«Если уедут 50 000 инженеров, Израиль превратится в Аргентину». Как экс-гендиректор Waze вернулся спасать страну

7 октября, когда тысячи боевиков ХАМАСа ворвались в Западный Негев, бывший вице-президент Google и генеральный директор Waze Ноам Бардин находился у себя дома, в США. Он жил и работал вдали от родины уже 13 лет. Но после жутких сообщений из Израиля, решил первым же рейсом вылететь в Тель-Авив.

«Я понял, что происходит что-то страшное, – говорит он. – Я почувствовал, что должен быть здесь».

Утром 8 октября Бардин уже был в Израиле. Он позвонил своему другу, генерал-майору запаса Яиру Голану, находившемуся в Западном Негеве, и сказал, что хочет присоединиться к нему и помочь, чем сможет.

«Я поехал на юг, – рассказывает Бардин. – Я увидел все, что произошло в кибуцах, на фестивале «Нова». Тела убитых еще лежали неубранные, а вдоль дорог стояли обгоревшие, изрешеченные пулями автомобили. Это было очень тяжело, и с каждым часом я все четче понимал, что не вернусь в США. Срочную я служил в спецподразделении ВВС «Шальдаг». Я попросил, чтобы меня призвали добровольцем в резерв. С тех пор я здесь».

Бардин рассказывает, что тогда у него было ощущение, что из страшной трагедии, пережитой Израилем, могут в итоге вырасти изменения к лучшему, в которых так нуждается страна. «В боли и печали я все же оставался оптимистом», – говорит он.

– До войны Израиль сотрясали акции протеста против затеянного правительством судебного переворота. В какой степени вы были вовлечены в них?

– Я не был в них вовлечен. Я принял участие в нескольких демонстрациях, когда приезжал в Израиль. Я верю в то, что глубокий кризис и уплаченная нами сумасшедшая цена дают нам шанс на перезапуск государства.

– А если этого не случится?

– Если трагедия 7 октября не сумеет изменить нынешнее положение и архаичную политическую структуру, при которой все делятся на левых и правых, здесь уже не произойдет никаких перемен. Тогда мы превратимся в бедную религиозную страну-изгоя. Израиль уже в течение нескольких десятилетий игнорирует свои самые главные проблемы, и только кризис может привести к подлинным переменам. Самый очевидный пример этого – вопрос о призыве ультраортодоксов. Это «быть или не быть». Невозможно больше содержать 20% неработающего населения.

Когда Бардин говорит про бедную страну-изгоя, он имеет в виду враждебность по отношению к Израилю и евреям, нарастающую во всем мире, и в первую очередь – среди американской молодежи.

– Мы замкнуты сами на себе и не понимаем, какой ущерб мы понесли на международной арене, – подчеркивает он. – Шансы израильского исследователя опубликовать статью в зарубежном научном издании сегодня минимальны. То же самое касается участия в различных международных конференциях. И ситуация будет только ухудшаться. Отставание израильской молодежи от американских сверстников, обучающихся в таких университетах, как Гарвард и Йель, приобретет критический характер. Израиль сегодня воспринимается там, как ЮАР 80-х годов. А эти молодые люди – будущее хайтека во всем мире. Они будут принимать решения, в какую страну вкладывать деньги. И если им придется выбирать между Израилем и Францией, например, выбор будет не в пользу Израиля.

– До какой степени эта враждебность ощущается сегодня в США?

– Мои друзья, работающие в хайтеке, рассказывают, что сегодня из американских компаний израильтянам, ищущим работу, просто не перезванивают. Университетские преподаватели разрешают студентам не приходить на лекции для того, чтобы принять участие в пропалестинской демонстрации. И на этих демонстрациях топчут не только израильские, но и американские флаги.

Моя дочь учится в Марокко по программе Йельского университета. Она рассказывает, что 70% соучеников с ней не разговаривает. Преподавательница призналась ей, что пришла в ярость, когда узнала, что в группе есть израильская студентка. И только познакомившись с ней поближе, поняла, что она не убийца младенцев.

Бардин пытается просчитать последствия происходящего для израильского хайтека и экономики всей страны. Вывод неутешительный.

«Доходы хайтека составляют 20% ВВП Израиля, – говорит он. – Для сравнения: доходы от продажи нефти и газа составляют 16% ВВП России. Это значит, что мы зависим от хайтека в большей степени, нежели Россия – от углеводородов, а это все, что у них есть. Хайтек – паровоз израильской экономики. Без него мы станем страной третьего мира. Посмотрите на наши банки. Неудивительно, что они не могут добиться успеха на международной арене. Ведь это местные монополии. Хайтек совершил настоящий прорыв, он привлек в страну инвестиции, но в нем занято только 10% рабочей силы. Это всего около 400 000 человек. 50 000 из них – инженеры и квалифицированные специалисты, за которыми охотятся во всем мире. Если они решат уехать из Израиля, мы превратимся в Аргентину».

– Ощущается ли уже сейчас удар, нанесенный по израильскому хайтеку?

– Еще нет, потому что в израильских фондах пока много денег, полученных в результате прошлых инвестиций. Проблемы начнутся при попытке найти новых инвесторов. Я уже слышу, что некоторые американские пенсионные фонды не готовы инвестировать в израильские компании, и это только начало.

По словам Бардина, у израильского хайтека есть еще одна проблема. «Мы страдаем от дефицита инженеров, – говорит он. – Поэтому мы создаем технологические центры в Восточной Европе и становимся специалистами в области дистанционной работы. В долгосрочной перспективе восточноевропейские страны выиграют от этого. Но можно было бы и привлечь в Израиль зарубежных инженеров, выдать им рабочие визы – так, как это делают другие страны. Однако у нас не понимают, насколько это выгодно. Наших народных избранников не позвали бы работать в компании хайтека, они от этого далеки».

– Но наш премьер-министр Биньямин Нетаниягу гордится тем, что мы – «нация стартапов».

– Когда мы продали Waze, в государственную казну поступило 1-1,5 миллиарда шекелей. Тогда Нетаниягу позвонил мне, чтобы поздравить. Я сказал ему: «Вы получили эти деньги в подарок, это не часть бюджета. Вложите их в систему просвещения». Но они, разумеется, потратили эти деньги на поселения. Я здесь для того, что помочь добиться изменений. Я верю в то, что это возможно.

«Никто не думал, что я выживу в Google»

Бардину 53 года, он родился и вырос в Иерусалиме. Он учился в Еврейском университете и, по его словам, хотел изменить мир. Для начала Бардин попробовал устроиться на работу во Всемирный банк. Но в итоге он оказался в американском стартапе – в 90-х годах никто еще толком не знал, что это такое. В 1996 году Бардин стал одним из основателей интернет-компании «Дельта3» и руководил ею до 2002 года.

После этого он вернулся в Израиль и попытался заняться политикой или общественной деятельностью, однако быстро разочаровался в людях, вращающихся в этих сферах.

«В каждой компании хайтека есть человек, который рассказывает идиотские анекдоты, – говорит Бардин. – Все считают его дураком, но это, по крайней мере, доктор математики. А в общественной сфере подобные люди вообще не обладают никакими талантами. Большинство депутатов кнессета не взяли бы на работу ни в одну хайтек компанию. Они не прошли бы даже первое интервью – но мы доверяем им руководить всей страной. В хайтеке понимают, что все зависит от людей. Возьмите на работу прекрасных людей – и они сделают прекрасную работу. Возьмите посредственностей – и они возьмут себе подчиненных еще хуже – и вся компания деградирует.  Мы виноваты во всем, потому что вместо политики мы пошли в хайтек. Мы решили зарабатывать деньги и общаться с интересными людьми, а государственную службу оставили тем, кого сами не приняли бы на работу».

В 2006 году Бардин основал компанию Intercast Network, занимавшуюся распространением видеопрограмм. «Это был полный провал, – рассказывает он. – Но благодаря этой работе я познакомился с будущими инвесторами Waze».

Израильская компания Waze, разработавшая знакомый всем израильтянам навигатор, была создана в 2009 году. Бардин стал ее генеральным директором. Из местного предприятия он превратил ее в международное и в 2013 году продал Waze концерну Google за 1,1 миллиарда долларов. После подписания сделки Бардин стал менеджером Google и продолжил руководить Waze как отдельным подразделением. В 2014 году он был назначен вице-президентом Google. «Все думали, что я не продержусь в этой должности и трех месяцев, – говорит он. – Но я проработал семь лет, и это, в общем, чудо».

-Почему там так трудно продержаться?

-В Google я прославился, говоря то, что все думают, но не рискуют сказать вслух. После каждого выступления я был уверен, что на этот раз меня уволят. Но этого не произошло. В конце концов, три года назад я сам решил уйти из Google и пойти своим путем.

Провал после успеха

В 2021 году, после увольнения из Google, Ноам Бардин опубликовал пост, в котором жестко раскритиковал корпоративную политику концерна. «Я не думал, что это вызовет такой широкий резонанс, – признается он. – Если бы я предполагал нечто подобное, я выбрал бы другие формулировки».

Бардин тогда писал: «Тот факт, что невозможно сменить работников компании на более способных приводит к тому, что менеджеры не увольняют нежелательных сотрудников, а переводят их в другие группы. То есть, если кто-то рекомендует тебе прекрасного работника, значит, он просто хочет избавиться от него. Уволить его невозможно».

«Меня часто приглашали выступать на различных форумах и конференциях Google, – писал Бардин. – Но после этого мне стали предъявлять претензии кадровики. Я отвечал на это английским словом из четырех букв, что не соответствовало нормам политкорректности. Это был не подходящий для детей язык… Я перестал выступать на форумах… Я научился носить личину корпоративности. В Google не проявляют терпимости по отношению к людям, которые говорят не то, что все хотели бы услышать. Слова важнее содержания, и это новая мантра Силиконовой долины, исполненная политической корректности».

Уволившись из Google, Бардин решил инвестировать средства в разные компании. В частности, он создал социальную сеть Post News, которая должна была стать альтернативой токсичному Twitter. Она была запущена в ноябре 2022 года, но завоевать популярность ей не удалось. В апреле нынешнего года Бардин сообщил о закрытии своей социальной сети.

«Надоели политики, которые ничего не говорят»

Тем временем, Ноам Бардин делает первые шаги на израильской политической арене. Он поддерживает Яира Голана, возглавившего партию «Авода», которая теперь, после объединения с МЕРЕЦ, называется «Демократы».

«Я считаю, что основная борьба будет разворачиваться на политическом поле, – говорит Бардин. – Общественный протест чрезвычайно важен, и он ведет к переменам, но для того, чтобы они произошли, необходима политическая поддержка. В конце концов, решения принимают политики».

– Чем Голан отличается от других лидеров либерального лагеря?

– Я попытался понять, какова была позиция правительств Израиля в течение последних 20 лет, чего они хотели? Их неспособность сформулировать свои цели сыграла на руку радикалам, которые точно знали, что им нужно.

– Бецалелю Смотричу и Итамару Бен-Гвиру?

– У них есть своя теория относительно Государства Израиль, и за это их можно уважать. Для меня эта теория, разумеется, неприемлема, но у них она есть, чего нельзя сказать о лидерах либерального лагеря.

– Голан – это решение проблемы?

– Я надеюсь, что он представляет новое поколение политиков, способное выразить свою позицию. Она основывается на многолетнем опыте и подходит не всем. Надоели политики, которые не могут ничего сказать и только кричат на 14 канале. Я считаю, что люди, превратившие Израиль в нацию стартапов, сейчас должны добровольно призваться на службу в политическую систему.

– Вы с оптимизмом смотрите в будущее?

– У нас есть фундаментальные проблемы, но ни одна из них не является слишком сложной. Для того, чтобы решить их, нужны лидеры. Израильский хайтек уже совершил чудо, в которое невозможно было поверить. Неужели мы не сможем себя защитить? Я верю в то, что, если мы сделаем верные шаги, Сингапур по сравнению с нами будет выглядеть, как сектор Газа.

Анат Джорджи, Гай Рольник, TheMarker, Б.Е. На фото: Ноам Бардин. Фото: Фото: Эяль Туэг ∇