Что кроется за телеобращениями Нетаниягу к народу

Биньямин Нетаниягу был хорошо подготовлен в прошлый раз, когда израильтяне были заперты по домам. Это было в январе 1991 года. В качестве заместителя министра иностранных дел во время войны в Персидском заливе Нетаниягу было поручено рассказать миру о ситуации в Израиле, когда ракеты Саддама Хусейна падали на мирных жителей. Уже тогда он был хорошо знаком с самыми именитыми иностранными журналистами, аккредитованными в Израиле, ловко перемещался из одной телестудии в другую, обещая, что Израиль скоро нанесет сокрушительный ответный удар (чего так и не произошло), и пытаясь привлечь внимание всего мира к палестинцам, пляшущим на своих крышах, когда «скады» долетали до Тель-Авива.

Нетаниягу даже позаботился о том, чтобы получить специальный противогаз. В отличие от стандартного, который получили все израильтяне, у его противогаза фильтр был сбоку: он не прикрывал рот и не заглушал голос.

Однажды вечером завыли сирены в тот момент, когда интервью на CNN было в самом разгаре. Нетаниягу уговорил съемочную группу продолжить  -беседу в противогазе: «Это — самый ужасный способ давать интервью», — пошутил он. Но из-под противогаза проступала его широкая улыбка.

Двадцать девять лет спустя израильтяне снова оказались заперты в своих домах. И теперь Нетаниягу — их премьер-министр. Вместо того, чтобы поручить дело профильному министру или какому-нибудь госчиновнику, он назначил себя «царем коронавируса», превратившись в главного национального оратора по этому вопросу. Но, как и всех лидеров в мире, эта ситуация застала его врасплох.

В вечерних телебрифингах, в своих длинных публичных выступлениях в начале заседаний кабинета министров, в интервью и в прямых трансляциях на Facebook он постоянно подчеркивает, что только он является источником всей необходимой информации, он незаменим для жизни граждан. Этот раунд публичных выступлений последовал сразу после предвыборной кампании, в ходе которой он выступал с речами на двух-трех предвыборных митингах каждый вечер.

По сути, этот конвейер выступлений — часть одной и той же непрерывной кампании Нетаниягу, а выборы 2 марта дали ему лишь небольшую передышку.

Через три недели регулярные выступления Нетаниягу возобновились. Он произносит речи, восхваляя себя, свою политику и ее результаты. Но идея осталась прежней. Он пытается убедить израильтян в одном: идея, что у руля страны будет стоять кто-то другой, не просто немыслима, но представляет собой явную и существенную угрозу национальной безопасности.

Каждое появление Нетаниягу на экране в эти дни, даже самое короткое, включает три обязательных элемента: запугивание, успокаивание и хвастовство.

Он начинает с фактора страха — на тот случай, если кто-то не воспринимает его всерьез: «Эпидемия продолжает распространяться и уже унесла тысячи жизней по всему миру»; «это — худшее событие более чем за сто лет, если не больше, только в средние века случались подобные эпидемии»; «посмотрите, что происходит в Италии, посмотрите на бригады медиков, которые больше не лечат, а только грузят покойников в специальные машины».

После сигнала тревоги он заверяет, что «мы контролируем ситуацию». «Мы можем победить вирус, — обещает он, продолжая раздавать чеки без покрытия. — Мы справимся с этой напастью и выйдем из нее сплоченными. Не без трудностей, не без жертв. Но мы станем еще сильней».

Затем следует беззастенчивое бахвальство, как политическое, так и личное, что для Нетаниягу одно и то же. Ситуация в Израиле «одна из лучших в мире», утверждает он. «Мы вступили в кризис с коронавирусом в лучшем состоянии, чем большинство стран». И, конечно же, «другие страны берут с нас пример и предпринимают шаги, которые мы предприняли».

А поскольку национальная гордость не всегда работает в дни сидения взаперти, массовых увольнений и летальных случаев, Нетаниягу апеллирует к более глубокому чувству. Он говорит нам, что ситуация в других странах намного хуже (в конце концов, «мы предприняли шаги, которых не сделали другие страны» и «пока мы справляемся лучше, чем почти все другие страны»). И, в конце концов, мы будем лучшими в мире.

Другими словами, сейчас мы страдаем и будем страдать еще больше, но, по крайней мере, всем остальным намного хуже. Ни один политик не понимает израильскую душу лучше, чем Нетаниягу.

По формату эти выступления должны быть источником важной информации для общественности, поэтому первоначально Нетаниягу пытался включать в них некоторые «советы», например, заменить рукопожатие индийским жестом «намасте», касание локтями. Но это не завоевало популярность. Также он пытался продемонстрировать, как правильно пользоваться салфеткой при сморкании. Но этот показ он завершил тем, что засунул салфетку обратно в карман, что является грубым нарушением рекомендаций по гигиене.

Большая часть реальной информации, которую Нетаниягу передает в своих брифингах, уже широко известна к моменту его выступления. Либо он просто говорит о возможных «следующих шагах», о которых правительству еще предстоит принять решение. После того, как вы отфильтровали запугивание и хвастовство, остается очень мало информации по существу. Когда Нетаниягу использует статистику, она часто оказывается неверной. Например, когда он называет число проводимых тестов на коронавирус, то почти всегда его завышает. А говоря о числе коек и аппаратов искусственной вентиляции легких, доступных для тяжело больных пациентов, обычно сильно занижает: он сказал «около тысячи», к счастью, у нас есть намного больше.

Кажется, что теперь он понимает недоумение публики в связи с различными противоречивыми цифрами и инструкциями. В своем брифинге 25 марта премьер-министр рассказал о правилах следующего этапа карантина и, ссылаясь на довольно бессистемный список новых ограничений, которые только что опубликовало правительство, он признался: «Я знаю, что есть много противоречивых вещей, и у вас может быть много возражений. Но это не имеет значения».

Еще один интересный аспект выступлений премьер-министра заключается в том, что, хотя он подробно рассказывает о гигиене и способах предотвращения инфекции, он ни разу специально не проинструктировал граждан держаться подальше от пожилых родственников — основной группы риска COVID-19. На самом деле, он упомянул пожилых людей только дважды. Первый раз две недели назад, когда сказал: «Если мы не предотвратим распространение вируса, мы заразим пожилых людей, которым грозит больший риск… Я говорю о ваших родителях, бабушках и дедушках».

Второе упоминание было во время прямой трансляции в Facebook на прошлой неделе. Он сказал, что «лучше не ходить» к родителям и не справлять вместе с ними пасхальный седер. Возможно, нежелание говорить о пожилых людях, подвергающихся риску, связано с тем, что он предпочитает не напоминать израильтянам, что он сам — 70-летний дедушка, который хочет быть незаменимым. Ведь Нетаниягу никогда не позволит появиться преемнику, который мог бы занять его место, если он заболеет.

Вместо этого Нетаниягу пытается создать молодой образ. Когда он предложил альтернативу рукопожатиям, он вдруг вспомнил: «Я играл в футбол, так что могу здороваться ногами. Когда я был совсем молодым, я занимался тхэквондо, так что умею использовать локти». Как и во время последней избирательной кампании, он любит вспоминать о тех днях, когда служил в спецназе генштаба.

Когда Нетаниягу пытается объяснить, почему Ганц, против которого всего четыре недели назад он вел ожесточенную клеветническую кампанию и даже ставил под сомнение его психическое здоровье, теперь должен присоединиться к правительству чрезвычайного положения, он говорит: «Я был на поле боя. Там ни я, ни мои солдаты не могли рассуждать, что если кто-то их раздражает, кто-то не нравится, то они не будут сражаться с врагом».

Настоящая цель брифингов Нетаниягу уже достигнута. Он обеспечил свой статус единственного постоянного и стабильного фактора в жизни израильтян в это чрезвычайное время. Впервые в эпоху интернета и многоканального телевидения все вернулись домой и сидят вечером у племенного костра. А Нетаниягу — единственный, кому разрешено разжигать огонь.

И это работает. По крайней мере, в краткосрочной перспективе. Многие израильтяне, которые не поддерживают его и голосовали за оппозиционные партии на выборах, говорят: мы рады, что именно Нетаниягу «управляет ситуацией».

Нетаниягу — супер-актер. Мастер историй, главным героем которых является он сам. Он просто живет на сцене, воплощая свой рассказ. Но на этот раз, как бы он ни старался представить дело так, будто он «спасает свою страну, спасает свой народ», история коронавируса все-таки не о нем.

Это — глобальное событие, в котором Израиль — маленький игрок. Событие, которое никто не может контролировать или прогнозировать. На этот раз наш враг — невидимка, это не палестинцы или иранцы. И пока очень мало хороших новостей. А Нетаниягу ненавидит приносить дурные вести. Обычно он оставляет это другим министрам, в то время как сам старается выйти на сцену, когда нужно перерезать ленточку или запустить крупную национальную программу.

Нетаниягу сделал себя источником всей власти и информации, оттеснив и министров, и соперников в тень. Но после его брифингов вы не чувствуете, что узнали что-то новое. Обычно нужно ждать часами до следующего утра, чтобы узнать, что же, в конце концов, было решено на ночном заседании кабинета.

Кажется, даже Нетаниягу понимает, что сейчас что-то не ладится. Он пробует разные вещи. За последнюю неделю он сократил количество вечерних выступлений и вместо этого стал раздавать больше интервью, стал отвечать на вопросы пользователей Facebook.

Нетаниягу ни разу не счел нужным выступить перед новым кнессетом, кроме краткой присяги на прошлой неделе. Он проигнорировал тот факт, что не набрал большинства (в третий раз подряд). Он бросил вызов (через спикера кнессета Юлия Эдельштейна) Верховному суду. Да, он преуспел в том, чтобы сделать себя главным лицом борьбы с коронавирусом, но очень быстро это может вернуться к нему бумерангом.

Аншель Пфеффер, «ХаАрец», Ц.З. Фото: Амос Бен-Гершом, GPO