Бен-Гурион – идеолог трансфера

«Арабский вопрос в Израиле» — так обозначали лидеры МАПАЙ, правящей партии молодого еврейского государства, проблему, возникшую по окончании Войны за независимость. На территории Израиля в тот момент насчитывалось 156 000 арабов, они составляли 14% от всего населения страны.

Открывая заседание парламентской фракции МАПАЙ 18 июня 1950 года, министр иностранных дел Моше Шарет назвал ситуацию с арабами «одним из основных вопросов нашей политики и будущего нашей страны». «Он станет определяющим для морального облика нашего государства, — добавил Шарет. — Это будет испытанием для нашей морали – выдержим ли мы его или нет».

С тех пор прошло почти 70 лет, но «арабский вопрос» по-прежнему ставит в тупик израильских политиков, пытающихся определить статус палестинцев-граждан Израиля (или, как их принято называть, израильских арабов).

Протоколы заседаний руководства партии МАПАЙ свидетельствуют о том, что в начале 50-х существовали два подхода к будущему арабов в Израиле.

Один из них, более жесткий, представляли премьер-министр Давид Бен-Гурион и его приближенные — генерал-майор Моше Даян (со временем ставший начальником генштаба) и гендиректор Министерства обороны Шимон Перес. Они выступали за проведение жесткой политики и сегрегацию между еврейскими и арабскими гражданами страны.

Более мягкий подход демонстрировали Моше Шарет, Пинхас Лавон, Залман Аран, Давид Хакоэн и другие. Они выступали за интеграцию израильских арабов. Разногласия между Бен-Гурионом и Шаретом отражали разницу в их отношении к арабскому миру в целом: Шарет подвергал критике политику Бен-Гуриона, в соответствии с которой «арабы понимают только силу», и выступал за «дело мира».

На заседании фракции МАПАЙ, состоявшемся 9 июля 1950, года будущий президент Израиля Ицхак Бен-Цви задался вопросом: «Какова позиция государства по отношению к национальным меньшинствам? Хотим ли мы, чтобы они остались здесь и интегрировались в нашей стране или же мы хотим, чтобы они ушли отсюда… Мы объявили о равноправии всех граждан вне зависимости от их расовой принадлежности. Мы, что, имели в виду то время, когда здесь не останется арабов? Если так, то это мошенничество».

Дискуссии в партии МАПАЙ проходили в свободной атмосфере, хотя их участники и высказывали опасения относительно возможной утечки в прессу, что могло повлечь за собой международное давление на Израиль с тем, чтобы вынудить еврейское государство улучшить отношение к арабам.

В то время Израиль должен был принять ряд судьбоносных решений относительно будущего арабских граждан. Это касалось наделения их избирательным правом, брошенного имущества беженцев, статуса системы образования в арабском секторе, членства арабов в Гистадруте и т.д. В ходе дискуссий, в качестве решения проблемы часто упоминалось изгнание арабов из Израиля — «трансфер» — понятие, которое уже в те годы резало слух его противникам.

На одном из заседаний в июне 1950 года Шарет возражал Бен-Гуриону и его приближенным, называвшим арабов «пятой колонной». Шарет утверждал, что это упрощенное видение ситуации, которое требует детальной проверки. По его мнению, будущее отношений между двумя народами зависело, в первую очередь, от евреев. «Продолжим ли мы разжигать огонь или будет стремиться к примирению?» — спросил Шарет. Несмотря на то, что тогда еще не был принят закон о всеобщем среднем образовании, большинство еврейских школьников учились в гимназиях. Шарет выступал за открытие государственных гимназий в арабском секторе. «Необходим обеспечить им минимальный культурный уровень», — говорил он.

В целом, Шарет и такие лидеры МАПАЙ, как будущий министр обороны Пинхас Лавон, положительно относились к тому, чтобы арабы покинули Израиль, но исключительно при условии, что это произойдет «мирным путем». Шарет категорически возражал против позиции Моше Даяна, выступавшего за трансфер арабов.

Несмотря на то, что Даян в то время находился на армейской службе и занимал пост командующего Южным военным округом, он принимал активное участие в партийных дискуссиях. Он выступал против интеграции израильских арабов и возражал против идеи их призыва на армейскую службу. Даян также выступал против предоставления арабам постоянного гражданства, выплаты им компенсации за утраченное имущество и вообще против всего, что могло способствовать налаживанию нормального диалога между двумя народами. «Наша политика по отношению к 170 000 арабам, живущим в Израиле, должна быть такой, как будто мы еще не решили их судьбу, — заявил Даян в июне 1950 года. — Я надеюсь, что в ближайшие годы у нас возникнет возможность произвести трансфер этих арабов и до тех пор, пока такое развитие событий является вероятным, мы не должны делать ничего, что может ему помешать».

Будущий министр образования Залман Аран возражал против существования военной администрации, под управлением которой израильские арабы жили с момента образования государства — до 1966 года. «До тех пор, пока мы будем держать их в гетто, никакие конструктивные меры не помогут», — утверждал он. Пинхас Лавон также выступал за отмену военной администрации. В 1955 году, вскоре после того, как Лавон покинул пост министра обороны, он заявил на конференции в «Бейт-Берл»: «Государство Израиль не может решать арабский вопрос нацистскими методами. Нацизм — это нацизм, даже если к нему прибегают евреи».

Споры о существовании военной администрации продолжились и в 60-е годы. Бен-Гурион горячо выступал за ее сохранение и подвергал резкой критике «наивность» Шарета и Арана, призывавших к отмене военной администрации. «Есть люди, живущие иллюзиями, будто мы народ, как все остальные, что арабы лояльны Израилю и то, что происходит сейчас в Алжире, не может произойти здесь, — заявил он в январе 1962 года. — Мы смотрим на них, как на ослов». Бен-Гурион заявил также, что сторонники отмены военной администрации будут нести ответственность за «потерю Израиля».

В декабре 1948 года, когда обсуждался вопрос о подготовке к первым парламентским выборам, Бен-Гурион согласился предоставить право голоса арабам, зарегистрированным в ходе проводившейся месяцем ранее переписи населения. Тогда в Израиле были зарегистрированы 37 000 арабов — в переписи не участвовали жители арабского «треугольника», находившегося в те дни под контролем Иордании, и другие, временно покинувшие свои дома. В любом случае, Бен-Гурион наверняка пошел на этот шаг из политических соображений: он полагал, что большинство арабов проголосует за партию МАПАЙ, а не за ее противников.

В 1951 году, в ходе обсуждения закона о гражданстве, Бен-Гурион категорически выступал против предоставления права голоса всем арабам, законно проживавшим в Израиле, но не зарегистрированным в ходе переписи 1948 года. «Разве нет государств, в которых во время выборов существует две категории граждан?» — спросил он.

За предоставление права голоса всем арабам, находящимся в стране на законных основаниях, выступал Шарет. Он упрекал Бен-Гуриона в том, что тот не желает видеть корень проблемы, и утверждал, что по отношению к арабам творятся «ужасные вещи». «До тех пор, пока еврея не повесят за беспричинное хладнокровное убийство араба, евреи не поймут, что арабы — это люди, а не собаки», — заявил он. В итоге Шарет победил — право голоса было предоставлено всем проживающим в Израиле арабам.

Адам Раз, «ХаАрец», Б.Е.

На фото: Давид Бен-Гурион в кнессете (1957). Фото: Wikipedia public domain.