Евреи в Париже: история изгнаний и возвращения

Благодаря археологическим находкам мы знаем, что расселение евреев на территориях будущей Франции началось еще в I–II веках н.э.: разрушение Иерусалимского Храма в 70 г., а затем подавление восстания Бар-Кохбы в 132 г. породили волны эмиграции из Иудеи, в том числе и в южную Галлию.

Первое достоверное свидетельство о проживании евреев в Париже относится к VI веку — в своей «Истории франков» епископ Григорий Турский упоминает некоего Приска, приближенного короля Хильперика (561–584), который «покупал для него товары». В 581 году Хильперик попробовал — руками Григория — склонить иудея к «истинной вере», однако богословский диспут между Приском и прелатом не дал желаемого результата. Впрочем, король на этом не оставил попыток причинить добро ближнему — уже на следующий год он велел просто-напросто окрестить многочисленных евреев в своих владениях насильственно. Приск, добившийся для себя отсрочки, был в итоге убит бывшим единоверцем Патиром, крещеным иудеем.

Почтенный священнослужитель не сообщает нам, что именно толкнуло Патира под локоть — религиозное рвение неофита или личный конфликт — однако в нескольких скупых строчках ухитряется передать массу полезной информации: во-первых, в Париже в те времена существовала еврейская община, достаточно крупная для того, чтобы привлечь к себе внимание короля; во-вторых, у этой общины уже была синагога. Местом расселения первых парижских иудеев был, судя по всему, остров Сите — одна из улиц там носила название Еврейской. 

В 636 году «добрый король» Дагобер (629–639) предпринял очередную попытку обращения подотчётных ему иудеев в христианство. Отказавшиеся последовать монаршей рекомендации упрямцы были изгнаны из Парижа. В девятом столетии, при Каролингах евреям во всей империи жилось значительно спокойнее, чем при прежних правителях. В Париже они вновь селятся на острове Сите, возводят синагогу на той же Еврейской улице и, судя по всему, на протяжении следующих двух веков вполне мирно уживаются с христианскими соседями. 

Однако очередного короля — на этот раз уже Капетинга, именем Роберт, номером Второй, прозванием Благочестивый (996–1031) — вновь кусает евангелизаторская муха. Около 1010 года монарх распоряжается силком привести всех евреев к крещению, а упорствующих разрешает попросту убивать. Страшная бойня будет остановлена только личным вмешательством Папы Римского (да и тем, как рассказывают еврейские источники, двигало не столько милосердие, сколько существенный денежный взнос от раввина Яакова бен Йекутиэля, лично добравшегося до Рима).

Череда изгнаний и призваний. XII век

Вся дальнейшая история евреев на берегах Сены будет представлять собой череду изгнаний, призваний обратно и всё более кратких периодов мирного существования. В XII веке парижская община процветает и, по некоторым подсчетам, насчитывает до 5000 человек. В 1131 году евреи, наряду с корпорациями, приветствуют въезд в город папы Иннокентия II, и торжественно дарят ему свиток Торы. 

О жизни евреев Парижа в эту эпоху у нас осталось уникальное визуальное свидетельство — тимпан правого портала собора Нотр-Дам, называемого порталом святой Анны. Скульптурный фриз нижнего яруса рассказывает историю Анны и Иоахима — родителей Девы Марии, но для изображения библейской истории неизвестный средневековый мастер черпал вдохновение в современной ему еврейской жизни: руки героев во время свадебной церемонии соединяет раввин, голова которого покрыта талитом, а в схематично изображенном справа архитектурном сооружении прекрасно опознается синагога, с лежащим на возвышении свитком Торы и светильником «нер тамид».

В 1173 году рабби Вениамин из Туделы, возвращаясь из паломничества в Иерусалим, посетит столицу Французского королевства и запишет в своей «Книге странствий»: «Что касается царства Франции, которую [евреи] называют Царфат, то она имеет протяжение шестидневной ходьбы, начиная от города Алсодо до великого города Парижа, который принадлежит царю Луи и лежит на реке Сене; там живут такие учёные евреи, что подобных им не найти ныне по всей земле; они день и ночь занимаются изучением закона, очень гостеприимны к приезжим, друзья и братья всем евреям».

Однако через восемь лет, в 1179 году, над парижскими евреями нависает новая опасность — их единоверцев из Понтуаза (город в 35 километрах от Парижа) обвиняют в убийстве очередного христианского ребенка, по имени Ришар. Народные волнения в столице выливаются в погром, в ходе которого будет убито порядка 80 человек. На Людовика VII, незадолго до этого пережившего инсульт, надежды мало, а его наследник Филипп придерживается относительно евреев совсем иных взглядов. 

С февраля 1180 года, ещё при жизни отца, принц Филипп начинает проводить в жизнь антиеврейские меры: для начала конфискует из синагог ценные культовые предметы; затем аннулирует все долги христиан еврейским ростовщикам (но за это требует от должников выплаты в казну комиссии в размере 20% от одолженной суммы). Наконец, в 1182 году, став полноценным королём, Филипп II издаёт указ об изгнании всех евреев из королевского домена — разумеется, с конфискацией всего их недвижимого имущества.

Два берега, две синагоги. XIII век

Вновь прибывшие в столицу евреи расселяются в двух достаточно удалённых друг от друга кварталах – на Левом берегу, по соседству с уже помянутой в нашей истории церковью святого Юлиана, и на Правом берегу в окрестностях церкви святого Иакова Мясницкого (Saint-Jacques-de-la-Boucherie. Это довольно необычная ситуация для средневековой Европы, где меньшинства обычно предпочитали проживать компактно.

В июне 1240 года король Людовик IX (по прозвищу Святой организует в Париже диспут о Талмуде между представителями христианского духовенства и четырьмя ведущими раввинами: Иехиэлем Парижским, Моисеем из Куси, Иехудой из Мелёна и Самуэлем бен Соломоном из Фалеза. Несмотря на то, что Иехиэль, державший слово за всех, смог — по мнению еврейских комментаторов — успешно опровергнуть все доводы об антихристианской направленности Талмуда, католический трибунал постановляет, что нечестивая книга должна быть сожжена. 17 июня 1242 года на центральную парижскую площадь (прежде называвшуюся Гревской, а сегодня — place de l’Hôtel de ville) свозят на 24 телегах конфискованные у общины рукописи, и затем торжественно их сжигают. Меир бен Барух из Ротенбурга, будущий духовный лидер германского еврейства, который тогда учился в Париже, становится свидетелем аутодафе и пишет знаменитую элегию, которая до сих пор читается на Девятое Ава — «Шаали сруфа ба-эш» («Спрашивай, сожженная в огне»).

В итоге в 1260-м Иехиэль бен Йосеф и его ученики переселяются в Эрец-Исраэль и создают в Акко «Великую парижскую иешиву» (Midrash HaGadol d’Paris), превратив тем самым город в один из важнейших центров еврейской учености. Шломо бен Адерет (Рашба), каталонский раввин и один из крупнейших талмудистов своего поколения, пишет в 1280 году: «Среди мудрецов Святой Земли и Вавилона существует обычай: если им задают вопрос, то никто не отвечает, а говорят: „Пусть нас напутствуют мудрецы из Акко“».

Между тем во Франции король Людовик издает в 1269 году новый декрет, повелевая евреям носить отличительный знак — rouelle, круглую нашивку на платье. Необходимость введения некоего отличительного знака для евреев и мусульман — во избежание греховных связей между христианами и иноверцами — была провозглашена ещё в 1215 году на IV Латеранском соборе, но французские монархи до Людовика как-то медлили с исполнением святейших предписаний, да и сам он спохватился только на сорок четвёртом году царствования, после настоятельных папских напоминаний и перед отъездом в очередной крестовый поход (который в итоге окажется для него фатальным). Но, поздно или рано, а ещё один шаг к сегрегации еврейского населения был сделан.

Закат восьмивековой истории раннего парижского иудаизма (XIV в.)

К XIV в. за евреями окончательно закрепляется роль универсальных козлов отпущения, а властители всё чаще практикуют увлекательный спорт «выгони евреев — отбери имущество — потрать — призови евреев обратно». В 1306 году вечно нуждающийся в деньгах на бесконечные военные кампании Филипп IV распоряжается изгнать всех евреев из Франции, но в 1315-м его сын Людовик X (1314–1316) зовёт их обратно — не просто так, конечно же, а за солидный взнос в королевскую казну. Про Людовика часто пишут, что он взял евреев под своё личное покровительство и вернул им их синагоги и кладбища — только забывают упомянуть, что и за это общине пришлось щедро заплатить. А между тем, очередная эпоха их пребывания в Париже окажется на редкость короткой — уже в 1321 году по стране прокатывается волна погромов и костров: евреев обвиняют в отравлении колодцев (то ли лично, то ли руками подкупленных ими прокаженных). На парижскую общину сначала накладывают штраф в 150 тысяч ливров, а на следующий год и вовсе изгоняют. Еврейское присутствие в городе заканчивается на следующие четыре десятилетия.

Только в 1359 году дофин Карл призывает евреев обратно. Причиной становится сложная ситуация, в которой оказался наследник, да и вся страна: на дворе война с англичанами (которая войдет в историю как Столетняя), а правящий король Иоанн II ухитрился не только проиграть битву при городе Пуатье, но и самолично угодить к врагам в плен, и теперь за него назначен выкуп — три миллиона экю (это примерно 12 тонн золота). За право вернуться евреи должны уплатить крупную сумму единоразово, и затем подкреплять своё пребывание на французской территории ежегодными выплатами.

В 1374 году Карл V продляет еврейской общине вид на парижское жительство ещё на десять лет (не за бесплатно, конечно). Столь благосклонное (на общем фоне) отношение короля к евреям, судя по всему, раздражало и Церковь, и христианских финансистов, и простой народ. Возможность сравнять счёт им представилась очень скоро — уже при следующем царствовании. 

Вскоре после своего вступления на престол Карл VI (1380–1422) созывает королевский совет. Беспокойная толпа, собравшаяся возле дворца, сначала просто митингует, требуя отмены экстраординарных налогов, а затем врывается в присутствие, и перепуганный Совет соглашается на всё. Окрылённый своим успехом народ заодно требует «выдворить из города всех евреев и ростовщиков». Для черни этого оказывается достаточно, чтобы с криками «На евреев!» кинуться в еврейский квартал и устроить погром. Толпа жжёт и крушит на протяжении нескольких дней; в итоге погибнет множество людей, в том числе и главный раввин, дома будут разграблены, а дети похищены из семей, чтобы их окрестить. Парижский прево Гуго Обрио, симпатизировавший евреям, а главное — заботившийся о сохранении городского порядка, оказывается бессилен против беснующейся толпы, но впоследствии сможет добиться от короля возвращения детей родителям и реституции части награбленного имущества (за это Церковь обвинит его в ереси и чуть ли не в тайном переходе в иудаизм).

1393 год — новая напасть. Парижских евреев обвиняют в том, что они похитили выкреста Дени Машо, чтобы заставить его вновь перейти в иудаизм. Началось всё как семейное дело: парижский прево постановил, что четвертый ребёнок Машо и его жены-еврейки, не пожелавшей сменить веру, должен воспитываться отцом, а трёх старших детей у матери и вовсе изъяли и поместили в христианские семьи, лишив её даже права на посещения. Когда через некоторое время после этого Машо пропал, семерых видных членов еврейской общины обвинили в его исчезновении и приговорили к сожжению на костре. Парижский парламент, однако же, заменил казнь на тюремное заточение и постановил публично сечь евреев в течение трёх последовательных суббот на главных парижских площадях — на Гревской, на площади Мобер и на центральном рынке. 

После первой субботы (10 апреля 1395 года) суд согласился заменить телесное наказание на штраф в 10 000 ливров, который король по своей милости уменьшил до 4500: 2500 пошли на подарок королеве, а на оставшиеся 2000 парижанам выстроили новый каменный мост между Левым берегом и островом Сите. После этого еврейских нотаблей препроводили к границам королевства, потому что ещё 17 сентября 1394 года король издал указ о том, что отныне ни один еврей не вправе проживать в его владениях. Дело Мишо сыграло немалую роль в этом неожиданном решении, но не стоит упускать из виду и тот факт, что значительно обедневшая в результате погромов и штрафов община перестала быть интересна короне.

На этом заканчивается восьмивековая история парижского иудаизма. Евреи вернутся в столицу Франции только в XVIII в. — сначала, под видом «португальских купцов» приедут марраны с Пиренейского полуострова; затем, после Французской революции и дарования евреям всех гражданских прав в 1791 году, появятся и ашкеназы. Но это будет уже другая история.

Ольга Караськова — специально для проекта «Да». «Да» — проект, открывающий малоизвестные страницы истории, культуры и традиции восточноевропейского еврейства