Как и следовало предполагать, мы снова проиграли. Нетрудно представить, какое будущее нас ожидает: «французский закон», кастрация Верховного суда, коррумпированность юридической системы, расширение поселений, религиозный диктат, захват и подчинение системы высшего образования, обнищание населения, поляризация общества, разрушение системы социального обеспечения, аннексия территорий, кровавая война, которая будет стоить жизни многим «нашим сыновьям».
Налицо явный парадокс: кому это нужно? Неужели в глазах тех, кто голосовали за правых, – а это в своей массе честные люди – такой представляется хорошая жизнь? Кто тот наставник, что вдохновил этих чистых душой избирателей толпами устремиться навстречу катастрофе?
Многие объясняют этот парадокс успешной пропагандой правых, которая покоится на двух столпах: устрашение (Иран, Катастрофа, антисемитизм, израильские арабы и еще черт знает что) и создание ощущения несчастного «клана», объединившегося против угнетателей (исторический МАПАЙ, интеллектуалы, жители северного Тель-Авива, и многие другие никому не известные типы «не нашего племени»). Думаю, так оно и есть, но этого недостаточно, чтобы объяснить феномен в целом.
У объяснения, дополняющего картину, есть имя: Менахем Бегин.
С одной стороны, зловонное болото, свинский гедонизм и носорожья шкура семейства Нетаниягу, с другой – Бегин, этот утонченный принц, возникающий в нашей памяти, этот примерный семьянин, преданный муж своей скромной супруги, человек, ненавидевший корыстолюбие и преданный идеалам, в которые он верил всем сердцем. Национальная ностальгия по нему более всего ощутима на автотрассах: в каждом городе и в каждом поселке аппликация Waze выведет вас на дорогу Бегина. «Да, это был настоящий вождь», пробормочет под нос водитель и вздохнет: «Где он и где этот продажный тип с улицы Бальфура, над которым вьется облако помойных мух?» Несомненно, это чувство и побудило ветеранов-ликудников покинуть свой лагерь и проголосовать за «Кахоль-лаван».
Но против чего протестуют эти «дезертиры»? Давайте на мгновение остановимся, крутанем колесо истории в обратную сторону и обратимся к драме, описанной в 12-й главе Книги пророка Шмуэля (I Кн. Царств). Вопрос тогда заключался в том, что было для народа предпочтительнее – оставаться под клерикальной властью Шмуэля или двигаться в сторону светского государства, возглавляемого царем, подобно другим народам того времени. Пророк Шмуэль обладал теми же чертами характера, какие позже видели у Менахема Бегина его поклонники. «…взял ли я у кого вола и взял ли я у кого осла, кого обидел и кого притеснил, и из чьей руки принял я подкуп» (Шмуэль 1:12). И лишь после того, как народ подтвердил, что он не отклонился от праведного пути, пророк согласился короновать царя. Но тут же добавил: «А если не будете слушать гласа Г-спода и станете противиться повелениям Г-спода, то будет рука Г-спода против вас, как (была) против отцов ваших». Иными словами, с царем или без него, горе вам, если не будете следовать моим нравственным принципам, которые я на вас возлагаю – моим, а не царя, моим, а не вашим. Тем самым Шмуэль заложил основу будущего общественного распада.
Действительно, личная честность — необходимая черта для главы государства, и в этом смысле Бени Ганц мог бы стать мэром города – пристанища для беженцев из царства Нетаниягу. Но одной честности недостаточно. Решающий вопрос состоит в том, какова политическая повестка дня, к которой посланник общественности стремится и способен предложить народу. В этом отношении, несмотря на то, что политическая доктрина Бегина не прошла «вступительного экзамена», она обрела законность во всех слоях общества. Она служит основой и оправданием для правых ревизионистских течений, которые в наши дни охватывают диапазон от безумных мессианских групп до правых группировок менее экстремистского толка, и которые проповедуют идею «Израиль превыше всего» (и горе тому, у кого этот лозунг вызывает недобрые ассоциации).
Результаты выборов стали для нас таким ударом еще и потому, что мы оказались неспособны предложить серьезную альтернативную повестку дня, и, более того, подписали «сертификат кашерности», не говоря уже о ностальгии по ревизионистской гегемонии Бегина.
Компоненты подобной альтернативной повестки дня, свободной от наследия Бегина, нетрудно сформулировать. В первую очередь, это — доктрина, согласно которой в центре общественного опыта стоит человек, а не «Израиль». Иными словами, не абстрактное «государство», у которого якобы имеются свои собственные желания, отличные от потребностей, мечтаний и надежд каждого отдельного гражданина. В то же время, в мире Бегина религия, национальность, традиция и прочие примитивные клише занимали центральное место в жизни общества. Человек же, стоящий в центре жизни либерального общества – это любой и каждый, будь то мужчина или женщина, гражданин страны или беженец, религиозный или светский, представитель ЛГБТ сообщества или гетеросексуал, высокообразованный или человек «от сохи», состоятельный или малоимущий, разделяем ли мы его взгляды или не согласны с ними.
К чести Бегина следует сказать, что он проявлял немалую терпимость по отношению к своим оппонентам, но терпимость эта носила покровительственный характер, ибо в ней звучала снисходительность по отношению к тем, кто не принадлежал к кругу посвященных. Для того, чтобы ввести в действие демократическую повестку дня, к которой мы стремимся, необходимо предпринять шаги по развитию доверия между конфликтующими группами населения и развивать реальное гражданское сотрудничество между различными этническими секторами общества. Мы должны освободиться от этноцентрической концепции, по которой страна «принадлежит» только одной нации, и публично заявить, что искусственная светская конструкция, именуемая государством, это всего лишь инструмент, в равной мере принадлежащий всем гражданам.
В то же время Бегин увековечил дискриминацию по отношению к арабам и бедуинам, и хотя не его перу принадлежит мерзость, именуемая «законом о национальном характере государства», дух Бегина витает над этим законом, который инициировали и провели продолжатели его дела.
Достойная республиканская повестка дня требует отмены привилегий групп, организаций и тех, кто присвоил себе в обществе монопольные коррумпированные позиции, а также ряда укоренившихся в обществе понятий. К ним относятся институция раввината, культ смерти и культ павших, воспевание военных традиций и приписывание человеческих качеств безжизненным объектам, таким, как государственный флаг и гимн. Во всем этом Бегин потерпел полный провал, и потому легитимация, которой он пользуется в наши дни лишь оттого, что был скромнее и честнее, чем нынешние обитатели резиденции на улице Бальфура, есть корень зла в еще большей степени чем вред, который причиняют нам его наследники.
В следующую поездку по трассам Израиля – конечно, дорогой Жаботинского, — когда Waze порекомендует вам держаться правой стороны и влиться в поток, катящийся вниз по спуску Менахема Бегина, вспомните о том, что у вас есть еще одна возможность – выбрать новый путь.
профессор юриспруденции Уриэль Прокачча, «ХаАрец», М.Р. К.В.
Фото: Moshe Milner, GPO, национальная фотоколлекция
