Побег из ультраортодоксального гетто

Побег из ультраортодоксального гетто

В каком-то смысле, говорит Бина Бройт, она покинула ультраортодоксальный мир из-за своих волос.

Пятая из восьми детей, она выросла в Иммануэле, ультраортодоксальном поселении на Западном берегу. Для этого интервью в своей квартирке в Маале-Шомрон, где она живет с мужем и двумя огромными собаками, 30-летняя девушка надела укороченный топ и штаны для йоги. Ее длинные густые черные кудри свободно ниспадают на спину.

«В детстве я так старалась быть праведной, скромной, богобоязненной еврейской девушкой. Но из-за того, что мои волосы было трудно собирать, учителя называли меня «ненормальной». Я была спортивной и любила спорт, но это тоже нескромно. Я считал себя «нечистой» и ненавидела себя и свое тело».

Сегодня Бройт – тренер по фитнесу и культуризму. За последние два года она выиграла в Израиле соревнования «Мисс Фитнес» и «Мисс Бикини» и участвует в международных соревнованиях.

«Научиться любить свои волосы и тело – это способ научиться любить себя, – размышляет она. – Но путь из ультраортодоксальной жизни долог и труден».

По данным иерусалимского Института политических исследований, в 2017 году ультраортодоксальная община составляла около 12 процентов населения Израиля (более одного миллиона, впервые в истории страны), и около 6 процентов взрослых ультраортодоксов решили покинуть общину.

Исполнительный директор «Гилель» Яир Хасс, чья некоммерческая организация является единственной в Израиле, которая предоставляет комплексные услуги тем, кто покидает общину, рассказал, что с 2010 по 2019 год число людей, обратившихся в «Гилель», выросло примерно на 20  процентов. По его прогнозам, к концу 2020 года «Гилель» вырастет на 50 процентов по сравнению с предыдущим годом, и в его услугах будет нуждаться от 700 до 800 человек. Он отметил, что «Гилель» не получает государственного финансирования.

Около трех четвертей тех, кто покидает общину – молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет.

По словам Хасса, доля женщин среди них растет: менее десяти лет назад женщины составляли 25 процентов выпускников, которым помогал «Гилель»; сегодня их более 35 процентов.

Он объясняет это тем фактом, что женщины, которые часто являются единственными кормильцами в своих семьях, поскольку их мужья учатся полный рабочий день, все больше подвергаются воздействию внешнего мира и, особенно, интернета.

Уйти из ультраортодоксального мира, отмечает Хасс, чрезвычайно сложно. Дети приобщаются к каждому аспекту своей жизни с младенчества: как одеваться; что и когда есть; как взаимодействовать с другими людьми, особенно с противоположным полом; как вести себя на публике; какова их роль в семье и в мире. Им запрещается смотреть телевизор, пользоваться интернетом или смартфонами, посещать светские библиотеки.

Во многих ультраортодоксальных общинах дети вырастают на идише и плохо говорят на иврите, если вообще говорят. В результате молодые люди, покидающие ультраортодоксальный мир, оказываются неподготовленными в образовательном, культурном и эмоциональном плане к жизни общества за пределами своих островов в таких городах, как Иерусалим, Бней-Брак, Модиин-Илит, Ашдод и Бейт-Шемеш.

Центр «Гилель», расположенный в центре западного Иерусалима предлагает  социальные мероприятия, обучение социальным навыкам и поведению в обществе в целом. В центре даже имеется большой запас бесплатной одежды и постельных принадлежностей. Для многих это своего рода социальный дом, место, где можно пообщаться со сверстниками, получить социальную поддержку и научиться ориентироваться в новом мире.

Ситуация становится тяжелой во время праздников, отмечает Хасс, особенно в этом году из-за ограничений, вызванных коронавирусом. «Часто семьи наших выпускников отрекаются от них, и во время семейного единения и социального дистанцирования некоторым из них некуда идти, – говорит он. – Обычно мы устраиваем праздничную трапезу и собираемся вместе, но в этом году не сможем этого сделать».

Выход из общины особенно труден для молодых женщин. Если женщина замужем и имеет детей, община приложит все усилия, чтобы она никогда их больше не увидела. Между тем, одинокие женщины должны полностью изменить свою жизнь и построить будущее, которое они даже не могут себе представить.

«Я всегда знала, что целью моей жизни было выйти замуж за человека, который будет учиться всю свою жизнь, – говорит Бройт. – Я буду растить детей, у меня будут внуки и я умру счастливой. Но когда я покинула ультраортодоксальный мир, у меня больше не было цели в жизни. Мне было 20 лет, и я спросила себя: для чего я живу?»

Бройт признает, что если бы не любящие, поддерживающие отношения с мужем и помощь «Гилель», она, вероятно, покончила бы с собой. Хотя конкретных данных нет, неизменно появляются сообщения о нескольких самоубийствах в год среди бывших ультраортодоксов.

«Большинство покидает ультраортодоксальный мир, потому что они больше не верят в религию и утратили веру в ее принципы, – говорит Ави Нойман, программный директор «Гилель». – Когда мы задумываемся о том, насколько сложен этот процесс, удивительно думать о мужестве и настойчивости, которые они должны иметь, и о жертвах, которые они должны принести, чтобы быть верными себе. Это очень сильные и вдохновляющие люди», – добавляет он.

Бройт, со своей стороны, говорит, что она «очень старалась быть скромной девушкой, чтобы заслужить одобрение в общине и быть хорошей девушкой в глазах Бога. Но мои учителя говорили, что мои волосы притягивают взгляды мужчин, и я считала себя плохой, потому что само мое существование могло вызвать у человека грязные мысли».

Повзрослев, она редко покидала свою общину в Иммануэле. «Пока я не пошла на семинар в Иерусалиме, я даже не знала, что в городах жизнь продолжается по ночам; я не знала, что вообще существуют пабы, рестораны и кинотеатры», – вспоминает она.

Встреченная на семинаре женщина уже планировала покинуть ультраортодоксальное общество и открыла ей этот запретный мир. «Я начала вести двойную жизнь, – рассказывает Бройт. – Я жила с тетей, днем ходила на семинар, училась и оставалась набожной молодой женщиной. Ночью я говорила тете, что иду учиться к подруге, а на самом деле мы собирались пойти гулять».

Она встретила своего будущего мужа в автобусе, возвращающемся в Иммануэль на субботу: «Я увидела мужчину, он выглядел примерно как мой ровесник. По его одежде я могла сказать, что он не религиозный. Я сделала то, чего не делала никогда раньше: села рядом с ним. Мы заговорили. Его звали Меир».

Гендерная сегрегация в ее общине настолько строга, что только когда они вышли на одной автобусной остановке, она узнала, что он не только живет в Иммануэле, но и дружит с ее братьями, и часто бывал в ее доме.

Меира, которому сейчас 31 год, исключили из йешивы, потому что он оставил свою общину и учился в Еврейском университете в Иерусалиме. Их отношения с Биной развивались, хотя ее родители требовали, чтобы она перестала с ним видеться, поскольку он отошел от веры. Однако они продолжали тайно встречаться.

Примерно в то же время она впервые в жизни нарушила правила субботы: «Я потеряла веру – и когда я потеряла веру в Бога, я потеряла веру и в людей».

Она стала склонной к суициду, и ее госпитализировали в психиатрическую больницу. Отец освободил ее, но отказался говорить с ней и не позволил ей вернуться домой. Ее взяла к себе одна из сестер.

«У меня были Меир и моя сестра, но у меня больше не было веры. Я была так одинока», – говорит Бройт. Меир предложил ей обратиться в «Гилель». «Когда я впервые поговорила с женщиной по горячей линии «Гилель», я плакала. Я очень долго плакала, а женщина меня слушала и понимала», – говорит она. Фактически, «Гилель» стал ее новой общиной.

Получив стипендию от «Гилель», Бройт изучала физкультуру и фитнес. Ее увлек культуризм: «Было очень сложно показать свое тело другим, научиться позировать так, чтобы демонстрировать мою физическую форму, – объясняет она. – Но это было для меня исцелением. Я не считаю себя нечистой, и я учусь думать о себе, как о цельном человеческом существе».

Другая женщина

Рохеле тоже думала о самоубийстве после ухода из общины, пока тоже не нашла свой путь в светском мире. В отличие от Бройт, она мало рассказывает о своей жизни и не хочет, чтобы ее называли полным именем.

«Наличие сестры, покинувшей ультраортодоксальный мир, подорвет шансы моих многочисленных братьев и сестер на хороший брак», – объясняет она.

Мы встретились в кафе в Тель-Авиве. 32-летняя Рохеле одета в простую короткую юбку и белую блузку без рукавов. Она говорит, что ее родной язык – идиш, и ее иврит все еще звучит несколько неестественно с легким акцентом.

«Я выросла в общине сатмарских хасидов, – рассказывает она. – Они считали Катастрофу наказанием за то, что евреи в Европе ассимилировались, и за то, что Государство Израиль было создано до прихода Мессии. Чтобы исправить это и предотвратить новое наказание, нам приходилось жить в соответствии со строжайшим религиозным кодексом».

Для хасидских женщин это означает, что они должны одеваться и вести себя скромно, рано выходить замуж и иметь много детей. «Меня сосватали и выдали замуж до того, как мне исполнилось семнадцать лет. До свадьбы я встречалась со своим мужем всего дважды, менее получаса», – говорит Рохеле.

«Я ничего не знала о сексе, поэтому, когда он причинил мне боль, я просто подумала, что так и должно быть, – вспоминает она. – Но где-то через месяц после свадьбы он начал меня бить. Я побрила голову, как положено женщинам, но он ударил меня, потому что я была недостаточно скромной. Он бил меня за то, что я не сразу забеременела. Он бил меня все время по любой причине».

«Я пыталась поговорить со своей семьей и раввинами, – продолжает она. – Но все просто сказали, что когда у меня родится ребенок, все наладится. Мне все время было больно, внутри и снаружи. Я перестала верить в Бога. Зачем Богу создавать женщин, чтобы превратить их в ничто, чтобы они страдали?»

Она сбежала из дома в «Гилель», где пробыла в приюте несколько месяцев, а затем, как и Бройт, получила стипендию, в ее случае – на изучение дизайна одежды.

Рохеле вспоминает, что познакомилась со своим мужем в ожидании приема в поликлинике: «Несмотря на то, что он происходил из светской семьи, он понимал меня лучше, чем кто-либо другой».

Сегодня они живут, как светские евреи, в Галилее с двумя маленькими детьми. «Если бы не время, проведенное в «Гилель», – говорит Рохеле, – наверное, я покончила бы с собой или вернулась к своему мужу. Я не знала, что еще делать».

В главном общежитии «Гилель» в Западном Иерусалиме работают три специалиста и «домашняя мать» Рути Лахав, которая говорит, что знает, через что проходят выпускники. «Я родилась в Меа Шеарим; до восемнадцати лет я говорила только на идише, – говорит она. – Некоторые наши ученики хотят говорить со мной на идише, потому что им не хватает родного языка. Они понимают, что мы не ожидаем, что они уничтожат свое прошлое. Они учатся жить в мире с тем, кем они были и кем хотят быть».

Общежитие, добавляет Лахав, предоставляет этим молодым людям временное убежище, где они могут «узнать себя и выучить некоторые базовые навыки, которые им понадобятся в этом мире – от компьютера и основных финансовых навыков до элементарной женской гигиены и контрацепции. У нас здесь есть одежда, чтобы они могли узнать, как одеваться для различных мероприятий, как идти на собеседование, как проводить время с друзьями». После четырех месяцев в общежитии многие продолжают жить в квартирах, предоставленных «Гилель», а некоторые, например, Бройт и Рохеле, получают стипендии на обучение, чтобы обрести финансовую независимость.

В заключение Рохеле сказала: «Для меня ультраортодоксальный мир был неправильным миром, но он нравится многим, включая моих родителей. Но они меня отвергли, они даже с внуками незнакомы. Они сядут вместе за праздничный обед, и мне будет их не хватать».

Этта Принс-Гибсон, «ХаАрец». Л.К. Фото: Нир Кейдар

 

Читайте также:

«Неортодоксальная»: уход из общины в кино и в жизни

Новости

Израильские отели завершили отличный год. Что дальше?
В Ашкелоне задержан подозреваемый в серийной краже драгоценностей
Демонстранты разожгли костры на КПП "Керем шалом"

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ