«Алло, это прачечная?» За что Мири Регев не любит «обнаженку»

Министр культуры не имеет полномочий не только лишать финансирования неугодные ей учреждения культуры, но и даже делать заявления по этому поводу. Об этом напомнила заместитель юридического советника правительства Дина Зильбер – после того, как Мири Регев потребовала исключить из программы Фестиваля Израиля спектакли с обнаженными танцорами, угрожая в противном случае лишить Фестиваль финансирования.

Впрочем, министерского пыла это не остудило: Регев вновь заявила, что никто не заставить ее замолчать. Таким образом, конфликт вокруг обнаженной натуры на Фестивале Израиля не исчерпан, и можно ждать новых попыток регулировать содержание театральных постановок в зависимости от их «национальной значимости».

— Директора Фестиваля Израиля назначают по профессиональным качествам. А это значит, что его признают подходящим человеком для отбора произведений искусства на этот фестиваль, — пояснила «Деталям» доктор искусствоведения, режиссер-постановщик Елена Тартаковская. — И он не один этим занимается: работает профессиональная комиссия, в которую входят люди, обладающие всеми необходимыми навыками для отбора работ. Если какие-то постановки выбрали, значит, они имеют художественную ценность, и это – произведение искусства. Хорошие они или плохие, понравятся или нет — это уже другое дело.

В том, что касается аспектов закона, тот я согласна с юридическим советником правительства.

Если министр хочет, чтобы ее прерогативой был пусть даже не запрет, а прекращение финансирования — хотя по сути, это и есть запрет, поскольку всем понятно, к чему приводит отсутствие средств — то это ведет нас к абсолютному тоталитаризму. К системе, в которой отбирать произведения, разрешенные к показу, министр сможет единолично.

— Сторонники министра говорят следующее: если государство финансирует какие-то проекты, то имеет право и снимать те или иные постановки, да и вообще вмешиваться в процесс. Кто платит – тот и заказывает музыку?

— Мири Регев – не государство. Она политик, не имеющий никакого образования, связанного с культурой. Она не может вмешиваться в процесс принятия профессиональных решений. Если государство хочет активно вмешиваться, то надо создать комиссию со специалистами, вот они и должны решать, какие требования предъявлять к произведениям. Хотя в демократических странах к искусству политические требования предъявлять не принято.

— В данном случае – если мы говорим о Фестивале Израиля — речь о политике не идет. Танцоры выступают обнаженными, и это может задеть чьи-то чувства. Ведь в истории этого фестиваля такие скандалы были — ультрарелигиозные партии несколько лет назад требовали отменить выступления «нескромно одетых» танцоров…

— Мы знаем, что время от времени религиозные партии пытаются навязать остальной части общества свои вкусы. Ничего общего с демократией это не имеет. Ладно еще, когда требуют снять рекламные плакаты, установленные вдоль трассы, и мотивируют это тем, что речь идет об «общественном пространстве», что такие изображения оскорбляют тех, кто может их увидеть, даже если этого не хочет. Но когда мы говорим о балете, тот, чьи чувства он оскорбляет, просто не пойдет в зал. Как раз напротив, если государство мешает человеку увидеть спектакль, потому что кому-то другому он может не понравиться – вот это нарушение принципов демократии. Это полный нонсенс.

Мои демократические чувства, например, задевают поступки и действия представителей религиозных партий. Причем не только мои, но и всего слоя общества, с которым я себя отождествляю. Почему же на это никто не обращает внимания? Я понимаю, что в каких-то сферах надо считаться с чувствами верующих, но если политики из этой общины начинают манипулировать штампами, то это никуда не годится.

Я знаю из сообщений СМИ, что, по мнению министра, такие произведения задевают «ценности Израиля как государства еврейского и демократического». Это абсолютный бред. Ценности демократического государства как раз задевает непрофессиональная вкусовщина, которая идет сверху. Сейчас ей не нравятся голые люди на сцене, в другом спектакле актеры будут, допустим, «недостаточно одетыми», и опять будут приняты волюнтаристские решения?

А что касается еврейского государства, то, насколько я понимаю, иудаизм как образ мысли всегда ставил перед собой интеллектуальные задачи и пытался их решить, расширяя интеллектуальное пространство. То же самое делает и искусство. Оно стремится уйти на шаг от дозволенного, а не повторять то, что уже всеми принято.

— Можем ли мы говорить, что за последнее время, помимо шума в СМИ и обсуждения в политических кругах возникло реальное давление на театры, появилась цензура?

— Я не слышала пока о какой-то прямой цензуре со стороны министерства культуры. Вот министерство образования цензуру внедряет куда более успешно.

Понятно, что министр культуры не заботится об искусстве, а стремиться повысить свой рейтинг. Меня беспокоит, что в конце концов, после таких часто повторяющихся инцидентов, может появиться самоцензура: когда художник, ощущая риск утраты финансирования, начнет ограничивать себя. Это очень плохо. Создается такая атмосфера, что просто напрашивается сравнение с тем, что сейчас происходит в России.

Олег Линский, «Детали». Фото: Эмиль Сальман