Александр Подрабинек: «Выборы в России – не более, чем шоу»

Советский диссидент и российский правозащитник Александр Подрабинек получил широкую известность еще в советские времена, когда написал книгу «Карательная медицина» — о том, как «лечили» политических оппонентов в психиатрических клиниках СССР. Советская власть дважды бросала его за решетку. В интервью «Деталям» Подрабинек рассказал, как ему (и другим) живется сегодня в России Путина.

— Могу сказать одно: в обществе, в основной массе своей, инертно. А власть пользуется этим для усиления своего влияния, чтобы казаться самодостаточной, — говорит Александр Подрабинек. — В наших конкретных, российских условиях это приводит к возрождению советских методов управления государством.

Собственно говоря, правители по-другому и не умеют, они все родом из советской власти, причем не из лучшей ее ветви — госбезопасности, силовых ведомств. Вот то, что у них в голове варится, они и пытаются изобразить в стране. А общество, повторяю, все это, увы, воспринимает достаточно пассивно.

— Почему так происходит?

— В силу разных причин. Однако главное, что люди безумно терпеливы, и многое спускают власти с рук. Потому, наверное, мы просто скатываемся обратно в яму, из которой, казалось бы, в начале 90-х имели шанс выбраться.

— К чему это может привести? Власти сами по себе, народ сам по себе, оппозиции практически нет, а ведь Путин тоже не вечен?

— Я не занимаюсь прогнозами, потому что дальнейшее развитие событий зависит от массы всяких причин. Это и международные отношения, и внутренние, и барьер терпимости, который может быть пройден, и экологические — такие, к примеру, как катастрофа на Южной Урале, выброс рутения в атмосферу. Короче, пути Господни неисповедимы.

Но если все будет оставаться, как сейчас, во всех аспектах, то мы благополучно скатимся к возрождению жесткого авторитарного режима. Государство наше, по сути, уже авторитарное, хотя и не во всех проявлениях. Есть еще какие-то элементы свободы, эдакая квази-демократия. Собственно говоря, я вижу процесс ужесточения. Он идет с самого начала правления Путина, хотя вначале не был так заметен.

— Что же это такое — нынешний режим в России? К примеру, насколько к нему может быть применено определение как «корпоративный фашизм». Насколько он верно?

— Я бы все-таки этот режим с фашизмом не отождествлял, потому что корпоративное государство включает в себя весь народ, а не только какие-то отдельные его элементы. А мы наблюдаем иное: власти, напротив, дистанцируются от народа, от общества, видя себя в роли пастухов, а общество — в роли стада. Такую систему взаимоотношений вряд ли можно назвать фашистской. Она даже в меньшей степени фашистская, чем советская, потому что в советское время власть пыталась включить людей в орбиту своей идеологии, пусть и идиотской. Сегодня же власть требует от общества принимать себя такой, как она есть, и не слишком протестовать. Ты можешь писать, говорить, публиковаться в Интернете , но до поры, до времени.

Алгоритм один, и он неизбежен. Такая власть не может долго играть в демократию. Либо мы все идем дорогой свободы, и возвращаются полностью все гражданские права — либо власть должна быть полностью узурпирована.

— В России грядут очередные президентские выборы. И тут, как чертик из табакерки, выскакивает Ксения Собчак, а за ней Катя Гордон, и далее еще какой-то набор странных персонажей…

— Добавьте сюда еще и Елену Беркову, порнозвезду.

— Это напоминает какой-то фарс, не так ли?

— Почему «напоминает»? Это и есть фарс. Знаете, меня всегда удручает, когда за границей России относятся к выборам в России не как к фарсу, а как к чему-то серьезному и реальному. Это шоу, понимаете, шоу! Оно не такое примитивное, как в советское время, когда был один кандидат и 99% проголосовавших. Оно с большим умом поставлено, но все равно шоу.

Все знают, кто победит, ни у кого нет сомнений на этот счет. Но власть нуждается в легитимности. Она может быть получена двумя способами: либо власть, дарованная Богом — это монархия, либо путем парламентских выборов в демократической или квази-демократической стране. Монархия в России сегодня невозможна, остается второй путь, значит, надо сыграть в демократическую процедуру, то есть в выборы.

Начинается якобы полемика, якобы споры, якобы дискуссии. Беркова выставила свою кандидатуру, Собчак… Инициируются какие-то скандалы… Короче, создается предвыборная атмосфера. Хотя все прекрасно понимают, что результат будет тот самый, который опубликует ЦИК. Но главное — это сказать: видите, у нас много кандидатов! У нас плюрализм мнений, как в любой нормальной стране во время предвыборной кампании. У нас все как у всех.

Вот такую картинку покажут Западу, а потом добавят: в результате голосования победу одержал Владимир Владимирович Путин, в трудной борьбе при полной свободе слова. Вот, Собчак даже разрешается говорить, что Крым надо отдать Украине, и ей ничего за это не будет, хотя некоторых блогеров за то же самое сажают.

— Есть мнение, что сегодня российское общество разделилось на три категории. Одним пропаганда промыла мозги. Другие дистанцируются от всего, что происходит, предпочитая жить сугубо частной жизнью. И третьи используют любую возможность, чтобы уехать из страны. Вам такая оценка кажется верной?

— Есть что-то в этом, хотя подобное деление весьма условно. Я бы, к примеру, добавил сюда категорию людей, которая пытается либо стать властью, либо использовать власть в своих целях; людей, каким-то образом аффилированных с властью, представителей бизнеса, пытающихся заигрывать с ней; людей, зависящих от власти и вынуждены идти в ее фарватере. И все же, на мой взгляд, тех, кто пытается дистанцироваться от власти, больше всего.

— А те, кому промыли мозги?

— Они все же не составляют большинства.

— А у молодежи есть от этой болезни иммунитет?

— Cпорно. Иммунитет, скорее, есть все-таки у старшего поколения, которое пережило советскую пропаганду. У молодежи как раз его и нет, она просто отторгает пропаганду, поскольку пропаганда бездарна, тупа и мало кому интересна.

Но большинство людей в России все же отстраняется от происходящего. Ведь нет альтернативных точек зрения. Масс-медиа почти все под сапогом. А для того, чтобы проявлять какую-то активность — политическую, общественную — надо обладать достоверной информацией. Но мы же знаем законы пропаганды. Если доступ к правдивой информации затруднен, то люди будут получать ту информацию, которую получить легче всего. Людей пытливых, которые хотят знать правду, всегда меньшинство.

— В советское время диссидентство было каким-то особым явлением. Сейчас говорят, что диссидент — это Навальный. Не наблюдаем ли мы некую деградацию самого понятия?

— Диссидентов в старом понимании нет. Потому что в них нет необходимости. Все-таки диссидентство — это продукт тоталитарного режима, когда все было под запретом, и потому произнесенное вслух слово правды казалось чем-то особенным. Сегодня иначе: ты можешь говорить, что хочешь — но тебя мало кто услышит. А важно быть услышанным — то, что ты говоришь, западные голоса не разнесут по радиоприемникам России.

— Тогда кто же, по-вашему, Навальный?

— Политический игрок. Он не либерал, безусловно. Он упрямый человек, упертый, ведет свою линию, независимо ни от чего, используя все возможные средства. Например, на выборах мэра Москвы ему подарила голоса «Единая Россия», он с удовольствием их использовал и даже не открещивался. Он прет, как танк. В условиях политического плюрализма и конкуренции, свободных выборах Навальный был бы одним из многих, и далеко не самым популярным.

— Кроме Навального и маргиналов — вдруг, как из-под земли, появляются какие-то странные личности, нечто вроде Вячеслава Мальцева из движения «Артподготовка», призывавшего к новой революции седьмого ноября семнадцатого года. Что это?

— Мальцевская история — это, скорее всего, обычная провокация. Правоохранительным органам нужно показывать, что они работают, нужно все время кого-то брать. Но эта история в любом случае раздута. Сам Мальцев находится за границей и оттуда собирается руководить революцией. Просто смешно! И глупо.

Раздувают не только истории, раздувают и личности. Как ту же Ксению Собчак. Давайте сделаем ее политической фигурой, которая идет на выборы. Она же ноль! Добавьте и внутри-дворцовые разборки, которые тоже постоянно идут. Но все это нисколько не отражается на общеполитической ситуации в стране.

— В одном из недавних интервью Хазанов сказал, что евреям негоже заниматься политикой в чужой для них стране. Вы так не находите?

— Послушайте, чем больше времени проходит, тем меньшее значение имеет национальность, национальный вопрос. По большому счету это уходит отовсюду. Потому что мир глобален. Та экологическая катастрофа, которая случилась в Челябинске, может накрыть Европу. То, что происходит в Сирии, затрагивает интересы всего Ближнего Востока. Говорить о том, что евреи должны заниматься политикой только в Израиле — это, простите, позапрошлый век.

— И, тем не менее, согласно данным министерства абсорбции, репатриация из России за последние несколько лет резко возросла, причем немало людей к нам едет из столиц — Москвы и Санкт-Петербурга.

— Может быть, потому, что их угнетает эта инертность общества.

— Чего же добились диссиденты, если в стране все равно царит инертность, возвращающая ее в советское прошлое?

— Мы боролись и победили социализм, советский уклад, империю — она распалась, и некоторые страны бывшего СССР находятся на счастливом пути. Я не скажу, что они счастливо живут, но они обрели независимость. Я очень надеюсь, что и Украина окончательно оторвется от России, став по-настоящему самостоятельной. И Молдавия… А России сложнее всех, ведь она — метрополия, это остальные были пристегнуты к ней силой. Им легче пробудить национальное сознание, легче консолидироваться, яснее виден внешний противник. А в России мы сами себе противники, и все понимают, что проблема — в нас, но с внешним врагом бороться легче, потому мы и ищем их повсеместно.

Марк Котлярский, «Детали». Фотография со страницы Александра Подрабинека в фейсбуке, публикуется с его разрешения