Эволюция, не революция: пути развития иранского режима после войны

Несмотря на надежды Израиля и США, непродолжительная, но разрушительная 12-дневная война с Ираном не привела к смене режима в Тегеране. Хотя Биньямин Нетаниягу и иранские диссиденты за рубежом призывали иранцев выйти на улицы, новой революции не случилось.

Тем не менее, война усилила дискуссии о будущем государства и даже породила предположения о серьезной перестройке управления, тем более что «день после» нынешнего верховного лидера, 86-летнего Али Хаменеи, может быть не за горами.

Издание Newsweek приводит мнение аналитиков о том, какие изменения может претерпеть режим в Иране – не революционным, но эволюционным путем. По их словам, если перемены действительно произойдут в Иране, то они, скорее всего, возникнут изнутри и со стороны тех, кто имеет прочное влияние.

Эти дебаты разворачиваются на фоне уже происходящих изменений в балансе сил в Иране, где наблюдается уникальное разнообразие политических фракций — духовный правящий класс и двойственность военной власти, разделенной между Корпусом стражей исламской революции (КСИР) и обычными вооруженными силами, армией Исламской Республики Иран, также известной как «Артеш».

КСИР существенно консолидировал политическую власть и влияние за десятилетия с момента своего создания на заре Исламской революции 1979 года. Некоторые наблюдатели полагают, что подъем этих элитных сил может даже затмить подъем следующего верховного лидера.

Между тем, «Артеш», наследники дореволюционной иранской армии, которой командовала свергнутая монархия, уже давно вытеснены КСИР в ключевых отношениях. Но некоторые эксперты считают, что это может измениться, особенно после крупных потерь КСИР, понесенных в битве с Израилем, и растущего присутствия «Артеш» на высших должностях.

КСИР разгромлен, но не уничтожен

Среди главных претендентов на консолидацию власти — КСИР, который сильно пострадал, но далек от уничтожения после войны с Израилем, считает Али Альфоне, старший научный сотрудник Института арабских государств Персидского залива в Вашингтоне.

Влияние КСИР в стране росло в последние десятилетия, когда баланс сил между ним и духовенством менялся. Столкнувшись с растущими внутренними требованиями политических, экономических и социальных реформ — требованиями, которые режим либо не желал, либо не мог удовлетворить — наряду с постоянными внешними угрозами, Хаменеи все чаще делегировал управление как внутренними репрессиями, так и внешней обороной КСИР.

Эта зависимость имела свою цену: значительные экономические уступки и растущее влияние КСИР на принятие стратегических решений.

Сегодня КСИР остается огромной силой с 190 000 членов и финансовой империей, которая контролирует до половины экономики Ирана. Но его сеть простирается за пределы границ Ирана. Уже контролируя мощные военизированные силы «Басидж», которым поручено поддержание внутреннего порядка, КСИР также стал центральной движущей силой коалиции «оси сопротивления», которая, хотя и потрепана 20-месячной войной с Израилем, предшествовавшей последнему конфликту, все еще присутствует в Ливане, Ираке, Сирии, Йемене и за их пределами.

Урон, который недавняя война нанесла силам КСИР и прокси-группам в регионе, значителен. Но неудачи недавнего конфликта могут в конечном итоге заставить уже наделенный полномочиями КСИР возложить вину на политических и религиозных лиц, принимающих решения. Широкая общественность, уже ненавидящая духовный режим, может на время проигнорировать соучастие КСИР в этих самых неудачах.

Военные на вторых ролях – пока

Эксперты говорят, что политическая роль давно игнорируемых обычных сил «останется незначительной». Но не исключено, что это может измениться.

Так, Камран Бохари, старший директор Института стратегии и политики New Lines в Вашингтоне, утверждает, что «Артеш» на самом деле является той силой, за которой следует следить, поскольку внутренняя динамика Ирана меняется.

«Я думаю, что произойдет обратное, — сказал Бохари. — «Артеш» будет использовать Хаменеи, будет использовать общественное мнение, будет использовать людей, которые были отстранены, более прагматичных консерваторов и реформистов, чтобы создать коалицию».

Ссылаясь на разговоры с людьми внутри страны, Бохари сказал, что Хаменеи, «подавленный» влиянием КСИР, уже «начал полагаться также и на «Артеш», вовлекая их в уравнение», чтобы сохранить контроль.

Среди немногих публичных указаний на то, что «Артеш» возьмет на себя большую роль, можно назвать выбор генерал-майора Абдолрахима Мусави, бывшего главнокомандующего армией, на замену начальника штаба Вооруженных сил Ирана генерал-майора Мохаммеда Багери, который был одним из многих ведущих деятелей КСИР, убитых во время первого удара Израиля по Ирану.

Мусави сменил генерал-майор Амир Хатами, который ранее, в 2017 году, был назначен первым с 1989 года министром обороны Ирана, связанным с «Артеш», а не с КСИР. Нынешний министр обороны Ирана генерал-майор Азиз Насирзаде, назначенный в августе президентом-реформатором Масудом Пезешкианом, также является выходцем из «Артеш».

Но Бохари подчеркнул, что КСИР и духовную элиту невозможно полностью разгромить. Скорее, сказал он, коалиции во главе с «Артеш» также необходимо будет объединиться с «более прагматичными элементами КСИР», а также «более прагматичными священнослужителями», чтобы преобразовать страну.

По его мнению, прагматизм уже преобладает над жесткими принципиальными позициями в политической сфере, о чем свидетельствует избрание Пезешкиана в прошлом году и последующее стремление к ядерным переговорам с администрацией Трампа, несмотря на первоначальные признаки отказа Хаменеи.

Пезешкиан превзошел множество конкурентов, в основном кандидатов-сторонников жесткой линии, став первым главой правительства-реформатора Ирана после бывшего президента Хасана Рухани. Рухани руководил с 2013 по 2021 год, инициировав первоначальное ядерное соглашение с Соединенными Штатами.

Рухани также, похоже, постепенно возвращает себе всеобщее внимание, несмотря на то, что в прошлом году ему запретили баллотироваться в Ассамблею экспертов, орган из 88 священнослужителей, которому поручено выбрать преемника Хаменеи. Бывший президент выступил с заявлением после прекращения огня между Ираном и Израилем, в котором признал, что «этот кризис должен создать повестку дня для исправления нашего курса и восстановления основ управления».

Республика устояла

Мостафа Наджафи, иранский исследователь, специализирующийся на конфликтах на Ближнем Востоке и внешней политике Ирана, признает, что некоторые внутри страны могут попытаться воспользоваться текущей ситуацией, чтобы продвинуть свои повестки дня, но утверждает, что единый фронт остается основным выводом из этого испытания.

«Внутри страны некоторые политические фракции могут попытаться использовать послевоенную обстановку для продвижения реформ, изменений политики или переоценки институциональных ролей, — сказал Наджафи Newsweek. – Однако с более широкой точки зрения государства приоритет остается на национальном единстве, восстановлении потенциала и укреплении стратегической безопасности и политических доктрин перед лицом внешней агрессии».

В этой связи Наджафи утверждает, что любые реформы и изменения в конечном итоге будут соответствовать основным принципам Исламской Республики. Это относится и к КСИР, и «Артеш», поскольку «хотя эти два военных института различаются в некоторых отношениях, они остаются едиными в одном важном вопросе: защите Ирана», — полагает он.

«В целом, Исламская Республика продемонстрировала в ходе этой 12-дневной войны, что она обладает институциональными и стратегическими возможностями для преодоления кризисов, — сказал Наджафи. — Будь то смена руководства или военная реструктуризация, очевидным остается приоритет стабильности, власти и стратегической рациональности при столкновении с угрозами».

Александра Аппельберг, по материалу Newsweek. Office of the Iranian Supreme Leader via AP ∇