Дело Задорова: прокуроры «проверили» себя и заняли глухую оборону
Государственная прокуратура исписала более двухсот страниц, пытаясь объяснить, на каком основании она выступает против просьбы Задорова о пересмотре дела.
Во время обыска дома Романа Задорова там изъяли много ножей. Они не имеют никакого отношения к инкриминируемому ему преступлению, но почему-то заняли почетное место в ответах государства на просьбу о пересмотре дела и в приговоре по его делу – под названием «любовь Романа к коллекционированию ножей», а также для создания соответствующей атмосферы.
В первой апелляции, поданной в Верховный суд с требованием пересмотреть приговор, адвокат просила приобщить к делу новые свидетельства, в том числе и мнение судмедэксперта Майи Фурман-Резник, утверждавшей, что разрез на подбородке убитой Таир Рады нанесен ножом с серрейторным лезвием. Это отнюдь не тот нож, который Задоров носил с собой, работая в школе, не тот нож, на который Задоров указал, как на орудие убийства девочки.
С делом Задорова связано и дело девушки, скрывающейся под инициалами А.К. Она, человек с определенным психическими проблемами, жила в Кацрине в то время, когда было совершено убийство. Когда А.К. рассталась со своим парнем (его называют в прессе А.Х) — он пришел в полицейский участок и сообщил, что А.К. призналась ему в убийстве Таир Рады.
Более того, по словам А.Х., убийство было совершено именно с помощью ножа с волнистым лезвием, который А.К. купила в военном магазине, и она была в его брюках, когда совершала преступление.
Все это стало известно задолго до того, как судмедэксперт представила свое заключение, что убийство совершено с помощью ножа с серрейторным лезвием. Но полиция почему-то не поверила А.Х. – решила, что он оговорил свою девушку только потому, что она его бросила. А.К. арестовали, а затем выпустили.
Но и это еще не все. Среди сотен или тысяч волосков, которые тщательно собрали с места преступления в школьном туалете, не было найдено ни одного волоса, который принадлежал бы Задорову.
Так что же у нас есть?
Волос, найденный на одежде покойной, генетически соответствует семье А.Х., подруга которого – А.К., жила с ним и надела брюки своего молодого человека, когда предположительно шла убивать.
Да, в соответствие с параметрами ДНК, волос мог принадлежать еще 222 людям, но какова вероятность того, что он соответствует именно тому, кто до приговора, до всякого ножа с зазубринами, до найденного волоса, пришел в полицию и рассказал то, что рассказал. И где те 222 человека, у которых сходная ДНК?
В самом конце этого поистине угнетающего документа представители прокуратуры заявляют: «После повторного рассмотрения наша позиция заключается в том, что осуждение заявителя следует считать обоснованным». Вот так? Без сомнений? Без другого мнения?
А теперь внимание: подписи каких сотрудников прокуратуры стоят под документом? Тамар Борнштейн, начальника отдела по уголовным делам, Итамар Гельбфиш и Идит Фарджун – старших сотрудников того же отдела.
Поскольку я сам вместе с адвокатом Эльканой Лейст из общественной защиты участвовал в подаче недавней апелляции от имени Задорова, то вряд ли мог забыть, что Борнштейн и Гельбфиш выступали от имени прокуратуры в Верховном суде, защищая решение окружного суда Нацерета в отношении Задорова.
С какой стати именно они должны определять, была ли допущена судебная ошибка при рассмотрении дела и был ли нарушен закон? Ведь если такое произошло, то и они несут немалую долю ответственности за эту ошибку. Разве нельзя было найти квалифицированного юриста, но не из отдела по уголовным делам?
- Читайте также:
- Будет ли пересмотрено дело Задорова?
- Дело Задорова — тень и истина
- В полиции настаивают: Задоров — убийца
Только в Государстве Израиль практикуется столь сомнительная система проверки вынесенного приговора, позволяющая сотрудникам прокуратуры, участвовавшим в уголовном процессе, «проверять» себя.
Адвокат Авигдор Фельдман, «ХаАрец«, М.К. На снимке: Задоров в зале суда. Фото: Гиль Элиягу˜