Беседа с Эросом: известный пластический хирург отвечает на важные вопросы

Сколько не уверял человечество царь Соломон, что «обманчива прелесть и суетна красота», а внешняя привлекательность и много веков спустя занимает весьма значимое место в общественных нарративах. А тем, кто помогает приблизиться к желаемым идеалам, приносит чистую прибыль. Израиль пока еще не Южная Корея, в которой паломничество к пластическим хирургам – дело обыденное. Но и в наших краях услуг пластической и эстетической хирургии становится все больше.

«В медицине в общем, и в пластической хирургии в частности, есть несколько фраз, которые я бы вывел из употребления: «идеально», «сто процентов», «я гарантирую тебе этот результат». Это очень спесивые слова. Я говорю по-другому — «изменения будут существенными», «сделаю максимум, чтобы достичь максимальных результатов». Также я объясняю, что операция может не преуспеть, такое тоже не исключено, — говорит «Деталям» один из самых известных израильских пластических хирургов, Йоав Эрос. В прошлом он — ведущий врач в больнице «Каплан», в настоящем – владелец клиники пластической и эстетической хирургии в тель-авивском районе Рамат ха-Хаяль.

— Йоав, начнем с личного. Как человек, в данном случае – вы, решает стать пластическим хирургом?

— Все произошло во время стажа (последний год учебы на медицинском факультете) – в то время я планировал стать неврологом, это совсем другой полюс в медицине, максимально далекий от пластики. И вот меня посылают на дежурство в приемный покой («миюн»), где я принимаю пациентку, пожилую женщину. Она упала и разбила лицо. Ее надо зашивать. А в то время я еще даже толком не умею держать иголку в руках. Старший стажер показывает мне, как это делать.

Я накладываю первых три шва, и на меня снисходит озарение – «вот чем я хочу заниматься всю жизнь». Но мечты мечтами, а в реальности было невероятно тяжело попасть в эту область, заняло очень много времени. Я почти отчаялся, и даже начал проходить практику в общей хирургии в «Каплане», но вдруг – везение: в больнице открылась новая должность в «пластике», и меня приняли.

— Какие пластические операции – самые востребованные в Израиле, и почему именно они, на ваш взгляд?

— У нас (как и во всем мире, впрочем) самой популярной операцией является ринопластика (операция по изменению формы носа). Объяснение этому очень простое: нос – первое, что бросается в глаза при личной интеракции. Естественно, людям хочется, чтобы он выглядел эстетично. Дальше по популярности следует липосакция (удаление жировых отложений хирургическим путем) и различные операции на груди, причем если в прошлом речь шла об увлечении груди, то в последние годы набирает силу обратный тренд — девушки просят удалить старые импланты, или уменьшить грудь и приподнять ее.

Среди рожавших женщин все большую популярность набирает абдоминопластика (подтяжка живота). И в целом я могу отметить, что информированность о том, что ты можешь что-то в себе изменить, сильно выросла в последние годы.

— Какую пластическую операцию вы считаете наиболее сложной?

— Я бы разделил ответ на две части. Есть пластическая хирургия в больницах, которая занимается реконструкцией после болезней, травм, ранений на поле боя и т.д. Такие операции самые сложные, они включают микрохирургию (вмешательство на малых анатомических структурах с использованием оптических средств и микроинструментов), перенос тканей из одной части тела в другую. Одна такая операция может занять часов 16. Эстетическая хирургия, как правило, занимает меньше времени. Например, полная подтяжка лица – от 4 до 5 часов. Но я бы не назвал эти операции «несложными», особенно, если речь идет о комплексном вмешательстве – на груди и животе, например.

На прошлой неделе ко мне пришла 18-летняя девушка с врожденной проблемой груди: ее практически не было видно, а то, что все же виднелось, было сильно ассиметричным. Из-за этого она никогда в жизни не надевала купальник. Никогда не заводила интимных и романтических отношений. В итоге мы создали ей прекрасную грудь. Она разрыдалась от счастья, и теперь думает, какое платье надеть на выпускной.

— В мире сейчас набирает популярность тренд, называющийся «естественное старение». Многие женщины, включая звезд Голливуда, принципиально отказываются от хирургических процедур, от ботокса и т.п. Насколько это позитивный тренд, как вам кажется? 

— Я очень «за». Человек, который решил стареть естественно, находится в мире с самим собой, и я за него очень рад. Пластический хирург работает с другим типом людей – теми, кто не принимает свой возраст. Они приходят с проблемой, которая им мешает, и я подбираю им решения. Я никогда и никого не убеждаю сделать операцию.

— И как часто вам приходится говорить пациентам – «не делай этого»?

— Практически каждую неделю. Если я вижу, что человеку не нужна операция – то не буду его оперировать. Более того: чтобы на операционный стол не попадали люди, которые потом пожалеют, что сделали ненужные им изменения и станут просить «вернуть все, как было раньше», есть строгий протокол фильтрации. Я очень четко объясняю, что процедура – необратима. Если женщина хочет после операции маленькую грудь, то большой естественной груди у нее уже не будет никогда. Нужно полное понимание, что процедура окончательна.

— Зачастую люди после пластики выглядят как куклы, причем довольно однотипные. Почему?

— В каждом человеке есть индивидуальная база: строение кости, количество жира и т.д. Я эту базу не затрагиваю. Не меняю человека: тот, кто хочет измениться до неузнаваемости, моим пациентом не будет. Я лишь работаю с тем, что гравитация, время и слабость тканей тянут вниз: обвисшая шея, брыли… Возвращаю на место то, что упало и опустилось. При этом без выражений, вроде, «тебе сейчас 70, но после операции ты будешь выглядеть на 50». Вместо этого я всегда говорю: «Ты будешь самым замечательным вариантом своих 70-ти». Да, есть шанс, что после операции пациент существенно «помолодеет» визуально, но мы такое никогда не гарантируем.

— Самый насущный вопрос: цена. Почему «пластика» – настолько дорогое удовольствие в Израиле, в сравнении с другими странами?

— Операцию, которую хирург проводит под общим наркозом, можно делать только в операционной. Стоимость ее аренды в Израиле – 70 шекелей за минуту. Учитывая то, что многие операции – многочасовые, затраты на аренду высоки. Также вместе с хирургом работает целая команда: анестезиолог, медсестра, санитар. Прибавьте дорогие материалы: например, стоимость грудного импланта колеблется в районе 3000-4000 шекелей. Все эти вещи должны покрываться стоимостью операции.

Иногда клиенты прямо говорят: «Ну это всего лишь час работы, почему так дорого?». Но я учился 20 лет тому, как сделать вам операцию за час.

— Дайте пример цен на подтяжку лица в нашей стране: сколько стоит стандартная операция на «стандартном» лице?

— Щека, линия челюсти и подбородок – это считается одной «единицей» – в районе 45 тысяч шекелей за базовую операцию. Если к этому добавить район бровей, веки, впрыскивание жира – цена может вырасти до 65 тысяч.

— Если человек решился на пластику лица, в каком возрасте ее желательно сделать? Есть возраст, когда «слишком рано» или когда «слишком поздно»?

— Нет конкретного возраста, когда «рекомендована операция». Но могу сказать, что наблюдаю тенденцию снижения возраста тех, кто приходит ко мне на консультации. Средний возраст, когда люди начинают беспокоиться об этих аспектах своей внешности – около 50 лет, хотя были у меня клиентки и моложе 45-ти. Но приходят и женщины, которым за 80, при этом они все еще весьма активны, живут полной жизнью. Конечно, подтяжка лица не останавливает старение, но зачастую делает его более эстетичным. Некоторые мои пациентки раз в 10 лет приходят обновить подтяжку.

• Читайте также:
• Как снять тревожность и что делать в случае панической атаки – объясняет психолог
• Как выглядит самая маленькая «страна» в мире, которую даже невозможно посетить
• Не только у подростков: почему появляются прыщи во взрослом возрасте

— На вашу профессию как-то повлиял знаменитый американский сериал «Части тела» (Nip/Tuck) — о двух талантливых пластических хирургах, которые делают красивых женщин безупречными в собственной частной клинике?

— Влияние было довольно сильным, выросла осознанность, что человек может изменить в себе то, что ему не нравится. Многие люди до выхода сериала просто об этом не задумывались. Кроме того, он способствовал расцвету профессии, пластических хирургов до этого было относительно мало, и цены на их операции были заоблачными. Мне кажется, «Части тела», а также«Лебедь» (американское реалити-шоу, этакая аллюзия на «Гадкого утенка». Оно было очень популярно в Израиле начала 2000-х, в котором 18 женщин под ножом хирурга проходили полную трансформацию – прим. «Деталей») – очень повысили интерес к теме, и даже помогли снизить цены!

— Может ли откачивание жира в одном месте привести к тому, что он начнет скапливаться в других местах, где до этого не было?

— Такое может случиться. Поэтому специалист, делающий липосакцию, должен убедиться, что в течение последнего полугода вес его пациента был относительно стабилен. Я не говорю о нескольких килограммах в ту или иную сторону, речь об изменении веса на десятки килограммов. Также перед липосакцией надо убедиться, что человек готов поддерживать относительно здоровый образ жизни. А если он не занимается спортом, то хотя бы ест здоровую пищу. Потому что в противном случае жир хотя и не будет скапливаться в животе, откуда его откачали, но «уйдет» в другие места.

— Есть звезда, на которую вы смотрите и думаете: вау, вот ее (или его) бы я прооперировал?

— Я не люблю оперировать звезд. Не хочу здесь очернять целую группу населения, это всего лишь мой личный выбор.

— Работаете ли вы с транcгендерами?

— Иногда увеличиваю грудь трансженщинам в процессе перехода. Или, наоборот, из женской груди делаю мужскую для трансмужчин. Такие операции возможны только с разрешения соцработников. Полный переход – изменение половых органов – в Израиле делают только в больнице «Тель ха-Шомер».

— Вы, как хирург, наверное, всегда видите по лицу человека, что оно было прооперировано? 

— Практически всегда, по мельчайшим деталям (finesse). Но это не значит, что другие их тоже видят. Нет повода переживать.

— Как пациенты могут защитить себя от, условно говоря, плохих пластических  хирургов, есть ли какой-то антирейтинг?

—  В Израиле нет такого понятия – «плохой пластический хирург». Чтобы работать здесь пластическим хирургом, человек проходит тяжелые экзамены и практику. То есть всегда есть соответствие определенному стандарту. Но важно помнить, что ни в Израиле, ни в мире нет такого хирурга, который бы ни разу не показал плохой результатов — даже если в его Instagram написано иное.

Никакого официального «антирейтинга» нет, но – к несчастью – бывают случаи, когда хирург подвергается шеймингу в соцсетях. Несколько моих друзей-коллег испытали это на себе. Человек пишет, что у него после операции перекошена грудь. Но, возможно, это последствия инфекции? Или неправильного послеоперационного ухода. В большинстве случаев такое — не вина хирурга.

— Тяжелый вопрос. В Израиле война и много раненых: принимаете ли участие в хирургической реставрации?

— Я прооперировал десятки раненых с 7 октября. Разумеется, бесплатно. Также хожу на резервистские сборы.

— Близость к смерти, несправедливости и страданиям не вгоняет вас в депрессию?

— Наоборот, меня душевно укрепляет моя возможность помогать этим людям вернуться к обычной жизни.

Татьяна Воловельская, «Детали». Фото: Depositphotos.com∇