Братья Трахт: их не сломили ни доносы, ни аресты, ни ссылки

В ноябре 1951 года сотрудники отдела «В» Днепропетровского Управления МВД УССР, занимавшиеся перлюстрацией корреспонденции на идише и иврите, перехватили письмо, отправленное Якову Моисеевичу Трахту. Этот житель Днепропетровска работал начальником отдела снабжения райпромкомбината. В письме из Жмеринки, вызвавшем особый интерес сотрудников МВД, Меер Моисеевич Трахт сообщал брату, что достал нужную ему еврейскую литературу. 

В ходе оперативной разработки выяснилось, что у Якова Трахта в Днепропетровске и других городах Украины имеются обширные связи среди местных евреев. Часть из них уже находилась на примете органов госбезопасности.
С целью доказательства «практической антисоветской деятельности» Якова Трахта МВД в мае 1952 года завербовало агента под псевдонимом «Роенко». Под этой фамилией скрывался начальник участка строительства «Днепроэнерго» Михаил Александрович Раппа, в прошлом осужденный за хищения. Опасаясь вновь оказаться в лагере, он активно стучать на своего приятеля. В своих докладных «Роенко» отмечал, что Яков Трахт является ярым антисоветчиком и еврейским националистом, постоянно критикующим советские порядки.

Вскоре из Жмеринки в Днепропетровск пришла справка на брата снабженца — Меера Трахта. Сотрудники МВД поняли, что имеют дело с давними активистами сионистского движения.

Яков и Меер Трахты были уроженцами Жмеринки. Мать, Мирьям Либеровна, была домохозяйкой; отец, Мошко Ицкович, торговал на рынке. До революции во владении семьи был двухэтажный кирпичный дом. После установления в Жмеринке советской власти дом конфисковали. 

Яков был страшим сыном, он родился в 1893 году. Он с детства помогал родителям, и занимался воспитанием младших детей. Это не мешало ему хорошо учиться, а в свободное время заниматься политикой. Яков Трахт возглавлял работу юношеского культурно-просветительного кружка, где преподавали иврит, а позже основал и возглавил в Жмеринке сионистскую организацию.

Переехав в Винницу, Яков возглавил городскую организацию молодых сионистов. Оттуда он отправился в Эрец-Исраэль, где познакомился с Давидом Бен-Гурионом и стал активным членом движения «Цеирей Цион».

Незадолго до начала Первой мировой войны Яков вернулся в Украину. В Большом Токмаке он познакомился с местной девушкой Рейзе и они поженились. В 1915 году Яков вступил в партию «Общих сионистов».  Сначала Трахт был секретарем, а затем председателем партийного комитета. В скором времени, вместе со всеми товарищами по партии, Яков Трахт принял платформу движения «Цеирей Цион», хорошо известного ему по жизни в Палестине.

После Второй всероссийской конференции «Цеирей Цион», состоявшейся 18–24 мая 1917 года в Петрограде, движение получило статус независимой партии. К лету 1917 года в ней насчитывалось уже около пятидесяти тысяч членов. 

Со временем к Якову присоединился его младший брат — Меер. В 1918 году он вступил в винницкую организацию «Цеирей Цион». А Яков, став членом Центрального комитета, был не только был уполномоченным по Виннице, но и отвечал за деятельность партийных ячеек в Большом Токмаке, Житомире, Севастополе, Симферополе и Харькове.

После Третьей всероссийской конференции «Цеирей Цион», состоявшейся в мае 1920 года, партия раскололась. На ее основе возникла более правая Сионистская трудовая партия (СТП) «Цеирей Цион» и лево-ориентированная партия под названием ЦС («Цеирей Цион — сионисты-социалисты»). Братья Трахт приняли сторону «трудовиков». Яков продолжил активно участвовать в работе еврейских общин в городах Украины, наладив нелегальный путь иммиграции в Палестину через Севастополь.

В это время его брат Меер начал активно готовиться к Алие. Выезд должен был состояться в 1922 году, но незадолго до намеченного дня отъезда молодого человека призвали в Красную армию. Меер Трахт отправился в Тирасполь. Он служил в152 стрелковом полку 51 Перекопской дивизии, охранявшей границу с Румынией.

Демобилизовавшись, Меер вернулся в Жмеринку и включился в подпольную сионистскую работу. Во второй половине 1926 года чекистская агентура сообщала, что в Жмеринке появилась группа, именующаяся Еврейской всероссийской организацией сионистской молодежи — ЕВОСМ. Сотрудники местного ГПУ смогли выйти на ее лидеров, которых они охарактеризовали в служебной пепеписке как «весьма активных лиц». Ими оказались руководители партии «Цеирей Цион», среди которых ключевую роль играл Меер Трахт.

По данным чекистов, его квартира служила конспиративной явкой для связных, прибывавших с инструкциями из подпольного сионистского центра.

В ночь с 1 на 2 апреля 1927 года в дом Трахта на улице Базарной вломились несколько вооруженных револьверами чекистов. На месте были задержаны сам Меер и его брат Аншель. Возглавлял группу захвата уполномоченный окружного транспортного отдела (ОКТО) ОГПУ по станции Жмеринка Чикин. C ним также были политрук 2-го взвода Носков, агент ОКТО ОГПУ Кляндин и понятой — сосед по фамилии Зац.

Перевернув все вверх дном, чекисты обнаружили более двух десятков писем и записных книжек на русском, идише, иврите, а также главные улики: членский билет партии «Цеирей Цион» на имя Меера Трахта и рукописный мандат, подтверждавший его полномочия как представителя организации «Гехалуц» в Жмеринском районе.

Меера Моисеевича арестовали и отправили в винницкий ДОПР (дом принудительных работ). Его делом занимался сотрудник Секретного отдела Винницкого окружного ГПУ Саравайский. Завершив расследование, он рекомендовал признать Трахта социально опасным элементом и санкционировать его высылку на три года за пределы Украинской ССР. Однако окружной прокурор Гарин, рассмотревший это дело 13 мая 1927 года, посчитал, что добытых следствием улик недостаточно. Меер Трахт был освобожден.

Вернувшись в Жмеринку в 1928 году, он женился на Полине Гедальевне Опенштейн, учительнице еврейской школы и дочери раввина. Поля отлично знала идиш и иврит и разделяла сионистские взгляды супруга. Через год у молодой семьи появилось пополнение — дочь Хана.

Трахты жили спокойно до 1931 года, пока к Мееру снова не явились сотрудники ОГПУ. Ему повторно были предъявлены обвинения в принадлежности к сионистскому движению. Из заключения он вернулся с подорванным здоровьем. Еще в годы Первой мировой войны Меер был контужен и стал плохо видеть и слышать. После застенков ГПУ он практически полностью оглох и ослеп.

Яков Трахт во второй половине 20-х годов также был вынужден отойти от сионистской деятельности. Он осел в Днепропетровске и занял видную должность в Народном комиссариате водного транспорта УССР. В 1937 году Яков был арестован. Однако, когда в 1938 году начались пересмотры дел репрессированных, а часть сотрудников НКВД сама оказалась на нарах, Якова выпустили. К нему в Днепропетровск из Жмеринки переехали братья – Исаак, Беньямин и Аншель с семьями.

Там братья Трахт и встретили начало советско-германской войны. В июле 1941 года Яков Моисеевич с семьей был эвакуирован в город Кзыл-Орда в Казахстане. Вскоре к нему присоединился брат Меер, не попавший на фронт по инвалидности, его жена Поля, их дочка Хана и 3-летний сын Григорий.

В декабре 1941 года Яков Трахт получил трагическое известие: на фронте пропал без вести его старший сын Григорий. Младший, Теодор, названный в честь основателя сионистского движения Теодора Герцля, храбро воевал и несколько раз был ранен. Но в январе 1943 года его арестовали. Лейтенанта Теодора Трахта обвинили в контрреволюционной агитации и приговорили к расстрелу. Суровый приговор, правда, был впоследствии отменен и защитнику Родины дали «всего ничего»: три года тюрьмы. В январе 1945-го в семью вновь пришло горе — под Истенбургом в Восточной Пруссии погиб Исаак, единственный из братьев Трахт, ушедший на фронт.

Осенью 1944 года, когда территория Украина была освобождена от нацистских захватчиков, Трахты вернулись домой. Яков вновь стал жить в Днепропетровске, а Меер с женой Полей, детьми и сестрой Бобцей – в Жмеринке. Но вслед за Меером из Казахстана прибыла папка какого-то компромата. Не успел он появиться в родных местах, как тут же угодил в знакомую ему тюрьму в Виннице. Продержав Меера за решеткой около шести месяцев, чекисты в итоге его отпустили. Но продолжили держать братьев Трахт под пристальным наблюдением.

В докладной записке «Об агентурно-оперативной работе по линии сионистов и еврейских буржуазных националистов по состоянию на 1 июня 1953 года» днепропетровские чекисты цитировали Якова Моисеевича, заявившего во время беседы с агентом Раппо 6 марта 1953 года: «Если бы Сталин… умер много лет тому назад, народ бы так не страдал материально, а евреи еще и морально».

30 мая 1953 года Яков Моисеевич разоткровенничался с Раппо еще больше, признавшись, что еще в 1925 году являлся членом ЦК сионистской организации и лично помогал молодым сионистам бежать из СССР в Палестину через Крым. Он также рассказал, что два его двоюродных брата, занимавшихся тем же самым, были арестованы органами.

Все стены дома Якова Трахта увешаны картинами на еврейскую тематику. Он коллекционировал книги на иврите и идише, Меер помогал ему доставать нужную литературу. Об этом, по всей видимости, и говорилось в перехваченном отделом «В» Днепропетровского Управления МВД УССР письме.

Чтобы выяснить, у кого Трахты получали сионистскую литературу, днепропетровские чекисты планировали просить Жмеринский ГО МВД командировать в Днепропетровск их агента, работавшего под псевдонимом «Охотная». Эта женщина, которую звали Ева Львовна Глизер, еще до войны поддерживала хорошие отношения с Трахтами и находилась вместе с ними в эвакуации. Глизер, мать троих детей, с июля 1940 года значилась в агентурном штате Жмеринского НКВД. Эвакуировавшись в июле 1941 года на Урал, а затем в Кзыл-Орду, она продолжала состоять в агентурно-осведомительной сети, постоянно наблюдая за своими земляками.

Ее «подопечными» были и Меер с Полей. Живя на той же самой улице, что и Трахты, Глизер однажды напросилась к ним в гости. При первом же посещении квартиры она, по ее словам, застала Меера Моисеевича за чтением книги на иврите. В завязавшейся беседе о еврейской литературе Поля поделилась с Глизер: вместе с супругом они приложили немало усилий, чтобы достать и переслать Якову в Днепропетровск еврейскую литературу.

Установить человека, у которого Трахты приобрели литературу, эмгэбэшникам не удавалось. Агент «Охотная» тщетно пыталась разузнать имя продавца и выяснить, в каких целях приобретали еврейскую литературу Трахты. Чекисты предполагали, что книги предназначались не для личного пользования, а для распространения среди глубоко законспирированных членов сионистского подполья.

Практически незрячий и почти ничего не слышащий Меер Моисеевич уже был мало пригоден на роль главы «еврейской группировки» в Жмеринке. Его место заняла супруга, Поля Гедальевна, ставшая фигуранткой отдельного агентурного дела под кодовым названием «Узел».

Ева Глизер, продолжавшая захаживать в гости к соседям, выяснила, что в первой половине 1920-х годов Поля Трахт являлась активной участницей сионистской организации, существовавшей в селе Поповцы Копайгородского района Винницкой области. Она возглавляла организацию наряду с Фроимом Островским и Зусем Кордонским.

Поповицкая организация поддерживала связь с сионистами других районов, а литературу получала из Палестины. В 1924 году, во время массовых арестов сионистов, Поля Гедальевна со своими товарищами вынуждена была уйти в подполье, но вплоть до 1928 года они умудрялись переправлять молодежь в Эрец-Исраэль.

Агент Глизер также докладывала, что осенью 1952 года из Москвы в Жмеринку приезжал сионист Зусь Кордонский. В Жмеринке он собрал бывших соратников, используя для этого квартиру своего друга Островского. При появлении Поли Гедальевны на званом ужине, Островский представил ее присутствующим как «первую сеятельницу идей сионизма», а Кордонский в ее честь провозгласил тост, сказав, что она является одним из главных борцов за «священную идею».

Далее Кордонский, по словам агента, указав на уставленный угощениями стол, промолвил: «Не это главное… а то, что я вижу перед собой этих дорогих людей, которые не ушли из наших рядов, а только в силу необходимости приостановили борьбу». «Участники сборища весь вечер пели еврейские националистические песни и исполняли сионистский гимн», — свидетельствовала «Охотная» в своей докладной.

По признанию Поли Трахт, разговаривавшей с Глизер после этой встречи, Островский приезжал в Жмеринку проверить, «не угас ли в старых товарищах огонь прошлого». Постоянно бывая по долгу службы в разных регионах Украинской ССР, Кордонский интересовался жизнью еврейских общин и переживших Холокост иудейских религиозных авторитетов. Сам он был известен органам не только как сионист, но и как организатор подпольных миньянов.

Лишь смерть Сталина спасла Трахтов от очередного ареста. Яков Моисеевич продолжил работать в Днепропетровске и до пенсии пользовался незыблемым авторитетом среди коллег и начальства. Его брат, Меер Трахт, продолжал скромно жить в Жмеринке. Пособия по инвалидности едва хватало. Пришлось ему с супругой и сестрой Бобцей вернуться к промыслу родителей — торговле на рынке. Иногда это заканчивалось задержанием за незаконную торговлю и штрафом.

До конца своих дней Трахты оставались верны народу Израиля. Уже после закрытия жмеринской синагоги, в ноябре 1962 года, они всё равно поставили хупу для племянника Семена, сына брата Аншеля, и его невесты. В тот день, не обращая внимания на чужие уши и глаза, пели еврейские песни и разбили стакан в память об Иерусалимском храме.

В 1967 году не стало Якова Трахта; его брат Меер умер в 1975 году. Яков и Меер так и не увидели Эрец-Исраэль своими глазами, не смогли дотронуться до стен древней еврейской столицы, не встретились со своими товарищами, которых когда-то отправили строить еврейское государство. Однако в Израиле живут их дети, внуки и правнуки. Как сказано в Талмуде: «Пока живо наследие праведника, пока продолжается дело всей его жизни, пока его дети идут его путем, он жив».

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Авторы: Невзлин Анна, Ротман Фреди. Их цель – увековечить имена евреев, чей поступок незаслуженно стерся из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории. Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook , читайте в ТГ @Jewishheroes или отправить письмо на электронную почту [email protected]

На фото: Меер и Полина Трахт