Визит к Дрейфусу
Из дневника капитана французской армии, еврея Альфреда Дрейфуса, обвиненного в шпионаже в пользу Германии, явствует, что он не считал себя «ни героем, ни жертвой».
После помилования так и не реабилитированный Дрейфус вернулся во Францию, где против него ополчились враги, но еще больше – друзья, те самые «дрейфусары», для которых он был символом борьбы с реакцией: они не могли простить ему того,что он согласился выйти из тюрьмы раньше, чем с него сняли обвинения.
Дрейфус не отвечал на их крики, как в свое время не отвечал на крики в зале суда, а в дневнике он записал: «Не мог я говорить о себе и взывать к чувствам людей, настолько я был тогда потрясен. Но с тех пор я понял, что люди хотят видеть большие драмы, слышать крики и вопли. Короче, они жаждут представления, как в театре».
Эта «жажда представления, как в театре» была утолена в июне 1908 года, когда похоронная процессия с прахом Эмиля Золя направлялась к Пантеону. Дрейфус, снова в армейской форме и уже в чине майора, наблюдал за посмертными почестями, воздаваемыми его защитнику, когда из толпы вынырнул праворадикальный журналист-антисемит и дважды выстрелил в Дрейфуса из пистолета, но только легко ранил его в правую руку.
Вскоре Дрейфус ушел в отставку. Он не написал мемуаров, не дал ни одного интервью. С началом Первой мировой войны он вернулся в армию, дослужился до полковника и получил орден Почетного легиона.
«Дело Дрейфуса» стало выражением нарицательным. И когда в 1921 году в Америке проходил судебный процесс по делу итальянских анархистов Сакко и Ванцетти, о Дрейфусе вспомнил работавший в Париже голландский журналист Пьер Ван Пассен. Он решил привлечь на помощь «символ борьбы с реакцией», для чего и отправился к Дрейфусу домой.
«Меня принял секретарь Дрейфуса. Услышав, в чем состоит моя просьба, он отказался доложить обо мне. «Месье Дрейфус не вмешивается в такие дела, он отошел от общественной жизни. Вмешательство с его стороны может быть неправильно истолковано», – сказал он. «В каком смысле «неправильно»?» – спросил я. «Извините, но мы зря теряем время. Полковник Дрейфус не имеет ничего общего с делом Сакко и Ванцетти. Я вынужден попросить вас уйти: месье Дрейфус отдыхает в соседней комнате, а наши голоса могут его потревожить», – сказал секретарь. «Но речь идет о жизни двух людей!» – не удержался я. «Глубоко сожалею. Возможно, они виновны», – сказал секретарь. «Возможно, но разве в деле полковника Дрейфуса все не обстояло точно так же? Сомнения были и тогда. Сомнения есть и сейчас. Мы убеждены, что реакционные элементы в Америке сделали Сакко и Ванцетти козлами отпущения так же, как иезуиты из французского генштаба сделали козлом отпущения полковника Дрейфуса, потому что он – еврей».
Дверь соседней комнаты отворилась. Дрейфус! Я смотрел во все глаза на седого человека, за которого люди сражались друг с другом на улицах, из-за которого Франция оказалась на пороге гражданской войны (…)
«Прошу вас покинуть мой дом», – тоном приказа сказал Дрейфус. — «Воля ваша, месье. Вы знаете, зачем я пришел», – сказал я. — «Еще раз прошу!» – повторил он. — «Это ваше последнее слово, полковник Дрейфус?» Он не ответил.
Я рассказал о своем визите Клемансо, который когда-то сражался как лев за невиновного капитана артиллерии Дрейфуса.
– Я предупредил бы вас заранее, что все так и будет. Даже на процессе Дрейфус был невыносим. Высокомерный солдафон. И никогда не скрывал неприязни к журналистской братии, которую представляли Золя и я, – улыбнулся бывший премьер-министр Франции».
В давнишней истории Дрейфуса неожиданно обнаружилось продолжение.
Жительница Хайфы нашла в своем семейном архиве открытку, посланную сто лет назад из Германии ее отцу, которому тогда было пятнадцать лет, его братом. На открытке изображены Дрейфус, Золя и двое офицеров французского генштаба, замешанных в деле Дрейфуса А на обороте дядя из Германии написал: «Положи эту открытку в альбом, как самое дорогое, что у тебя есть. И всегда вспоминай Дрейфуса с состраданием, а Золя – с восхищением».
Показав израильским журналистам эту открытку, жительница Хайфы добавила, что ее дядя, призывавший своего брата не забывать французского офицера Дрейфуса, пошел на Первую мировую войну в форме немецкого солдата и погиб, защищая родную Германию.
Владимир Лазарис.
Фото: Заседание суда в Ренне. Own Work — Le Petit Journal. Фрагмент. Википедия, Общественное достояние
500 лет еврейской истории и 25 лет поисков в израильских и зарубежных архивах легли в основу книги Владимира Лазариса «Среди чужих. Среди своих».
«Детали» публикуют избранные главы из этой, единственной в своем роде, хроникально-исторической книги. В основу статей легли и рассекреченные цензурой протоколы, и архивные материалы о самых неожиданных сторонах еврейской жизни в Диаспоре до и после Катастрофы, и множество неизвестных документов, публикуемых впервые на русском языке.
Приобрести книгу «Среди чужих. Среди своих» или другие произведения Владимира Лазариса можно, обратившись на его сайт: www.vladimirlazaris.com