Феминизм бой-бабы
Один из удручающих результатов поднявшейся в израильском обществе волны фашизма, это утрата чистоты общественной дискуссии о феминизме. Центральной темой этой дискуссии в СМИ стал вопрос о призыве женщин в боевые части ЦАХАЛа. Вследствие отчаянного противодействия ультраортодоксальных раввинов совместной службе мужчин и женщин, и их попыток, порой успешных, удалить женщин из боевых частей, израильтяне либеральных взглядов выходят на баррикады за право женщин служить в боевых частях.
В угаре борьбы за равенство гендерных возможностей служба в боевых частях почти неумышленно представляется вершиной самореализации израильской женщины. Иными словами, милитаризм трансформируется в феминизм, или феминизм превращается в частный случай более общего феномена милитаризации, в рамках которого вершина устремлений молодого израильтянина – возложить свою жизнь на алтарь государства, и не где-нибудь, а на поле боя. В смерти обретет он смысл своей жизни, станет еще одним звеном бесконечной цепи еврейских жертв, чье предназначение – обеспечить дальнейшее существование еврейского народа.
Порой начинает казаться, что израильский феминизм сконцентрировался на утверждении, что женская кровь не менее красна, чем мужская, и их допуск в боевые части не снизит боевых качеств ЦАХАЛа. Иначе говоря, женщина не только способна умереть за отечество ничуть не хуже мужчины, но более того — смерть за отечество видится ей не менее сладкой, чем мужчине.
Создается впечатление, что большинство девушек призывного возраста хотят доказать, что они не хуже мужчин, и так же рвутся в бой. Это, естественно, удручает с политической точки зрения. Феминистская революция в Израиле направлена не против оккупации, а против того, что в претворении в жизнь политики оккупации женщины не принимают участия.
Когда-то в феминизме существовало течение, которое утверждало, что если миром будут управлять женщины, он станет лучше и главное – более миролюбивым. Современный израильский феминизм в корне отличается от этой версии. Это феминизм бой-бабы. Не в том смысле, который имел в виду раввин Йосеф Кельнер, который употреблял это слово в предармейской йешиве «Эли», рассуждая о том, что женщины превращаются в мужчин в милитаристском смысле; речь идет о феминизме женщин, сосредоточенном на их стремлении доказать, что армейская служба – вершина их устремлений и что они усваивают жесткий мужской (согласно стереотипному гендерному разделению) подход к окружающему миру: они точно так же имеют право смотреть на палестинцев через прицел винтовки, из танковой башни, из кокпита бомбардировщика.
Они не стремятся доказать, что женщины способны предложить альтернативное решение конфликта, а не ослабляют боевой мощи ЦАХАЛа – иными словами, они ничуть в не меньшей степени агрессивны, смертоносны и патриотичны. Они способны не только родить ребенка, но и убить его.
Так израильский феминизм из альтернативной идеологии, бросающей вызов существующему порядку, превратился в еще одно выражение израильского милитаризма, в котором по сути нет ничего женского. Фактически, это полная победа израильского шовинизма, сформировавшего милитаристский этос. В проходящей в настоящий момент дискуссии либерал стоит перед дилеммой: если он противостоит ультраортодоксальным раввинам, он поддерживает милитаристскую разновидность феминизма. Если же он поддерживает раввинов-ультраортодоксов, он не либерал. Так возникает экзистенциальное противоречие, суть которого в том, что быть в Израиле либералом невозможно.
Рогель Альпер, «ХаАрец», М.Р. К.В.
Фото: Илан Асайяг
