Барух Вайсман: живой голос советского еврейства

В феврале 1957 годы органами госбезопасности Украинской ССР был арестован Борис Натанович Вайсман – семидесятилетний пенсионер, живший в самом сердце Киева, на улице Пушкинской. По версии следствия, он являлся автором антисоветских и националистических рукописей, обнаруженных в квартире другого киевлянина – Бениамина Лейбензона. Еще одним прегрешением Вайсмана было чтение израильских газет.

Обвинения эти были небеспочвенны. Барух Вайсман действительно был убеждённым сионистом и подпольным ивритским писателем. Несмотря на огромный риск, он не только писал на иврите в Киеве в 50- годов, но и анонимно публиковал свои произведения в Израиле.

Уход из йешивы и увлечение еврейской литературой

Барух Вайсман родился 10 августа 1887 года в местечке Словечно Овручского уезда. Его родителей постигла трагическая участь: мать, Бася Ицковна, погибла в 1919 году, во время петлюровских погромов; отец, Натан Иосифович – в период нацистской оккупации, в Бабьем Яру.  

До революции семья Вайсманов жила небогато. Барух получил типичное для еврейского мальчика образование: сначала он учился в хедере, а в 13 лет стал ешиботником. Отец надеялся, что сын станет раввином, но вышло иначе – подростком Барух увлёкся светской литературой на иврите, особенно стихами Бялика и статьями Ахад ха-Ама. Бросив ешиву, он вернулся домой.

Отец хоть и горевал из-за того, что сын не оправдал его надежд, но решил исправить ситуацию «шидехом» – авось Барух остепенится после женитьбы. Его женой стала Песя Марковна Визельман – молодые люди давно нравились друг другу. В 1907 году у пары родилась дочь Сарра, а в 1914 – сын Вениамин. Чтобы прокормить семью, Барух Вайсман начал преподавать иврит. С 1909 по 1913 год он давал частные уроки детям в Бессарабии, а в 1913-1917 годах работал в еврейской школе в местечке Тарутино.

После революции Вайсман переехал в местечко Тальное на Уманщине, где начала преподавать в еврейской школе. Прослыв первоклассным педагогом и знатоком иврита, он познакомился со многими известными еврейскими писателями – в том числе, с Хаимом-Нахманом Бяликом, стихами которого Барух зачитывался в юности. В то время его всецело занимала идея о возвращении евреев в Палестину и современная литература на иврите. В 1919 году он решился отправиться с группой евреев через Румынию в Палестину, но в последний момент остался из-за жены и детей.

Разочарование в Биробиджане

С 1923 по 1930 год Барух Вайсман преподавал еврейский язык и литературу в Черкассах, после чего перебрался с семьёй в Киев. Будучи одним из лучших преподавателей еврейской литературы, Вайсман был приглашен в Москву, на семинар по проблемам образования, где выступала Надежда Крупская. Этим он очень тогда гордился.

С 1930 по 1935 годы Барух Вайсман работал также корректором и литературным сотрудником газеты «Пролетарише фон», одновременно сотрудничая с изданиями «Дер штерн» и «Дер эмес». В его публикациях значительное место занимала критика иудаизма и еврейских религиозных деятелей. Вся старая еврейская культура казалась ему реакционной и изжившей себя.

С января 1935 по осень 1937 года Вайсман жил в Биробиджане, где работал переводчиком и литературным сотрудником газеты «Биробиджанер штерн», а также преподавал еврейский язык в железнодорожном техникуме. Однако Еврейская автономная область разочаровала его своими тяжелыми условиями: надежды на расцвет еврейской культуры в этих краях были призрачны. Спустя два года семья Вайсман вернулась в Киев. 

С 1937 по июнь 1941 года Барух Вайсман работал корректором в газете «Дер штерн». После вторжения немцев семье Вайсман с большим трудом удалось эвакуироваться на Волгу, а затем в Сибирь. Там Барух, хоть и в статусе вольнонаёмного работника, познал суровую реальность советских лагерей.

«Под колпаком» органов госбезопасности

В трагической истории Баруха Вайсмана отразилась судьба многих представителей еврейской интеллигенции того времени. Несмотря на искреннюю поддержку советской власти, он находился под пристальным наблюдением органов госбезопасности как сионист. Агентурные донесения фиксировали его высказывания, встречи, связи с другими представителями еврейской интеллигенции. В глазах властей его главным «преступлением» была неизменная любовь к еврейской культуре и языку.

Даже тогда, когда Вайсман работал в советской еврейской прессе, агентурные сводки характеризовали его как «еврейского буржуазного националиста». Особое внимание органов он привлек к себе, вернувшись из Биробиджана. В простой, казалось бы, фразе, старательно зафиксированной осведомителем: «Меня послали, меня и отозвали. Я служу моему народу», – следователи усмотрели скрытый подтекст. Для них слова «мой народ» означали не советский народ, а еврейский, а это считалось проявлением национализма.

После освобождения Киева Барух Вайсман вернулся домой и устроился на работу в Кабинет еврейской культуры при Академии наук УССР. В первые послевоенные годы это учреждение оставалось одним из немногих центров еврейской науки в Советском Союзе.

После создания Государства Израиль, на фоне нарастающего государственного антисемитизма в СССР, Барух Вайсман вернулся к религии предков. Этот шаг стал завершением длительного процесса переосмысления своего пути, начавшегося ещё в годы Большого террора 1937-1938 годов. Вторая мировая война, Холокост и послевоенные гонения на еврейскую культуру заставили Вайсмана переоценить свои прежние взгляды. Бывший атеист, критиковавший религию в советской прессе, теперь находил опору в вере отцов. Внутреннее преображение Вайсмана не укрылось от внимания органов госбезопасности.

«В Палестине тоже есть компартия, я пригожусь и там»

В мае 1948 года, сообщая в Москву о реакции еврейского населения на события в Палестине, министр ГБ УССР Савченко отмечал, что Вайсман, придя в редакцию газеты «Молодь України», заявил: «Я бы немедленно поехал в Израиль. Партийный билет отдал бы и сказал, что в Палестине тоже есть коммунистическая партия, я пригожусь и там». Эта фраза отражает настроения многих советских евреев того времени, их попытку попытка найти компромисс между сионистскими чувствами и коммунистическими убеждениями. 

К февралю 1953 года тучи над Вайсманом сгустились: 5-й отдел УМГБ Киевской области завёл дело на группу «еврейских буржуазных националистов». Помимо Вайсмана, в список проходивших по делу № 21 под кодовым названием «Литераторы» вошли его бывшие коллеги по газете «Дер штерн»: Фроим Хоровецер и Пинхус Вольфман.

По данным агента МГБ «Эмеса», эти люди поддерживали связь «на почве националистических убеждений» и при встречах критиковали советскую власть. Другой агент – «Кант» (литератор Гирш Блоштейн) – сообщал, что Вайсман регулярно отправлял анонимные письма в советские газеты с критикой режима. В сентябре 1953 года тот же источник доносил, что Вайсман написал на иврите антисоветскую «летопись» о евреях в СССР, намереваясь переправить её для публикации в Израиль. Позже «Кант», правда, сообщил, что «летопись» Барух Вайсман так и не послал: уничтожил по настоянию семьи.

Арест и суд

Развязка наступила 23 февраля 1957 года: Барух Вайсман был арестован. Подельниками журналиста стали его товарищи по сионистскому подполью, киевляне Меир Дразнин, Исаак Фридман и Герш Ременник. На допросе, состоявшемся 26 февраля 1957 года, Барух Вайсман занял принципиальную позицию – он категорически отказался давать какие-либо показания как о себе, так и о своих знакомых. 

При обыске в квартере Вайсмана сотрудники МГБ обнаружили коллекцию еврейской литературы. В частности, они изъяли философский труд «Мудрость» средневекового мыслителя Алхаризи, сборник стихов Бялика и философский трактат Нахмана Крохмаля. Кроме того, у Вайсмана нашли экземпляр газеты «Фолькс штимэ», издававшейся на идиш в послевоенной Польше.

Найденную у Вайсмана литературу вряд ли можно было назвать крамолой. К аресту он был готов, дома ничего опасного не хранил. Однако компромат на Вайсмана – два рукописных документа на иврите – был найден у его приятеля, Бенциона Лейбензона. Первый – это «Завещательное письмо», написанное 1 июля 1951 года по дороге в Бердянск, в атмосфере нарастающего страха. Тогда один за другим исчезали его коллеги из Кабинета еврейской культуры при Академии наук. Были арестованы директор Кабинета Эли Спивак, заведующий отделом фольклора Моисей Береговский, старший научный сотрудник Хаим Лойцкер. Та же участь постигла Рувима Лернера и лингвиста Моисея Майданского. Вайсман понимал, что и его арест – лишь вопрос времени. 

Второй документ датирован 8 ноября 1953 года. В этой рукописи Вайсман открыто высказывал свои взгляды на политику партии и правительства. Следствие отмечало, что при подготовке рукописи в части анализа положения евреев в СССР автор явно использовал материалы зарубежной прессы.

Баруха Вайсмана обвинили также в чтении нелегально распространявшихся израильских газет и журналов: газеты «Давар», журналов «Известия Рамат-Гана» и «Ба-махане», брошюры «С народами наравне». По данным советской охранки, Вайсман и его товарищи получали эти издания через атташе израильского посольства по фамилии Кехат, который был объявлен персоной нон грата и в августе 1956 года выдворен из СССР.

В конце концов 70-летнему киевскому пенсионеру было предъявлено обвинение. Все его действия квалифицировались как преступления, предусмотренные ст.54-10 ч.2 УК УССР – «антисоветская пропаганда и агитация».

Признание в любви к своему народу

В мае 1957 года обнаруженные у Вайсмана и других фигурантов дела материалы были направлены на экспертизу. Суд потребовал профессионально оценить содержание израильских газет, журналов и, что особенно важно, двух рукописей на иврите, принадлежащих перу обвиняемого.

Для этой работы была создана комиссия, в состав которой вошли три серьезных специалиста: кандидат экономических наук Наум Левит, заведующий отделом переводов ТАСС; Феликс Шапиро, автор известного иврит-русского словаря, преподаватель иврита в Институте востоковедения АН СССР; кандидат филологических наук и член Союза писателей Наум Ойслендер – профессор еврейской литературы, 

Комиссия должна была определить идеологическую направленность конфискованной израильской прессы, выявить её классовую сущность и, главное, обнаружить в публикациях и рукописях Вайсмана признаки «антисоветских и буржуазно-националистических выступлений». В случае обнаружения таковых эксперты должны были подробно описать каждый случай.

Вот некоторые примеры таковых: в «Завещательном письме» Вайсман пишет: «Всеми фибрами души я люблю свой народ и болею за него». Создании Государства Израиль он описывает как «чудо, грандиозность которого не объять нашими обычными чувствами». При этом Вайсман подчеркивает свою преданность Советскому Союзу. Даже осознавая несправедливость властей по отношению к евреям, он признается, что «не способен совершить что-либо против нашего государства». 

Вайсман иронически отзывался о попытках властей, опираясь на тезис Маркса о том, что евреи не являются нацией, лишить их права на национальную культуру. По его словам, когда реальность вступала в противоречие с теорией, Сталин просто приказывал «уничтожить, вычеркнуть» эту реальность, закрывая еврейские школы, газеты, театры.

С горечью описывал Вайсман судьбу еврейской интеллигенции, брошенной в тюрьмы, и тех, кто, подобно Эренбургу, Рыбаку, Инбер или Минцу, пошел на компромисс с властью. Но главное – он отмечал стойкость простых евреев, которые вопреки всему считали себя частью единого народа и симпатизировали Израилю. Именно массовое сопротивление ассимиляции, по мнению Вайсмана, и вызвало новую волну репрессий. «Расизм и дискриминация одинаково отвратительны, под какой бы маской – фашизма или коммунизма – они выступали», — пишет он в заключение своего письма.

Дело Баруха Вайсмана и его товарищей слушалось при закрытых дверях. 23 июля 1957 года Киевский областной суд вынес приговор по делу о «еврейском национализме». Четверо обвиняемых получили различные сроки заключения: Меир Дразнин – десять лет, Герш Ременник – восемь, Борис Вайсман и Исаак Фридман – по пять лет каждый.

После приговора осуждённых эпатировали из внутренней тюрьмы КГБ в Дубравлаг – один из крупнейших лагерей в Мордовии. Вайсман прибыл туда больным и измождённым человеком. Но, по воспоминаниям Иосифа Шнейдера Иосифа Шнейдера, несмотря на возраст и болезни, Вайсман стал духовным наставником для молодых евреев в Дубравлаге. Пожилой человек обучал их ивриту, читал наизусть стихи Бялика и Иегуды Галеви, составлял календарь еврейских праздников. Элияху Губерман описывает тайный пасхальный седер, где Вайсман читал разделы Агады, а его ученики – остальные молитвы.

Особенно трогательна история о том, как в 1958 году, после смерти жены Песи, Вайсман соблюдал траур в лагере. Каждый вечер в течение месяца друзья собирались в тёмном уголке лагерного сада, чтобы послушать, как он читает поминальную молитву – Кадиш.

«Моему брату в Государстве Израиль»

После трёх лет заключения, досрочно освобожденный по состоянию здоровья, Барух Вайсман поселился в Киеве у дочери. Его жизненный путь оборвался 15 октября 1962 года. Перед смертью он передал в Израиль просьбу – высадить в его память несколько деревьев на земле, о которой он так много писал и думал. Его последняя воля была исполнена.

Но главный сюрприз открылся только через год после его смерти. Оказалось, что изъятые при аресте Баруха Вайсмана рукописи на иврите были лишь малой частью его литературного наследия. С конца 1955 года Вайсман вёл тайную жизнь подпольного автора: его тексты регулярно переправлялись нелегальными путями в Израиль, где публиковались в газете «Давар» под названием «Эл ахи би-мдинат Исраэль» («Моему брату в Государстве Израиль») – без указания имени. А еще эти материалы зачитывались в эфире израильского радио, становясь живым голосом советского еврейства. 

В 1973 году вышло новое издание текстов Вайсмана под названием «Иоман махтерет иври» («Ивритский подпольный дневник»), однако и оно включает лишь часть записей храброго еврея.

Барух Вайсман олицетворяет собой связь между разными эпохами еврейской истории: от традиционного местечкового образования через советский период к возрождению Израиля. Его последняя просьба – посадить деревья в Израиле – очень символична. Он сам был таким деревом, пустившим корни в еврейской традиции и давшим плоды в виде своих учеников и текстов.

Фреди Ротман. На фото: Барух Вайсман после ареста в 1957 году

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Авторы: Невзлин Анна, Ротман Фреди. Их цель – увековечить имена евреев, чей поступок незаслуженно стерся из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории. Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook , читайте в ТГ @Jewishheroes или отправить письмо на электронную почту [email protected]