Мики Ганор, государственный свидетель в деле о подлодках (так называемое “дело 3000”) разочарован и раздражен вот уже несколько месяцев. По его словам, он допустил ошибку, подписав с прокуратурой соглашение стать госсвидетелем. Согласно публикации Авиада Гликмана из Новостного отдела Десятого телеканала, Ганор даже угрожал отменить соглашение в одностороннем порядке.
Основная часть бизнесов, которые ведет Ганор, находятся за границей, и зарубежные банки не очень-то рвутся заключать с Ганором сделки: часть из них — из-за признаний Ганора в совершенных правонарушениях, другая часть — из-за того, что он подписал соглашение с прокуратурой. С другой стороны, крупный израильский банк также строит ему препоны. Прокуратура снабдила госсвидетеля соответствующим письмом, однако тот утверждает, что государство могло сделать для него гораздо больше, и что его, фактически, оставили на произвол судьбы.
Несколько месяцев тому назад государственный свидетель по делу Бенизри вышел из тюрьмы и дал серию интервью средствам массовой информации. Моше Села, вследствие показаний которого бывший министр от партии ШАС Шломо Бенизри оказался в местах не столь отдаленных, вдруг стал утверждать, что Бенизри вообще невиновен и что он, Села, фактически дал ложные показания, оболгав политика. Села говорил в течении нескольких лет, что не рекомендует никому подписывать соглашение о превращении в государственного свидетеля. “Сегодня в Израиле нельзя быть госсвидетелем, — говорил он в интервью журналистке Аяле Хасон, — Государство не предоставляет поддержку, люди превращаются в несчастных и отверженных обществом, им попросту разрушают жизнь”.
В скандале вокруг бывшего главного раввина Израиля Йоны Мецгера, особенно важными оказались показания государственного свидетеля. Если бы не его свидетельство, есть большие сомнения, что Мецгер вообще оказался бы в тюрьме на три с половиной года. И этот госсвидетель сожалеет сегодня о своем решении. Он тоже утверждает, что государство про него забыло, и что он превратился в объект нападок и презрения в своей общине. Он затрудняется всякий раз при выезде из страны и не в состоянии вернуть свои бизнесы к былому процветанию. Несколько средств массовой информации опубликовали его имя, несмотря на запрет на публикацию. Государство не сделало ничего, чтобы наказать нарушителей запрета и привлечь их к уголовной ответственности.
Трудно преуменьшить важность государственных свидетелей. Коррупция Мецгера и религиозного истеблишмента, способы заключения огромных сделок в области обороны и прочие скандалы, которые потрясли Израиль, никогда не были бы раскрыты без привлечения госсвидетелей. Иногда эти свидетели являются еще более коррумпированными, чем люди, против которых они свидетельствуют, но этому институту попросту нет альтернативы.
У адвокатов по уголовным делам есть достаточно грязные приниципы. Большинство из них не готовы представлять в суде госсвидетелей, есть и такие, кто самоустраняются после того, как их клиент подписывает соглашение с государством. Непонятно, каким образом они в состоянии оправдывать эту норму. Адвокаты, которые денно и нощно говорят, как важно защищать каждого человека, включая главарей преступных организаций, не готовы защищать государственных свидетелей.
Около десяти лет назад государство создало Управление по защите свидетелей. Это решение улучшило драматическим образом возможности физической защиты госсвидетелей, жизням которых угрожают. Государство проверяет, что их имена остаются анонимными, прячут их, переселяют их в новое место. Все это замечательно работает в делах против преступных группировок, однако государственным свидетелям против общественных деятелей необходима иная защита. Прежде всего, активная защита со стороны прокуратуры и полиции, включая защиту в СМИ, защиту их должностей и общественного статуса. Есть госсвидетели, которые не прогадали. Например, государственный свидетель против бывшего министра туризма Стаса Мисежникова — его бизнесы процветают, он дает интервью в прессе, и мало кто знает о его участии в процессе, который привел бывшего министра за решетку. Прокуратура не очень способствовала этому процессу, она должна играть более активную роль в защите госсвидетелей против политиков и общественных деятелей.
В делах Биньямина Нетаниягу есть три госсвидетеля. Ари Харо, Шломо Фильбер и Нир Хефец не нуждаются в физической защите, но в скором и эффективном судебном процессе, который вскроет истину и позволит всем троим вернуться к нормальной жизни. К большому сожалению, именно этого не происходит. Харо стал госсвидетелем более года тому назад. Каков шанс на то, что он сумеет выдержать все давление, связанное со стигмами, существующими в отношении госсвидетелей, до 2020-21 годов, когда, может быть, начнется судебный процесс, если дело вообще дойдет до обвинительного заключения?
Ганор не может, насколько мне известно, пойти на попятный и отменить подписанное соглашение с госпрокуратурой. После того, как он все подписал и дал развернутые показания, это будет практически самоубийством взять все это дело исключительно на себя. С другой стороны, недовольный госсвиделель — это последнее, в чем заинтересовано обвинение. Ему абсолютно не нужен агрессивно настроенный свидетель в громких делах против сильных мира сего.
Равив Друкер, ХаАрец, И.М. Фото: Моти Кимхи
