Изгнание из школы
В прошлом учебном году из израильских школ были отчислены 88 учеников. Эти данные содержит отчет Министерства образования, представленный кнессету. Однако в интервью «Деталям» общественный деятель, бывший директор школы «ОРТ-Црифин» Менахем Вайнбойм сказал, что эти показатели не соответствуют реальности.
— Формально выгнать ребенка из школы несложно. Можно выгнать за плохое поведение, за неуспеваемость или за непосещение. Других поводов нет. Но каждый раз, когда директор говорит инспектору о намерении отчислить кого-то за прогулы, например, ему говорят: «Дай ему еще недельку»! — рассказывает Менахем Вайнбойм. — А если он хочет отчислить учащегося за неуспеваемость, то порекомендуют перевести ребенка в другой класс, более соответствующий его умственному развитию.
Из-за поведения тоже очень трудно выгнать. Когда директор вызывает учащегося, ударившего другого школьника – это же для всех, как спектакль. Все сидят и ждут, что произойдет на сцене: выгонят хулигана или нет? Но если не выгнать — всегда найдется еще один ученик, который решит, что ударить другого можно.
Когда инспектор узнает, что на вверенном ему участке выгоняют ученика — тут же приходит в школу. Ведь это плохая запись в его личном деле. И есть конвенция ООН «О воспитании ребенка». Там написано, что «воспитание ребенка должно быть направлено на развитие его личности, умственных, учебных и физических способностей, вплоть до их претворения в жизнь». Эта конвенция предоставляет инспектору океан возможностей сказать директору: «Ладно. Он слаб в математике? Так ты его развивай физически! Он не ходит в школу каждый день? Так пусть приходит два раз в неделю».
Иногда директора вынуждены исключать детей, потому что в их школе им не место — например, кого-то отдали в школу высокого уровня, а он не тянет…
— Но ведь такого ученика не выгоняют на улицу?
— Нет, его переводят в другую школу. Но я докладываю инспектору об отчислении, и для меня это тоже считается отсевом. Отсев в Израиле составляет примерно 4 процента. Это официальная цифра. 4 процента от двух миллионов учащихся – это 80 000 детей. Вот реальные данные.
— То есть, цифры несравненно больше?
— Конечно, больше. Реальные цифры пытаются спрятать разными способами, за круглыми формулировками. Ведь за отсев ругают. Министерство справедливо хочет, чтобы дети поступили в первый класс, и вышли из двенадцатого. Директор и учителя тоже понимают, что их продвижение по служебной лестнице зависит от того, каким будет процент отсева в их школе.
— А что с подростками, которые сами бросают учиться?
— Да, есть и такие. По самым разным причинам. Есть, например, подростки, которые вынуждены идти работать, чтобы помогать семье.
— По данным отчета Минпроса, наибольшее число детей, 86 процентов, были отчислены из государственных школ, 14 процентов — из ультрарелигиозного и арабского секторов. А из системы государственно-религиозной системы образования не ушел никто. В чем причина?
— Это неверно, там такой же отсев, как и везде. Просто в некоторых секторах вообще не сообщают о том, что ребенок ушел из школы! Потому что, пока ученик числится в журнале, школа получает за него деньги. Поэтому, когда ребенок уходит из школы в ноябре, в министерство о нем сообщают в мае… Такое происходит в очень многих учебных заведениях.
— А, на ваш взгляд, отчисление — правильная мера, или только вынужденная?
— Я во многом руководствуюсь учением Корчака. Для меня он – высший авторитет в образовании. Корчак говорил: «К ребенку надо относиться так же, как к взрослому, и еще лучше». Я не хотел обижать ни одного ребенка. Когда дети совершают плохие вещи, виноваты не они. В том, что есть плохие дети, виноваты плохие взрослые.
Но когда я понимал, что мне нечем ответить на его поведение, я прямо говорил такому школьнику: «Эта школа тебе не подходит. Или сам уходи, или я тебя отчислю». Директор вынужден жертвовать частным во имя общей пользы. Если ученик мешает всем и не дает проводить урок, тогда нет выхода.
Я пытался удержать таких учеников в школе. Создавал для них отдельные группы. Но когда и это не помогало, приходилось удалять, чтобы школа работала нормально. Можно выгонять, и нужно выгонять, но надо это делать очень тщательно, все взвесив.
Лев Малинский, «Детали». Фото: Моти Мильрод