Автор фильма «Местные — неместные»: «Чтобы жить в Израиле, его надо любить»

В эту субботу в 16:20 на 9-м канале израильского телевидения будет показан документальный фильм Антона Легата «Местные — неместные» о людях, которые приехали в Израиль с последней волной алии из стран бывшего СССР. О том, как они себя чувствуют в нашей стране, как живут, нашли ли здесь свое место…

Антон Легат, ранее российский режиссер, продюсер и сценарист, сам совсем недавно репатриировался в Израиль. Перед премьерой фильма мы поговорили с его автором о том, почему его заинтересовали истории новых репатриантов «последней волны», с какими проблемами они сталкиваются и действительно ли «неместные» хотят стать «местными».

— Как у вас появилась идея этого фильма?

— На самом деле меня давно волновал вопрос о перемещении людей в другие страны. Как они себя чувствуют в этих странах? Не причины переезда — это оставим за скобками. В силу тех или иных обстоятельств люди оказываются в другой стране, неважно в какой. Меня всегда интересовал вопрос: как у них получается и получается ли полноценно интегрироваться в жизнь в новой стране?

До своего переезда я нигде долго не жил. Но, где бы я ни находился коротко, мне всегда было интересно почувствовать жизнь внутри, немножко поиграть в местного, может, пару слов каких-то выучить. Причем меня практически везде воспринимают как своего. Я не знаю почему.

Я видел собственными глазами, как люди, переехавшие в другую страну, становятся абсолютно местными. Они чувствуют себя вполне комфортно, общаются, переезжают с места на место. Но большая часть людей — я сейчас говорю про русскоязычных — все равно в своей эмигрантской тусовке: друзья и круг общения. В итоге они ходят в русские магазины, в русские парикмахерские, которые есть в любой стране. Бородинский хлеб со сметаной можно купить везде — от Аргентины до Японии.

Я приехал совсем недавно, совершил алию и понял, что это лучший момент для того, чтобы сделать такой проект, потому что я сам оказался в такой ситуации. Сам стал «местным неместным», потому что получил гражданство сразу. В отличие от любой другой страны, я здесь абсолютно полноценный гражданин, но при этом я не знаю языка. Я не могу сказать, что хорошо знаю культуру.

Мы начали снимать кино про таких же людей, хотели поговорить с ними. Сначала я думал, что есть смысл встретиться с условными селебрити, которые уехали, например, из России. Но потом подумал, что не надо. Надо говорить с обычными людьми.

— Герои вашего фильма — это только последняя алия?

— До съемок я тоже думал, что, может быть, есть смысл поговорить с теми, кто здесь живет много лет. Я разговаривал с потенциальными участниками, которые тут живут 20-30 лет. Но, когда мы начали снимать, с ними все как-то не складывалось. Если идет тяжело, значит, надо отпустить.

Да и я хотел привязать фильм именно к последним годам — начиная с 2022 года, после начала большой войны в Украине. У тех, кто здесь давно, уже как-то сложилась жизнь. А мне было интересно посмотреть, как живут люди, которые приехали год, полтора, два назад. Они уже стали израильтянами или не стали? Они собираются становится израильтянами или сидят и ждут, когда там утихнет, и вернутся? Или сидят ждут «даркон», чтобы ехать дальше?

— Как вы считаете, основная масса людей из последней волны алии — они пересиживают или собираются остаться?

— Сейчас не такой большой поток алии. Мне кажется, что все, кто хотел уехать, уже уехали. Я прекрасно понимаю, что здесь жить более-менее достойно — это просто дорого. За эти деньги, которые стоит здесь жизнь, можно жить в любой другой стране мира, хоть в Европе, хоть в Америке, хоть где угодно, а может, даже дешевле при сохранении того же уровня. Нужно быть достаточно «специальным» человеком, чтобы здесь остаться.

Я понимаю, что есть люди, которые приехали сюда, сделали алию в 2022-2023 году — посидели полгода, покайфовали, тепло, море, все классно, все в кайф. А потом у тебя заканчивается «корзина» и тебе нужно нести следующий платеж за квартиру… Знаю много таких историй — люди работали на какую-нибудь контору удаленно, получали в валюте страны исхода, которая, мягко говоря, не дорожает, и тут больше ничего не падает на счет от министерства алии и абсорбции. Потому я думаю, что большая часть тех, кто не хотел здесь жить, уехали.

— Достаточно часто бывает ситуация, когда в последние годы в Израиль приезжают люди, которые получают все права и избавлены от тех проблем, которые есть у эмигрантов из стран бывшего СССР, например, в Европе, но они активно не любят свою новую страну, их все раздражает. Почему так получается?

— Я это много раз слышал. У меня нет ответа на этот вопрос, и я этого не понимаю. Кстати, я думаю, что не просто так подобрались именно такие участники в нашем фильме, которые там есть. Кстати, что важно: некоторые герои спрашивали, что можно говорить, а что нельзя. Я им сказал — никакой самоцензуры, это наш самый большой враг. Нужно говорить, что думаешь.

Что меня удивило — понятно, есть трудности у людей. Но в целом — всем хорошо. Никого не волнуют проблемы со сферой услуг, тараканы или то, что приложения банка нет на английском языке. Они это воспринимают как данность.

— Вы согласны с утверждением, что, чтобы жить в Израиле, его надо любить?

— Безусловно. А по-другому здесь просто невозможно. Я какое-то время назад снимал документальное кино про российскую Арктику, это была большая экспедиция. Там были ученые-геологи. Мы погрузились на корабль, пошли на нем на Землю Франца-Иосифа, это очень далеко. И люди на этом советском ледоколе разделились — кто-то был в абсолютном кайфе, несмотря на все лишения, а кто-то был в настоящей депрессии.

Один опытный взрослый геолог тогда сказал: Арктика — такая вещь, либо ты влюбляешься в нее на всю жизнь, либо ты начинаешь ее ненавидеть на всю жизнь. И других вариантов нет. Когда я приехал в Израиль, то вспомнил вот эту штуку. Я с первых же дней поймал себя на мысли, что мне здесь хорошо, комфортно.

Израильтяне имеют полное право быть такими, какие они есть, и жить так, как им хочется. Ты сюда приехал. И ты либо принимаешь жизнь здесь, либо не принимаешь. Я знаю таких людей, которые прожили здесь десятки лет, и они все эти годы ненавидят все окружающее. Если здесь так плохо, что вы здесь делаете? Что ты здесь делаешь условно 33 года, если здесь невыносимо, если каждый день тебя все раздражает?

— Но ведь раньше люди приезжали в Израиль с полным осознанием того, что это навсегда. Последняя волна алии — это люди более глобализированного мира. С одной стороны, им проще — есть куча инструментов, как сделать свою жизнь комфортнее, начиная от онлайн-переводчиков. В 1990-х без знания языка и поездка на автобусе была нетривиальной задачей.

— Эти просто разные люди. Между волнами алии — пропасть. Я видел исследования, согласно которым последняя волна алии имеет уникальные параметры: очень большое количество людей в возрасте 30-35 лет, большинство разговаривают на как минимум еще одном иностранном языке. Это просто другие люди.

— В последней волне алии много представителей так называемого креативного класса со знанием языков и соответствующими навыками, привыкшие работать на гигантском рынке. Они часто не понимают, что израильский рынок намного меньше.

— Я довольно быстро это понял. Я нашел своих коллег по профессии, и стало понятно, что у всех примерно одно и то же: все думали, что сейчас они приедут, такие классные ребята… Вот только тусовка эта русскоговорящая в один бар вся влезет. Рынок очень маленький.

— Не было ли у последней волны алии завышенных ожиданий, исходя из этого? У людей в голове была некая картинка небоскребов и вечного лета, но люди к реальности были не готовы, разве нет?

— Возможно. Наверное, есть отдельные люди, у которых неограниченное количество денег. Тогда да, праздник годами. Но таких людей очень мало.

— Лично вы быстро поняли, что жизнь в разных регионах Израиля очень отличается?

— Я изначально хотел, чтобы в фильме герои были из разных мест. Я сразу сказал, что мы точно поедем на север Израиля. И именно из этого региона у нас в фильме взрослые герои, но из последней волны, которые приехали в марте 2022 года.

Снимать что-то про Израиль и не найти людей, которые живут в Иерусалиме, — это тоже глупо. Ну какой Израиль без Иерусалима? У нас два героя в Иерусалиме, и они абсолютно разные. Прекрасная девочка Агния и парень Саша из Крыма, который сейчас проходит гиюр и говорит, что всегда хотел жить в Иерусалиме. Причем он это решил еще задолго до гиюра. А у девочки — абсолютно светская семья, которая случайно оказалась в Иерусалиме. Они там провели неделю-две и остались жить.

— Как вы считаете, справедливо ли, что новые репатрианты старшего возраста не служат в ЦАХАЛе?

— Я много раз думал о том, что, если бы здесь была обязательная служба для людей моего возраста, я бы с удовольствием пошел. Армия здесь — неотъемлемая часть жизни. Когда ты отдал этот долг стране, возникает совершенно другая история.

— Как вы считаете, всё же герои вашего фильма — кто они сегодня: местные или неместные?

— Скорее местные. Да, они скорее местные, даже если у кого-то из них возникают периодически сомнения. Это нормально. Мне кажется, что люди, которые продержались здесь год, уже не хотят уезжать. Если ты приехал и полюбил Израиль, как все эти ребята в фильме, ты останешься, найдешь все возможности.

«Детали». √