Анестезиолог Александр Злотник: «Мы получили опыт, которого нет ни у кого на Ближнем Востоке» 

За пару дней до праздника Рош а-Шана в медицинском центре «Сорока» в Беэр-Шеве провели первую в Израиле операцию по разделению сиамских близнецов со сросшимися в затылках головами. Раньше в мире такое удавалось сделать не больше двадцати раз.

Сёстры-близняшки, чьи имена не разглашаются, родились в августе 2020 года, каждая – с отдельным мозгом, что дало надежду на разделение. Подготовка операции заняла больше года. В процессе участвовали 50 медиков из Израиля, Великобритании и США.

Подробности уникальной операции «Деталям» рассказал профессор Александр Злотник, заведующий отделением анестезиологии и реаниматологии в медицинском центре «Сорока».

– Александр, поздравляем Вас и коллег с успешно проведённой операцией. Расскажите, пожалуйста, с чего всё началось. Откуда узнали о близняшках?

– Родители девочек живут в окрестностях Беэр-Шевы, поэтому логично, что их направили к нам. Дальше уже и для врачей, и для администрации было большим вызовом взять на себя ответственностью за проведение столь сложной операции. Доктор Мики Гидеон, заведующий у нас отделением детской нейрохирургии, стал тем человеком, кто принял этот вызов. Он руководил процессом с самого начала.

Задолго до рождения близняшек за ними уже наблюдали акушеры-гинекологи, неонатологи, анестезиологи, нейро- и пластические хирурги. Обсуждались возможные варианты. Также привлекли нейрохирурга из Лондона Оваса Джеелани (Owase Jeelani), у которого на счету – четыре подобные операции.

– На каком этапе к процессу присоединились вы?

– Примерно через два месяца после рождения девочек, когда акушеры и неонатологи отошли на второй план. На этом этапе требовалось визуализировать патологию. Девочки прошли компьютерную томографию, массу других обследований, чтобы мы могли понять, насколько взаимосвязаны организмы, как переплетены кровеносные сосуды. Эти процедуры требовали наркоза. Полученные данные переносились на 3D-модели, с которыми потом работала вся команда.

– Сколько часов вы провели на ногах во время самой операции?

– Сложно подсчитать. С каждой из девочек работали по два анестезиолога, а я координировал процесс. Готовить малышек к операции начали в 7 часов утра, а закончили ее около полуночи. Сложности добавляло то обстоятельство, что вечером у меня было дежурство в реанимационном отделении «короны», поэтому приходилось разрываться. Но я уверен в команде: каждую секунду девочки находились в надежных руках.

– В числе анестезиологов были Сергей Царьгородцев и Анна Гривнёва, они ваши ученики?

– Сергей мой коллега, с большим опытом работы, а Анна – молодая специалистка, которая недавно закончила резидентуру. Вместе с ними работали доктор Авнер Леон, который у нас заведует педиатрической анестезиологией, и ещё один молодой специалист – Йотам Жата.

В нашем отделении много русскоязычных анестезиологов, так сложилось исторически, и продолжают приходить талантливые ребята. Они – наш потенциал и наша гордость.

– Понятно, что с точки зрения нейрохирургии это сложнейшая операция. Была ли она столь же сложной в плане анестезии?

– Сегодня в мире нет готового протокола для такой операции, в каждом случае его разрабатывают индивидуально. Сложность в том, что нужно одновременно контролировать два организма на двух разных комплектах оборудования, и при этом учитывать взаимосвязь, которую не всегда можно спрогнозировать. Например, если у одной девочки повышается температура или учащается пульс, показатели другой могут быть в норме – и это тоже необходимо учитывать. При этом советоваться нам было особо не с кем, и ответственность за принимаемые решения полностью лежала на мне и моих коллегах.

– Останутся ли у девочек последствия от проведённой операции? Например, будут ли у них полноценно расти волосы?

– Сейчас детей ожидает длительная реабилитация. Это работа с пространственной координацией, мышцами шеи, кожей. По сути, в год с небольшим им предстоит с нуля учиться держать голову – то, что другие младенцы проходят в возрасте 2-3 месяцев. Там масса нюансов, которые в той или иной мере обсуждались в процессе подготовки.

Что касается волос: кожа, которая использовалась для закрытия зоны операции – их собственная, которую растянули с помощью тканевых эспандеров. Поэтому после реабилитации никаких следов остаться не должно.

– Можете ли вы хотя бы примерно оценить бюджет операции? Кто её оплачивал?

– Думаю, все исчисляется десятками миллионов шекелей. Сюда входят и многочисленные проверки, и постоянный мониторинг, и закупленное оборудование, и приглашение международных специалистов. Скорее всего, расходы покрывали больничные кассы, потому что это – стратегическая операция.

– Можно ли говорить о том, что она в будущем превратит Израиль в один из мировых центров, где проводят подобные операции?

– Да, конечно. Эта операция – большой опыт. На Ближнем Востоке, да и среди многих стран Европы, он есть только у нас. Плюс инвестиции в оборудование, которое уже закуплено. Понятно, что речь идёт о редчайших случаях, и «конвейерное производство» здесь невозможно. Но то, что теперь мы сможем проводить подобные операции – факт.

Алексей Демченко, «Детали». На фото: Доктор Александр Злотник. Фото: из личного архива˜