«Что будет, если война продлится год?» Модель резервистской службы требует пересмотра

Резервист-фронтовик и резервист, служащий в штабе, получают сегодня одинаковое вознаграждение. Это одна из проблем израильской модели резервистской службы наряду с еще одной проблемой – вопросом о том, как сделать, чтобы резервисты не оказались нежелательными работниками с точки зрения предпринимателей.

С начала октября ЦАХАЛ осуществляет набор резервистов по всей стране для дежурства в населенных пунктах. Призывники обязаны оставаться в границах населенного пункта, не расставаясь с оружием. Если они работают из дома или их место работы находится в пределах населенного пункта, то практически они продолжают свой обычный распорядок дня, лишь прибывая на рабочее место с оружием. При этом они получают полную зарплату, полагающуюся резервистам.

Пресс-служба не ответила на запрос TheMarker относительно стоимости таких дежурств, и неизвестно, как они будут оплачиваться. Но нетрудно предположить, что речь идет о существенных расходах.

После 7 октября немало концепций подверглись испытанию на прочность, и одна из них – модель резервистской службы. Нынешняя война беспрецедентна, поскольку боевые действия высокой интенсивности продолжаются уже больше двух месяцев, и конца им пока не видно.

Новая рутина резервистской службы

«Что будет, если война продлится год? – спрашивает Офер Шелах, сотрудник Института исследований национальной безопасности, который год назад опубликовал предложение о новой модели службы в ЦАХАЛе, включая резервистскую службу. – Войной, которая длится год, нужно управлять по-другому».

• Читайте также:
• Какие права есть у резервистов, и какие льготы им причитаются?
• Скидки закончились, бои возобновились – и вновь резко сократились расходы израильтян
• В «военный» бюджет заложено 200 тысяч на телестудию Нетаниягу

Сегодня резервистская служба – единственная армейская система, в которой нет различия между строевым солдатом и тыловиком. Срочники, постоянные работники и даже инвалиды ЦАХАЛа – для всех предусмотрена дифференциация оплаты, и только резервисты получают единое вознаграждение.

Это связано с тем, что оплата труда резервиста осуществляется на основе его зарплаты «на гражданке»: работодатель обязан продолжать выплачивать ему полную заработную плату. Государство компенсирует работодателю эти выплаты. Компенсация должна быть полной, но в нее не входит стоимость социальных выплат, на которые приходится 16-30% стоимости заработной платы.

Кнессет в настоящее время обсуждает компенсацию за социальные выплаты. Государство признает, что нет никаких оснований не компенсировать и эти выплаты, но большие издержки – увеличение стоимости как минимум на 16% – затягивают принятие решения. Привязка к зарплате не позволяет отличить резервиста, дежурящего в Генштабе, от резервиста, воюющего в Газе. И всем ясно, что такая ситуация неприемлема.

Помимо платежа в размере зарплаты (студенты и безработные получают 300 шекелей в день) резервисты также имеют право на гранты. Существует постоянный грант на сумму около 3000 шекелей за первые восемь дней, а также единовременный грант, который выплачивается в День независимости, и его сумма определяется с учетом дней, проведенных на резервистской службе и накопленных резервистом в соответствующем году.

Это грант, размер которого может достигать 4000 шекелей за первые 30 резервных дней, а затем начисляется ежедневная выплата в размере 133 шекелей для тех, кто прослужил от 32 до 60 дней в году. У проходящих службу на командных должностях есть право на получение гранта и после 60-го дня.

Раньше это 60-дневное ограничение имело смысл – дольше этого срока почти никто из резервистов не служит, только командиры. Но реальность войны «Железные мечи» смешала карты. В настоящее время сверх этого срока служат около 200 тысяч резервистов, и представляется желательным, чтобы срок, учитываемый размером гранта, был удлинен. Этот вопрос и рассматривают министерство финансов и министерство обороны.

В любом случае продление срока гранта не решает двух фундаментальных проблем, на которые не отвечает сегодняшняя модель резервистской службы. Первая – очевидная разница между фронтом и тылом, вторая – что делать с резервистами, которые провели на службе не один месяц.

Совершенно очевидно, что необходимо разграничивать фронт и тыл, и потому минфин и министерство обороны сейчас рассматривают возможность увеличения грантов. Шелах предлагает пойти еще дальше и платить зарплаты резервистам боевых частей, которые рискуют своей жизнью, как постоянным работникам армии. Шелах отмечает, что это также общепринятая модель резервистской службы в США.

Более сложная проблема, которую предстоит решить, – как поступить с нескончаемой резервистской службой в ходе нынешней войны. Это беспрецедентное событие. Во время Войны Судного дня были те, кто оставался в рядах армии в течение многих месяцев, но сама война длилась всего три недели, да и экономика в 1973 году была гораздо более закрытой и маленькой, потому экономический ущерб был меньше.

Сегодня, в эпоху открытой высокотехнологичной экономики, длительное пребывание на резервистской службе наносит тяжелый ущерб экономике, да и самому резервисту. «Люди не работают месяцами, – говорит Шелах. – Увольнять их запрещено, но они понимают опасность того, что работодатель привыкнет работать без них и может прийти к выводу, что они ему фактически не нужны».

Самая трудная проблема в том, что войне конца не видно. У премьер-министра Биньямина Нетаниягу есть явный стимул ее продолжать – он понимает, что, когда война прекратится, общественное требование его отставки усилится.

Никаких конкретных целей, которые могли бы позволить прекратить боевые действия, не ставилось, поэтому с точки зрения армии война может длиться хоть год. В любом случае травма 7 октября вызовет требование усилить охрану границ – так что длительная служба в резерве, вероятно, станет частью повседневной жизни в Израиле в ближайшие годы.

Мейрав Арлозоров, TheMarker. Фото: пресс-служба ЦАХАЛа √