказывал давление на психиаторов своего министерства, чтобы они признали невменяемой Малку Лейфер, женщину из ультраортодоксальной общины, в прошлом — директора женской школы в Мельбурне, обвиняемой в многочисленных сексуальных преступлениях, с целью предотвращения ее экстрадиции в Австралию.

В то время как евреи Австралии пребывают в ярости как от действий Лицмана, так и от того, что он занимает пост министра здравоохранения, и, возможно, его сохранит, большинство израильтян просто пожали плечами. Они привыкли к тому, что министры вмешиваются в текущие дела от имени своих доверенных лиц или избирателей. Кроме того, сам премьер-министр и два сотоварища Лицмана в кабинете министров обвиняются в аналогичных коррупционных преступлениях, и небо еще не разверзлось. По крайней мере, пока.

Но когда на горизонте замаячила угроза вспышки коронавируса, положение Лицмана становилось все хуже и хуже, и, кроме того, израильская общественность, наконец, обратила на него внимание. Она обнаружила, что у министра здравоохранения нет формального образования или прежнего опыта в решении вопросов в этой сфере, как и то, что он не испытывает особого уважения к науке в целом и медицине, в частности. Как и большинство религиозных евреев такого рода, Лицман в первую очередь полагается на Бога, молитвы и заповеди.

И хотя большинство израильтян, в основном, подчинились первым, сравнительно жестким профилактическим мерам, о которых ежевечерне возвещал народу премьер-министр Биньямин Нетаниягу, стало ясно, что столь экстренными они были вследствие неспособности системы здравоохранения справиться с большим числом пациентов, заразившихся коронавирусом и нуждающихся в интенсивной терапии. Чиновники и эксперты давно предупреждали и Лицмана, и Нетаниягу, который до недавнего времени тоже занимал пост министра здравоохранения, об ужасающей нехватке медикаментов и оборудования, но те предпочитали тратить государственные средства на другое, например, на новую резиденцию для премьер-министра или его личный самолет.

Первой большой ошибкой Лицмана было то, что он настаивал — или соглашался — появляться на вечерних брифингах для прессы вместе с Нетаниягу. Израильская общественность, которую все более охватывала паника, видела своего министра здравоохранения, выряженного в праздничный наряд хасидского двора, с меховой шапкой-«штреймлом» на голове, бормотавшего с чуждым для израильского уха характерным акцентом нечто невразумительное. В какой-то момент Лицман продемонстрировал полнейшее пренебрежение к опасности, которую представляет собой коронавирус, переспросив: «Так как называется эта «эпидемия»? Малла? Уалла?»

В четверг 2 апреля эта комедия положений превратилась в безжалостный фарс, когда у Лицмана и его жены Хавы, которую светские СМИ без церемоний именуют «Лицманшей», был диагностирован коронавирус. На основании диагноза и контактов Лицмана в последние нескольких дней Нетаниягу, его коллеги из кабинета министров, начальник генштаба, директор «Моссада» и все высшие чиновники минздрава, занятые борьбой со вспышкой коронавируса, были отправлены в карантин.

Оказывается, Лицман не только выступал за то, чтобы ультраортодоксальные синагоги и иешивы как можно дольше оставались открытыми, даже когда коронавирус бушевал в Бней-Браке и в Иерусалиме, этих оплотах ультраортодоксов — он попросту проигнорировал меры предосторожности, введенные его собственным министерством. Сообщения о том, что Лицман принял участие в групповой молитве, отказывался измерять температуру и в целом игнорировал инструкции держать безопасное расстояние от окружающих, наводнили местные СМИ.

Но самый безумный эпизод саги о Лицмане еще только разворачивается: в новом правительстве национального единства, состав которого сейчас обсуждается, ему снова зарезервировано место министра здравоохранения. Несмотря на мощный общественный резонанс в соцсетях и жесткую критику того, как он справляется с кризисом коронавируса, со стороны членов кабинета министров и высших должностных лиц в министерстве здравоохранения, Лицман не сдвинется с места. Ему нравится министерство здравоохранения и, что еще важнее, Нетаниягу не сместит его, опасаясь опечалить правый блок в кнессете.

С другой стороны, сам Нетаниягу утверждает, что Израиль — не демократия, и им управляет «глубокое подполье», эта непримиримая оппозиция, окопавшаяся в государственных структурах. Для премьер-министра, все более погружающегося в свои параноидальные фантазии и абсурдные теории заговора, возвращение на прежний пост Лицмана, с его неспособностью руководить министерством, с его проступками, чтобы не сказать — преступлениями, является нормой. Именно в такие безумные времена Израиль остается мировой столицей «мешугенеров» (при том, что по общему мнению Америка Дональда Трампа составляет Израилю серьезную конкуренцию по числу психов).

Хеми Шалев, «ХаАрец«, М.Р. Фото: Оливье Фитусси˜