Агент «Моссада», куратор египетского супер-шпиона, заговорил. Часть вторая

Что заставило его предать свою страну, как он вступил в контакт с израильтянами, был ли он двойным агентом? В эксклюзивном интервью израильский куратор египетского шпиона Ашрафа Маруана рассказал о неизвестных подробностях своей работы.

Продолжение. Начало здесь

Кодовое слово «химикаты» имело огромное значение. Маруан звонил из Парижа после возвращения из поездки в Ливию – он осуществлял координацию между Садатом и Каддафи: речь шла об операции по переброске самолетов египетской национальной авиакомпании «Египет Эйр» из всех аэропортов в Ливию, а также египетских судов в безопасное место в ливийский порт Тобрук. Укрытие гражданских самолетов и судов в надежном месте, чтобы они не стали мишенью для израильтян, было составной частью плана военных действий против Израиля, и израильская разведка это знала.

В том самом телефонном разговоре Маруан дал понять, что не может особо распространяться, поскольку рядом находятся посторонние люди. Было договорено, что в свете важности предоставленной информации на следующий день состоится встреча в Лондоне, где будет присутствовать «генерал» — директор «Моссада» Цви Замир.

Прибыв в Лондон, Маруан успел попутно встретиться с управляющим «Египет Эйр», который подтвердил ему лично, что пришел приказ о тайной переброске самолетов в Ливию. Встреча с Дуби и Замиром была назначена на девять часов вечера, но Маруан опоздал, потому что ему необходимо было дождаться звонка из Каира, чтобы получить дополнительную информацию. В результате он появился на конспиративной квартире в 11 часов вечера (в час ночи по израильском времени).

В квартире его уже ждали Дуби и Замир, а снаружи находились агенты «Моссада», не спускавшие глаз с каждого прохожего.

Встреча длилась около трех часов. Дуби составил подробный отчет на основании протокола, который он вел во время этой встречи, но даже сегодня он отказался показать стенограмму (она хранится в архиве «Моссада»), восстанавливая по памяти атмосферу того разговора и пересказывая его.

«Удивительно, но Замир не сразу перешел к разговору о войне, — говорит Дуби, — хотя знал о вчерашнем предупреждении, а также обладал информацией на эту тему из других разведывательных источников. Вероятно, трудно было поверить, что опасность у порога. Поэтому Замир начал издалека, он стал расспрашивать собеседника о трехстороннем союзе между Египтом, Ливией и Сирией, а позже перешел к вопросу о планируемой палестинскими террористами акции, — угнать самолет компании «Эль-Аль» в аэропорту Фьюмичино в Риме, чему Маруан мог воспрепятствовать.

Однако египтянину не терпелось перейти к главной теме. «Давайте поговорим о войне», — сказал он, обращаясь к Замиру. И добавил, что война начнется завтра. На вопрос Замира, почему именно завтра, в субботу, в Судный день, Маруан ответил: «Так было решено. Чтобы устроить вам праздник».

Замир спросил, как именно начнется война. Маруан пояснил, что ее начнут одновременно Египет и Сирия. Вопреки утверждениям, которые распространялись на протяжении многих лет, включая не в меру болтливого Эли Заиру, Дуби считает, что никто из присутствовавших на встрече в Лондоне и близко не говорил о возможности прекратить войну в шесть часов вечера. На вопрос Замира, когда будет нанесен удар по Израилю, Маруан ответил – «sunset», то есть на закате».

Как сообщил египтянин Замиру и Дуби, война была запланирована шесть месяцев назад, и 25 сентября Садат, наконец, определил окончательную дату, но никому еще об этом не сообщил. По словам Маруана, кроме двух дивизий, вся египетская армия была приведена в полную боевую готовность, однако на прошлой неделе и эти две дивизии тоже были подтянуты к линии возможного противостояния.

Только после этого Замир полностью переключился на нужную тему, буквально забросав агента вопросами. Среди прочего, выяснилось, что египтяне намереваются пересечь Суэцкий канал. Как считал Маруан, египетская стратегия заключалась в том, чтобы нарушить перемирие, нанеся артиллерийские и авиационные удары, а затем форсировать канал по пяти или шести мостам. Первый этап интервенции предполагал захват Синая на глубину до десяти километров, а затем – если получится, — продвижение вплоть до перевалов Митла и Гиди. Сирийцы должны были вторгнуться на Голанские высоты и постараться закрепиться на завоеванном плацдарме.

После того, как Маруан покинул конспиративную квартиру, Дуби и Замир отправились в соседний квартал, где жил Рафи Мейдан, заведующий британским филиалом «Моссада». По дороге взволнованный Замир размышлял вслух, какое именно сообщение передать в Израиль. Он опасался, что если предупредит о грядущей войне, как это уже было в апреле-июне 1973 года, а предсказания не оправдались, его просто-напросто поднимут на смех, и назовут паникером. Однако если отказаться от информации, что Израилю грозит опасность, последствия могут быть непредсказуемы. И, придя домой к Мейдану, Замир принял четкое решение. Он соединился с начальником своей канцелярии Фредди Эйни и продиктовал ему несколько фраз, используя им обоим известный код. В частности, сообщил, что (сегодня, в субботу) разразится война, и это сообщение тотчас было передано тогдашнему премьер-министру Голде Меир.

Теперь, когда события тех лет хорошо известны, можно лишь с сожалением констатировать, что некоторые израильские руководители, в том числе министр обороны Моше Даян и несколько генералов, не прислушались к предупреждению египтянина, не вняли переданной им информации и не обратили никакого внимания на его комментарии, что военные цели, преследуемые Египтом в данном противостоянии, весьма ограничены.

А уже на третий день они все запаниковали, и стали говорить чуть ли не о «разрушении Третьего храма». Согласно данным, опубликованным в США, Израиль рассматривал даже возможность применения ядерного оружия, на случай, если оно понадобится.

Некий Маруан «полощет нам мозги»

Как началась эта история? Переломный момент в жизни Дуби, как это часто бывает, наступил чисто случайно, в декабре 1970 года. Уже упоминавшийся Шмуэль Горен выехал из Брюсселя, чтобы проинспектировать работу агентов «Моссада» в Европе, и прибыл в Лондон. Здесь ему довелось встретиться с военным атташе израильского посольства, генерал-майором Шмуэлем Эялем.

«Послушайте, Замир, — сказал Эяль, — в течение нескольких дней мне постоянно звонит то в офис, то домой некий человек по имени Ашраф Маруан, который буквально полощет всем мозги и вдобавок ко всему постоянно изводит мою жену, требуя, чтобы она соединила его со мной».

Горен был в шоке: «Почему же вы сразу не перевели звонок в «Моссад», как это следовало сделать?»

«Я не знаю, кто это, — пожал плечами Эяль, — к тому же мне звонят разные люди».

Горен решил собрать как можно больше информации, подтверждающей, что Маруан действительно несколько раз звонил в офис посольства и даже домой к Эялю, передавая сообщения, оставшиеся без ответа. Из последних сообщений выяснилось, что Маруан в ближайшее время покинет Лондон. Горен немедленно предпринял соответствующие меры, пойдя против существующей теории подобных операций, которая гласит, что каждая подобная встреча должна быть заранее хорошо организована, продумана, вплоть до мельчайших деталей, а также предприняты дополнительные меры безопасности.

«Безусловно, я рисковал, — вспоминал Горен, — но я не хотел упускать такую возможность. Кроме того, я получил самую подробную информацию о том, кто такой этот Ашраф Маруан».

Но кому поручить возможную вербовку? По разным объективным и субъективным обстоятельствам выбор пал на Дуби, который недавно был назначен заместителем резидента «Моссада» в Британии. Горен был не в восторге от принятого им же самим решения, поскольку Дуби был еще довольно неопытным агентом. Но с другой стороны, как полагал Горен, у него появилась «уникальная возможность набраться опыта и зарекомендовать себя с хорошей стороны».

Горен и руководитель филиала быстро сорганизовались: номер телефона, который Маруан оставил для связи, принадлежал военному атташе египетского посольства. Это свидетельствовало о храбрости Маруана, смелости, уверенности в себе и, прежде всего, беззаботности – особенностях, которые характеризовали его на протяжении многих лет работы и встреч с Дуби. С помощью пресс-секретаря связались с Маруаном, и назначили встречу в отеле Royal Lancaster.

Как известно, Маруан был женат на дочери президента Египта Гамаля Абдель Насера – Моне; они поженились в 1966 году, хотя отец Моны был вначале против. Как выяснилось, еще при жизни Насера Маруан пытался связаться с израильтянами, но безуспешно. Попытка удалась лишь тогда, когда о ней узнал Шмуэль Горен.

На вопрос, какие все же мотивы двигали Маруаном, когда он стал работать на «Моссад», Дуби ответил не сразу. Он сказал, что вообще, как куратор, не обязан был задавать подобные вопросы – мотивы Маруана интересовали прежде всего руководство «Моссада». Но потом добавил: «Все же я считаю, что Горен прав: ему нужны были деньги, много денег. Но было и другое. Во-первых, образ «Моссада» после 1967 года был невероятно мощным, и Маруан восхищался израильскими спецслужбами. Во-вторых, как я думаю, Насер, пытавшийся навязать Маруану свои воззрения, исполненные ненависти к Израилю, не слишком в этом преуспел, в особенности, после Шестидневной войны. А кроме того, пыл Насера, направленный на перевоспитание своего непутевого зятя, пошел на спад из-за одолевшей египетского руководителя хвори. Маруан, по всей видимости, перестал бояться Насера и хотел отомстить ему за унижения, и, вероятно, это еще одна причина, по которой он пытался войти с нами в контакт даже тогда, когда Насер был жив. Этот человек надсмехался над ним и не ставил его ни во грош».

А вот Садат высоко ценил Маруана и приблизил его к себе, но Маруан считал его «глупцом, неспособным принимать серьезные решения», а затем и вовсе возненавидел, потому что в какой-то момент Садат превратил Маруана в своего «семейного дворецкого», заставляя сопровождать жену и дочерей в поездках за покупками в Каире и за границей.

Вот, собственно, тот фон, на котором Маруан стал работать на «Моссад». Впрочем, не следует думать, что он предоставлял информацию бесплатно. Хотя первоначально предполагалось, что каждая переданная им информация будет оцениваться в несколько тысяч долларов, Маруан с этим не согласился, требуя большего. И ему пошли навстречу. По некоторым оценкам, за все время работы он получил — по большей части наличными, в чемоданчиках — более миллиона долларов.

Однако после Войны Судного дня и после того, как он разбогател на сделках с оружием, Маруан заявил, что больше не нуждается в деньгах, и будет продолжать работать на «Моссад» бесплатно. «Я буду делать это добровольно, из-за дружеского расположения к вам», — сказал он.

Война за его доброе имя

В 1988 году Дуби ушел из «Моссада». Связь с Маруаном к тому времени уже ослабла, но, по мнению Дуби, в любом случае такими агентами не разбрасываются, а утечка информации, которую допустил начальник военной разведки, вызвала у него резко негативные ощущения. В конце концов, несколько публикаций, в которых всплыло имя египтянина, как израильского агента, и привели к печальному для Маруана исходу.

Дуби решил дать интервью «ХаАрец» еще и потому, что ставил своей целью восстановить доброе имя Маруана, которого некоторые уже успели причислить к «двойным агентам» — и, к сожалению, главный тон в этом направлении задал Эли Заира, отстраненный в свое время от занимаемой должности в связи с допущенными серьезными промахами в период Войны Судного дня.

Ситуация в этом вопросе настолько накалилась, что в 2007 году пришлось прибегнуть к помощи суда. Единственным арбитром в этом вопросе, связанном с исками о клевете, поданными как Заирой, так и Замиром, стал член Верховного суда Теодор Ор.

В результате судья Ор постановил, что Маруан не был двойным агентом и Заира фактически раскрыл журналистам источник информации. Эти утечки или систематические попытки Заиры разоблачить Маруана, как это определяли Дуби и Замир, привели к трагической смерти египтянина. «Мы убили его», — сказал Замир, обращаясь к Дуби, но подразумевая, разумеется, Заиру.

Дуби надеется, что его интервью раз и навсегда дезавуирует «ложь Заиры». Он говорит: «Маруан был одним из самых важных наших агентов, и его информация играла колоссальную роль для безопасности нашей страны. Более того, вся информация, которую он передавал, подтверждалась, и он ни на йоту не солгал».

 Йоси Мельман, «ХаАрец», М.К.
На фото: Война Судного дня. Начальник генштаба Давид Элазар (в центре). Фото: Эйтан Харис, Национальная фотоколлекция, GPO;
Ашраф Маруан, Wikipedia public domain;
Война Судного дня. Египетские пленные. Фото: Когель Авраам, Национальная фотоколлекция, GPO