После эпидемии с них спросят за все провалы

Коронавирус в Израиле находится под контролем. Число израильтян в тяжелом состоянии еще не достигло 200, и хотя этот показатель медленно растет, похоже, что он управляем. На данный момент маловероятно, что система здравоохранения  будет перегружена пациентами, нуждающимися в аппаратах искусственной вентиляции легких.

Четыре главных фактора, сыгравшие в пользу Израиля — это немедленно принятое правительством решения предельно сократить число рейсов из-за границы и направить вернувшихся израильтян в карантин; относительная дисциплинированность большинства граждан, следующих правилам самоизоляции и социального дистанцирования; высокий профессионализм израильских медиков; и тот факт, что население Израиля намного моложе, чем в западных странах.

Но невелико утешение находиться в лучшем положении, чем такие развитые страны, как Италия, Франция, Англия и США. Крупные очаги коронавирусной инфекции, особенно в ультраортодоксальных кварталах, по-прежнему могут вызвать всплеск тяжелых случаев заболевания, и Израиль, по-видимому, неспособен существенно увеличить число проводимых тестов на COVID-19.

В основе этого — полное отсутствие согласованной стратегии выхода из состояния блокирования населения и практически замершей экономики. Израиль может утратить преимущественное положение, которого он добился за последние два месяца. Это — стратегический и, следовательно, политический провал.

На пятой неделе ужесточающихся регуляций израильтяне понятия не имеют, когда и при каких условиях им, наконец, разрешат выйти на свет, отправить детей в школу, вернуться на работу и каким образом общественные службы начнут свой долгий путь к подобию нормы.

Не знают они потому, что до сих пор нет утвержденного правительственного плана. Есть рекомендации, подготовленные Советом национальной безопасности, министерством здравоохранения, министерством финансов и другими правительственными и консультативными органами. Но нет общенационального плана, который учитывал бы различные факторы общественного здравоохранения, финансов, национальной безопасности и занятости, поддерживал баланс между ними и контролировал рискованные ситуации.

Принимать общие решения такого рода в демократическом обществе должны политики. В каждом министерстве госслужащие должны представить свои экспертные заключения в областях, за которые они отвечают. А министры, эти народные избранники, должны решить — продолжать ли режим изоляции, оставить ли дома до конца учебного года более миллиона детей, поставить ли под угрозу сотни тысяч новых рабочих мест, усугубляя и без того самую тяжелую с 1980-х годов рецессию, или рискнуть, принимая во внимание, что может возникнуть новая волна заболевания.

Вместо того, чтобы увидеть, как усилиями их лидеров разрешение кризиса начинает маячить на горизонте, граждане наблюдают по телевизору брифинги соперничающих между собой министров и стычки высокопоставленных чиновников, представляющих публике свои недоделанные идеи.

Ответственность за этот политический провал лежит на всем правительстве, но в первую очередь ее несут четыре человека:  Яаков Лицман, Моше Кахлон, Нафтали Беннет и Биньямин Нетаниягу.

Лицман — минздрав

Этот министр здравоохранения, отказавшийся выполнять указания своего министерства о социальном дистанцировании, подцепил вирус и уже более недели назад исчез из поля зрения общественности. Он едва ли не в первую очередь виноват в происходящем, и даже не потому, что, отправив в карантин 88 процентов израильтян, пытался добиться исключения для синагог и иешив, то есть для своей публики — ультраортодоксов. Все это бледнеет по сравнению с его провалами как руководителя министерства в целом.

Высокопоставленные чиновники его министерства, которые, похоже, большую часть времени тратят на интервью, неспособны придерживаться единой линии по важнейшим вопросам: сколько ежедневных тестов следует проводить, как остановить вспышку коронавируса в домах престарелых и следует ли изолировать районы с высоким уровнем инфицирования.

Неудивительно, что ведущие врачи, директора больниц и заведующие отделениями восстали против минздрава. Все это происходит на глазах у Лицмана и не имеет ничего общего с его собственным поведением или запоздалой реакцией ультраортодоксальной общины на распространение коронавируса.

Ответственность за реакцию Израиля на эпидемию лежит не только на министре Лицмане, но система здравоохранения должна быть в состоянии хотя бы сформулировать политику, обеспечить ее выполнение и представить правительству, не говоря об общественности, надежные данные.

Профессионализм медиков, находящихся на переднем крае борьбы с коронавирусом, до последнего времени скрывал системный провал руководства. Но теперь, когда решающую роль начинает играть стратегия выхода из корона-кризиса, паралич высшего эшелона минздрава невозможно скрыть. И это уже — личная ответственность министра.

Кахлон — минфин

Министерство финансов, особенно его бюджетный отдел, является самым влиятельным из всех министерств. Его сотрудники, в том числе и самые молодые, которым двадцать с небольшим, могут сказать министрам и старшим должностным лицам других министерств, что они не могут финансировать те или иные проекты. С тех пор, как Израиль вышел из своего последнего крупного финансового кризиса середины 1980-х годов, все правительства в значительной степени соблюдали «фискальную дисциплину», которую вводили «мальчики из минфина».

Эта система работала, потому что она ввела политику жесткого финансового планирования национального бюджета. Это был один из факторов, который помог Израилю благополучно пережить мировой финансовый кризис 2008 года.

Но теперь, когда они столкнулись с внезапной мега-рецессией экономики и резким скачком безработицы, перед молодыми умниками из казначейства стоит задача, которая им явно не по зубам. На подготовку программы помощи бизнесу и гражданам потребовался месяц, и она все еще на ранних стадиях выполнения. Четкого плана, как вернуть израильскую экономику в нормальное состояние, когда людям разрешат вернуться на работу, у них нет.

Министр финансов Моше Кахлон должен был сказать своим подчиненным, что пора сменить курс и начать вливать в экономику огромные суммы денег, чтобы она оставалась на плаву. Но Кахлон ждет-не дождется, когда он уйдет из министерства — он уже четыре месяца назад ушел из политики. Он надеялся, что к этому времени будет создано новое правительство с новым министром финансов, и он сможет позаботиться о своей солидной пенсии.

Единственная причина, по которой он еще не подал в отставку, это опасение, что Нетаниягу заменит его Ниром Баркатом, который в бытность свою мэром Иерусалима вступил в конфликт с Кахлоном. Кто ожидает, что министр, одной ногой стоящий за порогом своего кабинета, будет убеждать своих подчиненных принять смелые новые идеи?

Беннет — минобороны

Если бы в мире была справедливость, Беннет не оказался бы в этом списке министров-творцов хаоса. Коронавирус разрушает систему общественного здравоохранения и финансов, за которые он не отвечает. Но как министр обороны, он имеет в своем распоряжении огромные материально-технические ресурсы ЦАХАЛа и других подразделений сил безопасности. К его чести, он с самого начала этого кризиса предлагал и пытался использовать эти ресурсы для борьбы с вирусом.

Беннет хотел использовать войска и военную промышленность для выполнения любых задач: от раздачи еды в Бней-Браке и создания специальных гостиниц для людей с легкими симптомами COVID-19 до производства аппаратов ИВЛ и троекратного увеличения числа тестов. Однако министерство обороны до сих пор недостаточно используется в борьбе с эпидемией, потому что Нетаниягу попросту не доверяет Беннету. Он не включит его в узкий круг лиц, принимающих решения, в который в настоящее время входят он сам, глава Совета национальной безопасности Меир Бен-Шаббат и гендиректор минздрава Моше Бар Симан-Тов, в основном прикрепленный к Нетаниягу.

Недоверие и отсутствие контактов связаны с паранойей, которую Нетаниягу испытывает по отношению к Беннету. Но тот и сам приложил к этому руку. Изгнанный из брифингов Нетаниягу, он начал свою собственную рекламную кампанию по коронавирусу, приправляя ее завуалированной критикой в адрес коллег по кабинету. Критика в значительной степени верна, но у палки два конца. Он знает, что возможности министерства обороны не используются в полной мере, что связано с его давними враждебными отношениями с Нетаниягу.

Ответственным шагом для Беннета был бы уход в отставку, чтобы Нетаниягу мог снова стать министром обороны и использовать все силы оборонного ведомства. Сейчас, когда формируется новое правительство, ясно, что Беннет больше не вернется на свой пост, так зачем за него цепляться? Но он влюблен в свое министерство и не готов отказаться от него даже на день — независимо от того, какой ущерб это нанесет общенациональным усилиям по борьбе с вирусом.

Нетаниягу — отец провалов

Провалы Нетаниягу в ходе этого кризиса (допущенные им после того, как на раннем этапе он принял позитивные решения) невозможно перечислить в нескольких строчках. Но терпеть министра здравоохранения, который пропал в разгар боевых действий, точно его и не было, потеряв контроль над должностными лицами своего ведомства, и министра финансов, у которого нет настроения вдохновить своих работников, и помешать министру обороны сыграть важную роль в борьбе с пандемией – это убедительные примеры того, как функционирует сейчас глава правительства Израиля.

Аншель Пфеффер, «ХаАрец», М.Р.

На фото: Нетаниягу и Кахлон Фото: Оливье Фитусси˜