Даже после войны Иран продолжает зарабатывать на нефти

Пока идут горячие споры о том, насколько удары США и Израиля действительно навредили иранской ядерной программе, один факт очевиден: самый важный для экономики Ирана сектор — нефтегазовый — практически не пострадал.

Это особенно важно, поскольку именно доходы от продажи нефти и газа являются основной статьей валютных поступлений режима, пишет агентство Bloomberg.

По опубликованным данным, в 2024 году Иран достиг рекордного за последние 46 лет уровня добычи нефти. И статистика за первые месяцы 2025 года показывает, что добыча продолжает расти. Это подчеркивает, что никакие военные удары или санкции не остановили развитие иранской нефтяной промышленности.

Рост объясняется не только увеличением добычи традиционной сырой нефти, но и активным развитием так называемых конденсатов и сжиженного природного газа (СПГ), например этана, бутана и пропана. Эти продукты долгое время оставались в тени крупных сделок по нефти, но приносят Ирану все больше доходов.

На этом фоне разговоры Вашингтона о «максимальном давлении» выглядят все более формальными. Несмотря на заявления президента США Дональда Трампа, что санкции действуют и могут быть сняты только в обмен на изменение политики Ирана, в реальности иранская нефть продолжает относительно свободно находить покупателей. В 2023 году экспортные доходы Ирана от энергоносителей выросли до 78 миллиардов долларов — максимального значения за 12 лет, тогда как в 2020 году они составляли всего 18 миллиардов долларов (на фоне пандемии).

Санкции США против иранской нефти действуют с 1979 года, когда президент Джимми Картер ввел первые ограничения после захвата американского посольства в Тегеране. Они смягчались после освобождения заложников в 1981 году, снова ужесточались при Рональде Рейгане в 1987 году, при Билле Клинтоне в 1996 году и особенно при Бараке Обаме после 2010 года.

Но все это время приоритетом для США оставалась стабильность мирового нефтяного рынка и сдерживание цен на нефть. Иногда это приводило к очень показательной гибкости. Например, после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году казначейство США разрешило американскому трейдеру Оскару Уайетту закупать иранскую нефть — потому что тогда главной угрозой считался Саддам Хусейн.

В последние десять лет Иран сделал важный стратегический ход: развивал именно те направления нефтегазовой отрасли, которые раньше почти не привлекали внимания США — конденсаты и сжиженный газ. Разработка этих месторождений и строительство заводов по переработке шли без помощи западных компаний. Санкции вынудили Тегеран задействовать местные ресурсы и компании, многие из которых контролируются Корпусом стражей исламской революции (КСИР).

Так, строительный конгломерат Khatam-al Anbiya, принадлежащий КСИР, взял на себя роль ключевого подрядчика. Он построил инфраструктуру, позволяющую перерабатывать конденсаты и газоконденсаты в ценные экспортные продукты. Это дало впечатляющий результат: в 2024 году Иран добывал порядка 4,3 миллиона баррелей сырой нефти в день плюс около 725 000 баррелей в день других жидких углеводородов (конденсатов и СПГ), всего почти 5,1 миллиона баррелей в день. Такой уровень добычи в Иране не фиксировался с 1978 года — последнего года правления шаха Пехлеви.

Доходы от этих новых направлений экспорта тоже велики. Например, в прошлом году экспорт пропана принес Ирану 3,6 миллиарда долларов, а бутана — 2,2 миллиарда долларов. Иранское министерство нефти прямо назвало инвестиции в производство СПГ не просто выгодным бизнесом, а стратегической необходимостью для пополнения валютных резервов страны.

Чтобы реализовать все это и обойти американские санкции, Тегеран выстроил сложную экспортную схему в сотрудничестве с Китаем. Китай стал главным покупателем иранской нефти — на его долю сейчас приходится около 90% всего экспорта. Пекин обеспечил поставки, защищенные от санкций США: танкеры, перевалка с судна на судно, расчеты в валютах вне доллара и использование компаний вне досягаемости американских регуляторов.

При этом администрация предыдущего президента США Джо Байдена фактически закрыла глаза на это сотрудничество. Белый дом стремился удержать мировые цены на нефть от резкого роста, особенно после того, как сам ввел жесткие санкции против российской энергетики в ответ на вторжение в Украину в 2022 году. В этом контексте американская стратегия по Ирану оказалась парадоксальной: формально санкции сохранялись, но на деле позволяли Тегерану и Пекину торговать.

Примечательно, что даже недавняя 12-дневная война между Израилем и Ираном, в которую частично были втянуты и США, почти не отразилась на нефтяной отрасли Ирана. Израильские авиаудары повредили только несколько нефтяных объектов, которые быстро восстановили. Более того, Белый дом сознательно вмешался, чтобы не допустить эскалации конфликта, которая могла бы затронуть энергетический сектор.

Это оставляет Тегерану отличные возможности не только для дальнейшего укрепления своей нефтяной экономики, но и для восстановления ядерной программы.

Александра Аппельберг, «Детали», по материалу Bloomberg. Фото: Depositphotos.com ∇