Есть вещи, о которых не говорят

Сказал рабби Ханан бар Раба: «Все знают, почему невеста идет под хупу, но всякому, кто будет об этом сквернословить, все добро, обещанное ему на семьдесят лет, обратится во зло».

Все знают, почему партия идет в правительство, но у всякого, кто начнет сквернословить, говоря, что она это делает, дабы получить силу, почести и теплые места для приближенных, его кампания тут же обратится во зло. Поэтому он повторяет снова и снова «судьбоносные выборы», «стоящие перед нами вызовы» и «это то, чего хочет народ». Короче, все, во что не верит он сам.

Народ не знает, чего он хочет. Он не знает ни про какие вызовы, как и то, из-за чего вообще выборы. Зато знает, к чему они не имеют никакого отношения – к миру, экономике и религиозному засилью. Он знает, но есть вещи, о которых он не говорит. Он знает, что выборы нужны Биби для иммунитета и того, что можно получить взамен. Он знает, но осторожно говорит: «Народ хочет единства».

Никакого единства «народ» не хочет. Он хочет уже поскорее со всем этим покончить. Но это единство – не для народа, оно – всего лишь лестница, с чьей помощью Нетаниягу и Ганц хотят слезть с дерева выборов. Никто не хочет новых выборов. Все знают, во сколько сотен миллионов это обойдется, сколько законов будет отложено из-за них и сколько планов отменено. Даже тот, кто говорит «Вперед – на выборы!», на самом деле, вовсе не имеет это в виду, потому что нет никого, кто решился бы рискнуть всем, что у него есть – кроме Биби, у которого больше ничего нет.

У Биби ничего нет, даже мандата, но он застрял у нас костью в горле .Что делать с тем, кто застрял костью в горле – ни проглотить, ни выплюнуть? Над этим работают. Портные Амсалем и Битан уже шьют платья из чистого воздуха для своего голого короля, платья, сделанные из временной или мнимой недееспособности, либо недееспособности, при которой недееспособное лицо сидит за правительственным столом, но на самом краю, рядом с дверью. Кофе ему не дадут, а иммунитет – дадут.

Ганц знает, что когда говорят «единство», подразумевают «иммунитет». Подразумевают, но не говорят. Месяц назад он был не готов сидеть с Биби. Потом – да, «при определенных условиях». Сегодня он готов, а завтра помчится на всех парах, но прежде он всех успокаивает: да, он будет с ним сидеть, верно, но пусть знают, что он вообще не будет на него смотреть, и зажмет нос от вони. А как отреагирует тот, рядом с которым сидят, зажавши нос? Никак. Он будет готов окунуться в целое озеро дерьма, только бы ему пообещали иммунитет.

Рабби Ханан сказал бы всем: «Cut the bullshit!» Все знают, почему вы хотите войти в правительство национального единства. Все знают, что вы готовы сидеть с кем угодно, и отдать ему все взамен на силу, почести и теплые места. Это то, чего вы все хотите. Арабы тоже. Они-то хотят, но их не хотят. Ультраортодоксы тоже хотят, но им гораздо удобнее говорить о святости субботы.

Все знают, что ультраортодоксы будут сидеть в оппозиции только когда пингвины поселятся в Сахаре. Все также знают, для чего ультраортодоксы идут в правительство, но у каждого, кто только посмеет открыть рот и сказать, что это из-за полутора миллиардов шекелей для школ и йешив, все 70-летнее добро обратится во зло, и его назовут антисемитом.

И тогда, за минуту до выборов, Биби выхватит последний козырь, тот самый пробный шар, который запустил его оруженосец Амсалем: «Народ не допустит, чтобы Биби отдали под суд». И мы, которые немного знаем историю, поймем, что он имел в виду. Сегодня партия приведет народ на площадь Горена, а в день приговора – на площадь Рабина. Сегодня народ размахивает флагами, а завтра, глядишь, будет размахивать дубинками, а то и наденет форму.

Что имел в виду Амсалем, сказав: «Народ не допустит»? Смысл в том, что если вы не хотите, чтобы вам переворачивали машины, били стекла и сжигали магазины, то дайте ему, наконец, его иммунитет, чтоб он им подавился. Но почему до этого не устроить референдум? Референдум, на котором будет стоять только один вопрос: иммунитет для Биби – да или нет?

Вы спрашиваете, возможно ли это? Возможно. Уже есть закон о референдуме, который касается распространения израильского закона на территории. Не беспокойтесь. Закон что дышло. Ведь нет такого закона, который мы не сможем улучшить, и не имеется в виду, что мы не сможем его ухудшить.

А можно ли получить помилование до суда? Это кино мы тоже уже видели. Покойный судья Шамгар тогда написал: «Можно заранее дать помилование только в совершенно исключительных обстоятельствах… или в самых крайних личных обстоятельствах, которые исключают иное разумное решение».

И я спрашиваю: разве есть более крайние обстоятельства, чем те, что есть сегодня? Разве есть более разумное решение?

Йоси Кляйн, «ХаАрец», Р.Р. К.В. 

Фото: Мегед Гозани, Оливье Фитусси