Чему служит увековечивание памяти правых политиков и «правильных» раввинов?

На определенном этапе терпение участников заседания комиссии кнессета по вопросам просвещения лопнуло. «У нас есть и другая работа, давайте двигаться дальше, — закричали депутаты на представителей министерства юстиции. – Мы не можем выслушивать юридическую лекцию по поводу каждой статьи законопроекта».

Орли Абаксис-Леви, принимавшая участие в заседании комиссии, присоединилась к своим бывшим коллегам. «Не нужно быть святее папы римского!», — воскликнула она.

На повестке дня заседания стоял один вопрос: в какой степени закон о создании Центра по увековечиванию памяти Давида Леви должен распространяться на общественную организацию, созданную семьей покойного министра? Депутаты рассматривали два основных варианта. В соответствии с первым, общественная организация будет полномочна делегировать трех своих представителей в совет нового Центра. В соответствии со вторым, родные Леви смогут лишь рекомендовать Центру своих кандидатов.

«Только семья знает, как следует увековечить наследие покойного», — заявила Орли Абаксис Леви, дочь политика, которая сама неоднократно избиралась в кнессет. Она выразила опасение, что определенные политические силы могут помешать увековечиванию доброго имени ее отца. Члены комиссии кнессета по вопросам просвещения в ответ заявили, что приветствуют участие семьи Давида Леви в работе нового Центра.

Однако здесь кроется некоторая проблема. В соответствии с законом, Центр по увековечиванию памяти Давила Леви является государственным учреждением, финансируемым из госбюджета, а не частным предприятием родственников покойного политического деятеля. Центр не предназначен для обслуживания интересов его семьи. «Целью данного закона является увековечивание памяти и наследия Давида Леви, — говорится в его преамбуле. – Создаваемый Центр будет служить исследованию истории борьбы за социальное и этнического равенство в израильском обществе». Представители министерства юстиции несколько раз объяснили депутатам кнессета: Центр – это государственное учреждение, существование которого не имеет никаких временных ограничений. Каким образом в законе о его +создании могут упоминаться семья покойного или какая-то семейная организация?

«Это – государственный законодательный акт, — растолковывали представители министерства юстиции. – Это не семейный закон. Мы не можем создавать прецедент, который повлечет за собой аналогичные требования со стороны родственников других деятелей, память о которых увековечивается в законодательном порядке».

В конце концов, вопреки ожесточенному сопротивлению депутатов, логика все же победила. Семья Давида Леви оказалась за пределами закона. В закон также был включен параграф о недопущении конфликта интересов. Это препятствует назначению кого-то из родственников Давида Леви на официальную должность в Центре по увековечиванию его памяти.

Индустрия увековечивания

Борьба семьи Давида Леви за влияние на финансируемое из госбюджета государственное учреждение обнажило уязвимое место существующей в Израиле индустрии увековечивания. Да, именно так, речь здесь идет об индустрии.

Созданный в 1953 году мемориальный комплекс «Яд ва-Шем» стал первым таким учреждением. Вторым – Центр Ицхака Бен-Цви, созданный в соответствии с принятым в 1969 году законом об увековечивании памяти второго президента Израиля. В 1976 году были созданы два учреждения, увековечивающие память первого премьер-министра Давида Бен-Гуриона. Таким образом, до начала 90-х годов в Израиле существовало лишь четыре подобных учреждения. Затем темп их создания начал нарастать. На рассмотрение кнессета был вынесен целый ряд законов об увековечивании памяти политических и религиозных деятелей. Кроме того, было создано Управление идиша и ладино. В течение последних десятилетий кнессет принял законы об учреждении государственных Центров по сохранению наследия Гуш-Катифа, бухарских евреев, ливийских евреев, эфиопских евреев, друзов и несколько других подобных учреждений. К 2017 году в Израиле существовало уже 20 подобных учреждений.

При нынешнем правительстве плотина была прорвана окончательно. Чем больше нарастал общественный раскол, тем сильнее становилось желание увековечивать и исследовать. Со всех сторон летят законопроекты об увековечивании чьей-то памяти и кнессет утверждает их без особых проблем. Это касается и Давида Леви, и раввина Хаима Друкмана, и раввина Овадьи Йосефа. Сейчас на рассмотрении кнессета находятся законопроекты об увековечивании наследия еврейского подполья в годы британского мандата, Голды Меир, раввинов Авраама Шапира и Мордехая Элияху, Любавичского ребе, Ханы Сенеш, раввина Кука, Ицхака Навона, жертв резни 7 октября, жертв резни в Хевроне в 1929 году, жертв резни в Тантуре в 1948 году. Кроме того, рассматривается закон о создании Управления марокканского языка (диалекта арабского языка, на котором говорили марокканские евреи).

Инструмент формирования общественного сознания

Чем занимаются все эти государственные учреждения? Очевидно, что мемориальный комплекс «Яд Ва-Шем» – это не то же самое, что Управление по сохранению идиша или марокканского языка, а Центр памяти Бен-Гуриона или Менахема Бегина – не то же самое, что Центр памяти Хаима Друкмана. Годовой бюджет большинства подобных учреждений составляет несколько миллионов шекелей, лишь у немногих он превышает 10 миллионов. Все эти учреждения платят зарплаты своим сотрудникам и членам общественных советов, которые получают за свою работу 10-20 тысяч шекелей в год. За использованием оставшейся части бюджета никто, по всей видимости, пристально не следит.

Все это не такие большие деньги, но их хватает на угощение и на то, чтобы оказывать влияние на ближайшее окружение. И, конечно же, увековечивание чьей-то памяти является важным инструментом формирования общественного сознания. Поэтому сейчас особо бережно хранится наследие тех, кто принадлежал определенному политическому лагерю, близкому нынешней правящей коалиции. Неслучайно три последних закона об увековечивании связаны с именами раввина Хаима Друкмана, раввина Овадьи Йосефа и Давида Леви.

Все подобные законопроекты являются частными, однако министерская комиссия по вопросам охотно утверждает их, не отказывая практически никому. Возникает вопрос: на основании каких критериев принимается решение об увековечивании чьей-либо памяти?

В законе критерии отсутствуют

Ответ на этот вопрос звучит очень просто: никаких критериев закон не предусматривает. Их попросту не существует. Сейчас министерство главы правительства и министерство финансов рассматривают вопрос о создании комиссии по выработке этих критериев. Главной причиной этого являются не только затраты на создание и содержание разнообразных Центров памяти, но и обесценивание самого понятия увековечивания. Ведь Бен-Гурион, Бен-Цви, Рабин и Бегин в гораздо большей степени повлияли на формирование облика Государства Израиль, чем, например, Хаим Друкман или Давид Леви. Это вызывает серьезные вопросы.

В отсутствие четких критериев увековечивание чьей-то памяти становится также инструментом усугубления общественного раскола. Особых почестей удостаиваются только политики или раввины, принадлежащие к определенному политическому лагерю. Неслучайно темп создания Центров памяти начал нарастать именно в 1996 году, когда впервые к власти пришел Биньямин Нетаниягу. До этого «Авода» и «Ликуд» под руководством Бегина занимались увековечиванием собственного наследия. То, что происходит в последние десятилетия – это откровенная попытка переформатирования общественного сознания и национальной исторической памяти.

Мейрав Арлозоров, TheMarker, Б.Е. На фото: раввин Овадья Йосеф и Биньямин Нетаниягу. Фото: Моше Мильнер, GPO