80 лет назад в Тель-Авиве собирали помощь для жертв Брестского погрома

В первых числах июня 1937 года в газетах Эрец Исраэль появились тревожные сообщения из Бриска – то есть, Бреста, бывшего в то время частью Польши. Этим новостям нашлось место на первых полосах – рядом со сводками о ходе Гражданской войны в Испании и сообщениями о суде над Тухачевским, Якиром и другими советскими военачальниками в Москве.

Что же произошло в провинциальном польском городке, который в ту пору не был даже пограничным? Что привлекло к нему столь пристальное внимание ишува?

В конце 30-х годов прошлого века евреи составляли более 40% населения Бреста. В городе действовало пять еврейских частных школ, в которых преподавали на идише и на иврите, а всего в Брестском повете из 36 средних школ 10 были еврейскими. В Бресте действовали 4 синагоги, а также многочисленные еврейские организации — Бунд, «Поалей-Цион», «Объединение еврейских женщин», «Организация ортодоксальных евреев», «Союз евреев – участников борьбы за независимость Польши». Работали еврейские спортивные клубы, библиотека и культурный центр.

В общем, еврейская жизнь в Бресте, как и в других городах Польши, била ключом. Но была она отнюдь не безоблачной. Антисемитизм в Польше процветал и на государственном, и на бытовом уровне. Вот, например, что пришлось выслушать Арону Грейдингеру, героя романа Исаака Башевиса Зингера «Шоша», зашедшему побриться в варшавскую парикмахерскую:

«Я вот что вам скажу, шановный пан. Эти теперешние евреи — те, говорят чисто по-польски и притворяются поляками — они даже хуже, чем прежние Шмули и Срули в длинных лапсердаках, с белыми бородами и пейсами. Те, по крайней мере, не лезли, куда их не просят. Сидели себе в лавках и раскачивались над своим Талмудом, как бедуины. Болтали на своем жаргоне, а если христианин попадал к ним в лапы, объегоривали его на несколько грошей. Зато они не ходили ни в театры, ни в кафе, ни в оперу. А эти, бритые, в пиджаках — от них все беды. Они заседают в нашем Сейме и заключают договоры с нашими злейшими врагами — с литовцами, русинами, русскими. Одно только утешает — Гитлер выкурит пархатых изо всех щелей«.

В конце мая 1937 года в Бресте разразились еврейские погромы. Поводом для них послужило убийство польского полицейского Стефана Кендзёры на городском рынке. Страж порядка вступил в конфликт с еврейским мясником Айзиком Щербовским, сбил его с ног и грубо обругал. Находившийся в лавке сын мясника пырнул полицейского ножом. Рана оказалась смертельной. В больнице Кендзёра скончался от потери крови. Сразу после этого Брест охватили еврейские погромы. В рапорте министру внутренних дел комендант городской полиции отмечал:

«Первые случаи избиения евреев, битья окон и витрин еврейских магазинов произошли в 10 часов. После этого были отмечены случаи разгрома магазинов и избиения евреев безработными, молодежью и женщинами. Самые серьезные инциденты произошли на улицах 3 Мая и Домбровского, где целый ряд больших складов и магазинов были уничтожены практически полностью. Затем погромы охватили все районы города. Вечером пришлый элемент из деревни и представители преступного мира, начали грабежи разбитых магазинов».

Польский историк Войцех Слешинский пишет, что 14 евреев были убиты, более двух тысяч ранены. С огромным трудом полиции удалось остановить погромы. Нужно отметить, что одними из первых на помощь пострадавшим пришли польские соседи, которые давали приют потерявшим дома, собирали для них деньги. В Эрец Исраэль тоже был организован сбор помощи для пострадавших. На тель-авивскую улицу Монтефиори, где размещалась «Сионистское объединение репатриантов из Польши», потянулись желающие помочь жителям Бреста.

После того, как завершился тридцатидневный траур по жертвам погромщиков, а разграбленные лавки были отремонтированы, еврейская жизнь в Бресте вернулась в прежнее русло. Правда, ненадолго – 22 сентября 1939 года советские власти расформировали еврейские общинные учреждения, запретили всякую политическую деятельность и арестовали большинство руководителей еврейских организаций. И в тот же день по центральной улице города – улице Люблинской Унии – торжественным маршем прошли части вермахта и Красной Армии (см.видео)

Но это уже другая история. А брестские погромы 1937 года проливают свет на атмосферу, царившую в Польше до Второй мировой войны, и отчасти дают ответ на вопрос, что же случилось с поляками, в годы немецкой оккупации? Почему они бросились убивать своих еврейских соседей? Да так, как в печально знаменитой деревне Едвабня, где в 1941 году местные жители сожгли полторы тысячи евреев.

В 2008 году польский драматург Тадеуш Слободзянек написал драму «Наш класс», посвящённую этому событию. Спектакли по этой пьесе обошли сцены многих стран мира, в том числе Израиля и России. И, конечно же, в самой Польше они стали предметом бурных дискуссий. Поскольку далеко не все в сегодняшней Польше готовы к открытому разговору на эту тему. Но для того, чтобы понять происходившее в годы войны, стоит разобраться в том, что этому предшествовало. В частности, понять, что стало причиной погромов, прокатившихся ровно 80 лет по тогда ещё не пограничному Бресту.

Борис Ентин, «Детали». Фото: Викисклад, Public Domain