Алексей Никитин: «Зло богато оттенками, это не просто черный квадрат». Интервью

Государственное Агентство Украины по культуре и вопросам культурного просвещения назвало в марте нового лауреата премии имени Шолом-Алейхема за 2024 год: им стал писатель Алексей Никитин. Премией отмечен его роман «Бат-Амі». Такое название получил в украинском переводе роман «От лица огня», выпущенный в Украине издательством «Лаурус» и рассказывающий историю киевской украинско-еврейской семьи в годы Второй мировой войны. В 2023 году роман «От лица огня» выпустило издательство Freedom Letters в сотрудничестве с «Лаурусом».

Свое произведение Никитин создал на основе рассекреченных десятью годами ранее документов Первого управления НКВД УССР. В основу фабулы легла киевская городская легенда о молодом боксере Илье Гольдинове.

– Перед войной он уже был чемпионом Украины в тяжелом весе, в 1941-м воевал в партизанском отряде, который затем влился в Красную армию. Потом были «Киевский котел», за ним – концлагерь, и вдруг в 1942 году еврей Гольдинов появился в оккупированном нацистами Киеве, – рассказывает «Деталям» Никитин. – В Киеве он пропал. После войны достоверной информации не хватало, люди сочиняли, пересказывали легенды…

– Хотя «От лица огня» – роман исторический, многие изложенные в нем события кажутся невероятными. Вам удалось найти документы, подтверждающие вашу версию событий?

– Легенда об Илье Гольдинове в целом выглядела не очень достоверной. Я пытался выяснить, как он погиб, но долгое время в украинских архивах найти ничего не удавалось. Первый документ – свидетельство человека, который жил с ним в одном доме до войны – был обнаружен в базе данных Яд Вашем. Постепенно история обросла и документами из архива штаба партизанского движения, и из архива СБУ. Ядро романа – реальные документы такого класса, которые долго еще не будут рассекречены в Москве. Ведь речь идет о деле не репрессированного, но агента, выполняющего задание НКВД на территории, оккупированной нацистами. Книг и даже исследовательских работ, созданных на основе таких документов, совсем немного.

– Странно, что именно еврея отправили агентом в город, занятый нацистами. Илью Гольдинова хотели подставить?

— Это был один из ключевых вопросов: кому пришло в голову отправить еврея в Киев, оккупированный нацистами, и зачем? На вопрос «зачем» я получил совершенно четкий ответ: Гольдинову поручили найти заместителя начальника санитарного отдела НКВД, которого считали предателем, сотрудничавшим с гестапо.  Этот человек действительно знал всю верхушку НКВД лично, и спецслужбы опасались, что он сможет опознать резидента. Предателя хотели либо перевербовать, либо ликвидировать. С этой целью и отправили агента.

Кто его отправил, теперь тоже известно: есть имя, фамилия. Не стану всего рассказывать, но найденный ответ, признаюсь, меня удивил.

– Илья Гольдинов и его жена Феликса назвали свою дочь Бат-Ами – в дословном переводе с иврита «дочь моего народа». Так вы назвали и роман в его украинском издании. Почему же в издательстве «FreedomLetters» он вышел под заголовком «От лица огня»?

– «Бат-Ами» было рабочим названием, но, когда книга была написана, я понял, что в этой истории зримо присутствует Провидение. Название должно было задавать вертикаль. «От лица огня» — это фраза из 68-го псалма, «лицо огня» – это лицо Творца в минуты суда, в минуты слома истории, когда сносятся города, гибнут миллионы, страдают народы… И в это же время в каком-то заштатном городе случается чудо: неизлечимо больная, парализованная девочка, которая должна умереть, вдруг идет на поправку и излечивается.

Кроме того, название, «Бат-Ами» дает повод задуматься: кто главный герой романа? Конечно, сюжет связан с историей Ильи Гольдинова, с его войной. Но пока мужчины воюют, женщины спасают жизнь, а эта книга не о смерти, она о жизни. Сейчас эта история живет под двумя названиями, позволяющими по-разному ее прочитать. У новых переводов, возможно, появятся и новые названия.

– Эта история связана с вашими семейными корнями?

– Да, она о моей маме и ее родителях. Но мне не хочется, чтобы ее рассматривали просто как семейную историю автора. Она касается многих этических проблем.

– Вам читатели не предъявляли претензий за то, что вы таким симпатичным и героическим сделали своего персонажа, который становится агентом НКВД?

– Не думаю, что возможны претензии к реальной истории. Да и потом, это ведь не единичная история. И в теперешней войне, начиная с 2014 года, похожие ситуации повторяются довольно часто: немало молодых людей с оккупированных Россией территорий точно так же выполняют задания украинских спецслужб в родных городах. А мы узнаем только о результатах: где-то взорван автомобиль влиятельного коллаборанта, где-то украинская артиллерия уничтожила клуб, в котором буквально накануне собрались десятки солдат оккупационной армии…

– Ваши герои – прекрасные люди: патриотически настроенный юноша и его жена, очень сильная женщина. Он еврей, она украинка. Они чувствуют, что строят новое, космополитическое, коммунистическое общество, основанное на равенстве и братстве. И при этом становятся винтиками тоталитарной государственной машины. Они не испытали разочарования в своих идеалах?

– Илья Гольдинов, действительно, стал заложником своего решения. В письме одному из офицеров НКВД он пишет, что все вышло не так, как они договаривались. А вот его жена никаким винтиком не стала. Она поняла, что государство не будет искать ее мужа. В одном из документов про него просто написали: «Погиб как еврей». Но Феликса все же добилась, чтобы был найден и наказан человек, из-за которого погиб Илья.

Нельзя сказать, что они разочарованы в системе. Враг для них не система, в которой они жили, враг для них, безусловно, немцы, нацисты. Это сохранилось и у того поколения, и, в значительной степени, у следующего. Такова позиция миллионов людей, живших в Советском Союзе. Феликса – представитель своего поколения.

А вот офицеры НКВД – действительно винтики. Я не знал об этих личностях ничего, пока не взял в руки документы, составленные и подписанные ими. Оказалось, что о них собрано много информации! Очень важные сведения нашлись на сайте международного общества «Мемориал», которое занималось репрессированными, в том числе – репрессированными сотрудниками НКВД. Как оказалось, практически все офицеры из этого дела либо до войны, либо после войны были репрессированы.

Важную роль сыграл, например, Даниленко-Карин – персонаж очень темный, как можно заключить, исходя из дел, которыми он занимался. При этом – человек талантливый, способный перевоплощаться, участвовавший в опасных операциях за границей… Когда я начинал писать роман, о нем было всего несколько строчек в Википедии. Сейчас – просто рулоны информации, многие изучают его работу.

Он был арестован в 1937-м, его долго допрашивали, пытали, избивали. Ничего не признал, не подписал, вышел из тюрьмы калекой. Из НКВД его уволили, но как только началась война, он подал просьбу вернуть его на работу. В 1953-м, когда был арестован Берия и расстрелян глава украинского МГБ Мешик, его чуть было не репрессировали второй раз. Но Даниленко-Карин к тому времени почти ослеп, так что на него махнули рукой и уволили уже окончательно. После чего он прожил еще 30 лет, написал несколько книг о своей деятельности и умер в 1980-х.

Слова Ханны Арендт о банальности зла относятся не только к бесчеловечности самой машины. В людях, которые приводят ее в движение, соединяются противоречивые качества. Человек глубок и в глубине своей темен. В романе есть персонажи, наполненные тьмой. Зло богато оттенками, это не просто черный квадрат.

– Ваша книга о давней войне. Сейчас, когда уже почти два года идет новая война в Украине, вам не хотелось бы поменять что-то в романе?

– Ничего. Действие романа закончилось в 1946 году. А то, что мы видим сейчас – материал для других книг о превращении России в фашистское государство.

– А вот многие российские деятели, наоборот, очень любят обвинять в фашизме Украину, и немаловажная часть российской риторики – апелляция к Холокосту, который в вашем романе занимает немалое место: часть действия происходит в Киеве во время расстрелов в Бабьем Яре. Главный герой романа погибает из-за антисемитизма местного жителя, но больше вы показываете украинцев, которые помогают Илье, рискуя собой. Насколько достоверна эта картина?

– Илья Гольдинов в 1941 году был командиром небольшого отряда в составе партизанского полка. Я нашел список полка, написанный его рукой. Он там единственный еврей, остальные – украинцы, русские. Они вместе воюют. Илья больше месяца провел в немецком концлагере, ему встречались знакомые, которые точно знали, что он еврей. Но его никто не выдал, это документальный факт.

• Читайте также:
• Битва за Нью-Йорк — город, о котором мало кто слышал
• Красная армия и погромы в Украине. 16 января в еврейской истории
• Зеленый, красный, черный и белый: чей это флаг, на самом деле?
• «Ваша миссия — проникнуть в Египет». История самой красивой шпионки «Моссада»

Из концлагеря он пешком добрался до линии фронта, перешел ее, осенью прошел примерно треть Украины с запада на восток, а зимой дошел до Киева. Он же не по пустыне путешествовал! Он останавливался в домах украинцев, где-то спал, что-то ел… Некоторое время прятался у родителей жены, но было много и других мест, где его принимали.

Конечно, известно немало случаев, как выдавали евреев в похожих ситуациях: офицер или солдат Красной армии, попав в окружение, возвращался в родной город, и там его сдавали военному патрулю. Но с другой стороны, важнейший и очень показательный пример отношения украинцев к евреям — сентябрь 1941 года в Киеве, когда был взорван Крещатик, в том числе здание немецкой комендатуры, где погибло много офицеров. Генерал-майор Курт Эберхард, военный комендант Киева, не проведя следствия, обвинил в этом евреев. После подрыва Крещатика множество киевлян осталось без жилья, киевские скверы и парки были заполнены людьми, и казалось бы, в этот момент украинцев легко было поднять на погром? Но в 1941 году этого сделать не удалось. Киевляне знали, что евреи никак не могли взорвать Крещатик.

В Киеве были еврейские школы, но очень многие евреи учились в украинских, иногда в русских школах. Сидели за одними партами, пели одни и те же песни, влюблялись в одних и тех же девочек. Илья и Феликса – из того поколения. Поэтому погромов в этой части Украины в 1941 году практически не было. А вот после войны, в 1945-м, в Киеве погром был. И была совершенно четкая причина – недостаток жилья в городе. Иногда семьи возвращались, а их квартиры уже заняты. Куда деться? Ссоры вспыхивали независимо от национальности, но если сталкивались украинцы с евреями, начинались взаимные обвинения: «Вы нас расстреливали!» – «А вы все уехали в Ташкент, пока мы тут умирали в оккупации!»

Конечно, украинцы и евреи были в разном положении во время оккупации. Украинцев тоже могли убить без суда и следствия, но их не убивали только за то, что они украинцы. А евреев убивали именно за то, что они евреи. Запрещалось оказывать им любую помощь. Человек, который как-то помогал евреям, а тем более прятал их у себя, по статусу тут же приравнивался к еврею – убивали и его, и его семью.

Когда заходит разговор о том времени, я вижу, что многие просто не задумываются, каким высоким героизмом становилось решение спрятать в доме еврея. Люди рисковали всем, в том числе и своими детьми, и многие ведь гибли целыми семьями! Никто же не знал, что оккупация продлится два года, хотя и это немало – нет, были уверены, что немцы пришли навсегда. Оккупация могла длиться и целое поколение, и больше…

Оценив это, можно понять, как велико число праведников народов мира в Украине. И это при том, что мы даже приблизительно не знаем, сколько людей помогали евреям на самом деле. Многие погибли, иные умерли в 1950-60-х годах, когда подобное не считали заслугой… Да и тех, кто оставался во время войны на оккупированных территориях, в советское время считали людьми неблагонадежными. В анкетах десятилетиями сохранялся вопрос: «Находились ли вы и ваши близкие родственники на временно оккупированной территории?» Что эти люди делали, помогали евреям или наоборот, абсолютно не интересовало. Они все считались подозрительными личностями.

– Существует точка зрения, что если Украина официально не признает все преступления, совершенные против евреев во время Второй мировой войны, как это сделала Германия, то и проблема антисемитизма никуда не уйдет. Что вы думаете об этом?

– Я думаю, что бытовой антисемитизм в любой стране полностью не исчезнет, что бы ни делало государство. Его могут порождать малообразованность, несложившаяся судьба, неудавшаяся карьера… Когда два народа живут рядом, всегда найдется кто-то, считающий, что его обделили. C этим трудно что-либо сделать. Конечно, государство должно действовать, а в случае Украины хотя бы четко указать места, где погибли евреи, расследовать казни, выяснить, чьи были распоряжения, кто их выполнял, конкретно, в каждом месте. Открывать мемориалы.

– Могут ли возникнуть подобные проблемы у сегодняшних украинцев, оставшихся на оккупированных Россией территориях? Уже сейчас возникает непонимание между людьми. Что же будет потом, когда война закончится?

– Проблем будет достаточно, никаких сомнений в этом нет. У нас целые города разрушены, их придется восстанавливать. Но сейчас одна задача – победа в этой войне, у Украины нет выбора.

У меня в романе герои вспоминают Голодомор в Украине. Голодомор — прямое следствие того, что Украина не смогла отстоять свою независимость в 1919–1921 годах. И вот тут отчетливо видны параллели с нынешней ситуацией. Одна из, может быть, главных причин яростного сопротивления украинцев России в том, что у Украины есть опыт жизни под властью Москвы. Совершенно чудовищный опыт, оплаченный жизнями десятков миллионов человек.

Не сильно ошибусь, сказав, что с 1914 по 1954 год Украина была самым опасным местом в Европе. Такое количество людей мало какой народ терял. Первая мировая война, Гражданская, голод 20-х, потом чистки, массовые репрессии, Голодомор, Вторая мировая война, снова голод… Потеряв независимость, Украина понесла чудовищные человеческие жертвы. Страна не может допустить поражения в нынешней войне. Поражение приведет к гибели украинской цивилизации.

Анна Соловей – специально для портала «Детали». На фото: Алексей Никитин. Фото из личного архива ∇