Аресты, лагеря, сионистское подполье: жизнь с мечтой об Эрец-Исраэль

Борис Моисеевич Декслер

(1896 — 1964)

В начале июля 1952 года начальник 3-го отделения МГБ в Степлаге капитан Зайцев вызвал на допрос заключенного Евгения Басюка, бывшего полковника Украинской повстанческой армии. Еще в сентябре 1944 года он был завербован советскими спецслужбами, а за решетку попал из-за мародерства и прочих преступлений. Капитану Зайцеву Басюк докладывал о некоем Борисе Декслере, убежденном сионисте, непримиримом враге советской власти.

Согласно его показаниям, Декслер готовил в Степлаге вооруженное восстание, и он, Басюк должен был подготовить боевую группу в 5 отделении лагеря. Еврейскую группу в 3 отделении Декслер якобы создал уже давно. По словам доносчика, Декслер собирался захватить и другие лагеря в Карагандинской области, и далее продвигаться к афганской границе, а если не получится – уйти в леса и ждать помощи из Москвы, где давно существует подпольный сионистский центр, связанный с Америкой.

Все это звучало совершенно невероятно, но оперсостав Степлага очень уж хотел довести Бориса Декслера до «вышки» или хотя бы добавить к полученной им «десятке» еще столько же. Декслер открыто называл себя врагом большевиков и сионистом, досаждая тем самым администрации лагеря.

Бывший красноармеец разочаровывается в социализме

Он родился в 1896 году в Минске в семье Моисея Шлеймовича Гордона и Эстер Давидовны Деслер. Моисей Гордон был представителем древней раввинской фамилии, а дед со стороны матери, реб Исраэль Давид Деслер, слыл ближайшим учеником одного из основателей движения «Мусар» – Сабы из Кельма.

Еще подростком Борис Декслер переехал из Минска в Вильно. В «литовском Иерусалиме» Борис попал в ученье во всемирно известное еврейское издательство Ромма. Свою карьеру Декслер начал в роли «мальчика на побегушках», а затем перешел на книжный склад. В отсутствие свободного времени днем парень часто читал по ночам. Чтобы не заснуть, как только начинал клевать носом, он совал ноги в таз со льдом и холодной водой.

В 1913 году Борис Декслер уехал в Киев, где поступил на работу в книжный магазин Гольдфайна. В армию с началом Первой мировой войне он не был призван по здоровью. Однако в революционную стихию Борис окунулся с энтузиазмом и в 1918 году добровольцем вступил в Красную армию. Молодые евреи тогда массово шли к большевикам, сулившим равноправие всем народам. Декслер воевал в составе отряда по борьбе с бандитизмом и одно время даже был комиссаром бронепоезда. Но в конце 1918 ему пришлось покинуть фронт из-за подхваченного в окопах тифа.

В начале 1920 года он вернулся в Киев, где устроился работать в газетный ларек. Вскоре познакомился с девушкой, ставшей его первой женой – Бузей Дивинской. Молодая семья решила попытать счастья в Москве. Уехали туда в 1921 году, а через год у пары родилась дочка – Лия.

Во время нэпа Борис Моисеевич часто менял профессии, но дольше всего числился кустарем: шил мешки и продавал по магазинам. В это время бывший боец Красной армии, близкий по взглядам к Бунду, пришел к выводу, что левые идеи не только подрывают еврейское национальное самосознание, но и не дают ответа ни на один из насущных вопросов. Уже в 1922 году он решил уехать в Палестину, однако его молодая жена наотрез отказалась от переезда с маленькой дочерью на руках.

Тем не менее, Декслер продолжал мечтать об Эрец-Исраэль. Свою общественную деятельность он начал как организатор кооперативного движения. С присущим ему энтузиазмом он занялся созданием в Москве артелей, которые позволяли религиозным евреям зарабатывать себе на хлеб, не нарушая субботу.

Со временем семейная жизнь Декслера дала трещину. В 1933 году Борис развелся с Бузей. В Советском Союзе его больше ничего не держало. Он попросил своего двоюродного брата, жившего в Тель-Авиве, раздобыть ему британский сертификат на въезд в Эрец-Исраэль. Однако сидеть на месте в ожидании визы он не мог. В это время Декслер узнал, что в Москве существует настоящее сионистское подполье.

Активист сионистского подполья

Познакомившись в синагоге с Марком Ефимовичем Бронштейном, который еще до революции был активистом сионистского движения в Саратове, Декслер быстро стал его другом. Нередко Бронштейн приносил ему газеты и книги из Эрец-Исраэль, а также рассказывал о происходящем в Палестине. Летом 1933 года Бронштейн представил Декслера Иосифу Каминскому. Каминский, врач по профессии, был видным сионистом и в молодости выступал на Десятом сионистском конгрессе в Базеле.

Так Борис Моисеевич вступил в ряды организации «Альгемейн-Сион». Ее активисты позиционировали себя как «общие сионисты», не аффилированные с каким-то конкретным сионистским движением. Среди них, помимо Бронштейна и Каминского, был друг Жаботинского, книгоиздатель Виктор Кугель, грузинский раввин Давид Баазов, член Сионистской трудовой партии «Цеирей Цион» Саша Гордон, ивритский писатель Авраам Криворучка, он же Криворучко, он же Карив. Борис Моисеевич отрекомендовался как сторонник религиозно-сионистской партии «Мизрахи».

Пытаясь расширить свои ряды, участники «Альгемейн-Сион» решили создать молодежную организацию. За это должен был отвечать Декслер, вхожий в хасидские круги Москвы. По информации следствия, собранная им молодежная группа состояла примерно из 20 человек. Все они были учащимися подпольной иешивы любавичских хасидов «Тиферис Бахурим».

Декслер отвечал также за налаживание связей с сионистами, находившимися в местах ссылки, и оказание им материальной помощи. Деньги шли и на «выкуп» тем евреям, которые получали разрешение на выезд из Советского Союза и должны были заплатить внушительные «отступные» в советскую казну.

Первый арест и пять лет за колючей проволокой

Впервые Борис Декслер был арестован 28 сентября 1934 года. Накануне ареста ему наконец-то пришел вызов от двоюродного брата и извещение об оплате расходов, необходимых для переезда в Палестину. Однако вместо берегов Эрец-Исраэль он увидел стены Бутырской тюрьмы.

Отвечая на вопросы уполномоченного Секретно-политического отдела НКВД Матусова Декслер сразу назвал себя убежденным сионистом и заявил, что классовая борьба в Палестине имеет второстепенное значение, ибо она мешает основной цели еврейского народа – созданию собственного государства. Он также утверждал, что ассимиляция советских евреев является целенаправленной политикой партийных и государственных органов, ведущих наступление на еврейскую культуру.

За причастность к сионистскому подполью и антисоветскую агитацию Борису Декслеру дали пять лет лишения свободы. После освобождения из Бамлага в сентябре 1939 года он отправился в город Александров Владимирской области. В Москве ему, как бывшему политзаключенному, прописаться не позволили. На работу Декслера брать боялись, поэтому жить приходилось за счет продажи вещей, которые привезла ему из столицы дочка. Полегче стало лишь с переездом в город Шуя, где ему удалось устроиться фотографом.

Командировки с дополнительным смыслом

Когда началась советско-германская война, Декслер был в командировке в Иваново. В августе 1941 года он записался в народное ополчение – отдельный транспортный батальон 33 армии. Его последним местом службы был 1247 полк 377 стрелковой дивизии, воевавшей на Волховском фронте. В 1943 году старшина медицинской службы Декслер был тяжело ранен в бою. В бессознательном состоянии его вытащили из-под обстрела и переправили в тыл. Далее были долгие месяцы реабилитации в эвакогоспитале № 1289 в Баку, и увольнение в запас по состоянию здоровья.

В январе 1944 года, выписавшись из Бакинского госпиталя, Лекслер приехал в Москву к дочери Лии. На жизнь ему пришлось зарабатывать агентом по сбору заказов на увеличение фотопортретов. Эта деятельность не только приносила неплохой заработок, но и предполагала постоянные командировки по всему Союзу.

В мае 1946 года Декслер отправился в командировку в Кутаиси, но на обратном пути он не преминул заехать в Тбилиси. Там жил его давний соратник по «Альгемейн-Сион» – раввин Давид Баазов. Вспоминая погибших в советских застенках товарищей, Лекслер и Баазов делились новостями и обсуждали происходящие в Эрец-Исраэль событиях. Эта их встреча стала последней. Выдающегося лидера грузинских сионистов не стало в сентябре 1947 года.

В середине февраля 1948 года Борис Декслер побывал в Якутске. Там жили его двоюродные сестры Ревека Левина и Двойра Курцман-Ольштейн, сосланные в Сибирь из Каунаса. Супруг одной из них, Илья Курцман-Ольштейн, был в Литве членом ЦК религиозно-сионистской партии «Мизрахи». Когда Декслер узнал, что его двоюродные сестры с семьями живы, он продал свою коллекцию марок, закупил продукты и вылетел в Якутск.

Впервые за долгие годы встретившись с кузинами, Борис Моисеевич узнал, что его родные братья погибли во время немецкой оккупации Прибалтики, умер в Палестине отец, а «красный Молох» добрался и до его двоюродного брата Гирши, который в 1947 году был арестован в Литве и отбывал срок в Ухто-Ижемском исправительно-трудовом лагере.

Когда Декслер уезжал из Якутска, Ревека и Двойра попросили его навестить брата, находившегося за решеткой. Декслер при первой же возможности попросил назначить ему командировку в Ухту. Но о встрече с братом не могло быть и речи, поэтому Борис Моисеевич решил организовать ему передачу. Помогла ему в этом лагерный врач Вера Федоровна Ливчак, жена репрессированного инженера Долгоплоска, в будущем – теща известного еврейского активиста Меира Гельфонда.

Повторный арест и приговор: десять лет лагерей

В феврале 1949 года Борис Моисеевич женился во второй раз. Вместе с супругой, Розалией Гедальевной Суслович, он поселился у железнодорожной станции «Красный Строитель» на окраине Москвы. Молодожены не прожили вместе и года, как Бориса Декслера арестовали во второй раз.

За ним пришли 21 августа 1949 года. Декслера посадили в знакомую ему Бутырскую тюрьму. На ночных допросах, продолжавшихся до 7-10 часов утра, Декслер держался стойко. Известный философ и диссидент Григорий Померанц, сидевший в лагере с Декслером, рассказывал, что допрашивали его с пристрастием. Направив в глаза Борису Моисеевичу яркую лампу, следователи требовали назвать имена сочувствующих сионизму. «Он напрягал свою старческую память и называл покойников. На неделю его оставили в покое, потом снова допрашивали. И опять он называл покойников», – тогда убежденный коммунист, Померанц восхищался идейной стойкостью сиониста – «старика лет 70». Так запомнился Померанцу 55-летний на тот момент Декслер.

Декслер буквально издевался над следствием. Мало того, что он называл людей, давно погибших в ГУЛАГе, уехавших в Палестину или и так известных органам, но и постоянно напоминал МГБ об их агенте – Гордоне. «C кем из бывших членов сионистского подполья вам приходилось встречаться после отбытия срока?, – спрашивал младший лейтенант Чумоватов, – Несколько раз в Большой синагоге видел Гордона Сашу, но он мне ничего не рассказывал».

Показания 1949 года отличались от показаний, данных Декслером во время первого ареста. Декслер был вынужден признать, что предупредил главного раввина Москвы Шлойме Шлейфера: член правления хоральной синагоги Саша Гордон – агент МГБ! Борис Моисеевич предложил раввину немедленно вышвырнуть чекиста из синагоги, но никакой реакции не последовало.

Чекисты припомнили и то, что в Палестине у Бориса Моисеевича есть двоюродные братья, с которыми он активно переписывался, используя вымышленные фамилии. Упоминалось в материалах дела и том, что на съемной квартире в «Красном Строителе» он неоднократно собирал «миньян» – молитвенные собрания верующих евреев, а также праздновал Песах и Шавуот.

От зоркого взгляда эмгэбэшников не ускользнуло и то, что Декслер отправил в Ухту несколько посылок с религиозной литературой. Им было известно, что в Баку он пытался обучать ивриту дочь своей подруги, а также поддерживал связь с находившимися в заключении сионистами. Знали они и про его поездку в Тбилиси к раввину Баазову, а также о связях с семьей литовского сиониста Курцмана-Ольштейна.

Постановлением Особого Совещания при Министре государственной безопасности СССР от 19 апреля 1950 года Борис Декслер был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Его отправили отбывать срок в Степной лагерь в Казахстане. В Степлаге, или Особом лагере № 4, сидели исключительно политические заключенные. Борис Декслер так и не повидался с женой и шестимесячным сыном, Юлием, который родился в декабре 1949 года, прямо во время следствия.

Еврейская касса взаимопомощи в Степлаге

Борис Моисеевич хорошо запомнился другим сидельцам. Он организовал «Эзрат-Аниим» – своеобразную еврейскую кассу взаимопомощи, а также сионистскую группу. Феликс Бергер, осужденный за членство во львовском «Союзе Еврейской молодежи», рассказывал, что сидевшего в лагере парня, Сеньку Фридмана, «националист Декслер» постоянно пилил: нечего бегать к украинке в женскую зону, если есть еврейские девушки.

В оперативный отдел лагеря то и дело поступали тревожные сигналы. Бывший боец УПА Басюк был не единственным источником, сообщавшем о «неразоружившемся» Декслере, организующем в Степлаге подполье. Бывший советский военачальник, генерал-лейтенант Василий Терентьев, искупавший долг перед Родиной в Степлаге, доносил в апреле 1952 года, что Декслер вел себя вызывающе. Работая в бригаде Терентьева, сионист заявлял, что не признает Советский Союз как свое государство: «Моя Родина – только в Палестине!».

Борис Декслер был освобожден из Степлага 4 сентября 1954 года. Определением Карагандинского суда, его отправили в пожизненную ссылку в Ивановскую область. Его супруга и сын, жившие в Одессе, вынуждены были переехать в Иваново. Жила семья в крошечной комнате коммунальной квартиры, но ее двери не закрывались. Пожилые религиозные евреи, студенческая молодежь – все обожали заходить к Борису Моисеевичу. Иногда брали почитать книги, которых у Декслера было более двух тысяч. Серьезно интересуясь проблемой школьного образования, он переписывался по этому вопросу с писателем Константином Паустовским. Состоял Декслер в переписке и с известным артистом эстрады Николаем Смирновым-Сокольским.

«Его вдову можно приравнять к жене погибшего солдата ЦАХАЛа»

Про Израиль Борис Декслер не забывал до своего последнего дня. Регулярно слушая радиостанцию «Коль Исраэль», Борис Моисеевич торжественно вставал, как только раздавалась «Ха-Тиква». Каждый год он посылал письмо в Верховный Совет СССР с ходатайством о выезде в Израиль, но с такой же регулярностью получал отказ.

Вся надежда у Бориса Декслера была на сына. «Когда-нибудь ты будешь жить в Израиле, Юлий, а там все люди как братья и сестры», –говорил он наследнику.

Борис Моисеевич Декслер, несломленный подпольщик из «Альгемейн-Сион», скончался в октябре 1964 года в Иваново. После этого его жена написала письмо на имя Косыгина, с просьбой о выезде в Израиль. Через два года разрешение неожиданно пришло. Декслеры репатриировались в Израиль. В одном из писем «Организации узников Сиона», помогавшей семье Декслера устроиться на новом месте, было сказано: «Его вдову без всякого сомнения можно приравнять к супруге солдата ЦАХАЛа, погибшего за Родину». Борис Декслер действительно был солдатом, отдавшим свою жизнь за Эрец-Исраэль.

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Авторы: Невзлин Анна, Ротман Фреди. Их цель – увековечить имена евреев, чей поступок незаслуженно стерся из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории. Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook , читайте в ТГ @Jewishheroes или отправить письмо на электронную почту [email protected].