Анат Берко: «Тель-авивский университет — это не Бир-Зейт возле Рамаллы»

Анат Берко: «Тель-авивский университет — это не Бир-Зейт возле Рамаллы»

«Я начала бы с арестов». Депутат кнессета Анат Берко («Ликуд») в интервью «Деталям» предложила жестче относиться к тем, кто неподобающе ведет себя в День поминовения павших. Свидетелями таких выходок израильтяне стали и в этом году, уже не в первый раз.

— Арабские студенты в общежитии тель-авивского университета специально включили музыку погромче и радостно кричали. Что, по вашему, следует делать в подобных случаях?

— Я начала бы с арестов. Да, у нас демократическое государство, но демократия должна защищаться и уважать своих граждан. Если они не уважают наши чувства, или давят пешеходов на Йом Кипур из националистических побуждений, а такое тоже было, или если они включают музыку во время сирены в День памяти — их необходимо задерживать. Их действия нарушают закон, и можно их задержать, —  сказала Анат Берко. — И уж точно они должны предстать перед дисциплинарной комиссией университета и вылететь из этого учебного заведения. Тель-авивский университет – гордость Израиля, и он не должен выглядеть, как университет Бир-Зейт возле Рамаллы. Руководство университета должно это понимать и заботиться о том, чтобы студенты с уважением относились к Дню памяти.

Возможно, часть студентов не захочет с уважением относиться к этому дню, потому что они – арабские граждане. Но могу привести слова, сказанные мне как-то бывшим председателем Верховного суда Аароном Бараком: в последнее время развивается тенденция, в рамках которой большинство тоже должно защищаться от меньшинства. Именно это нам и надо сделать. Если меньшинство враждебно настроено по отношению к нам, то надо защищать себя, и у нас должны быть для этого соответствующие инструменты.

Кстати говоря, я была недавно на военном кладбище, а затем в гостях у семьи, потерявшей сына. Майор запаса Боаз Равив погиб, когда он был студентом тель-авивского университета. Что это означает? Что университет не относится с должным уважением даже к своим павшим студентам и выпускникам. Да, академические заведения – место свободного мышления, но это не место свободы террора. Я надеюсь, что эти люди будут задержаны и предстанут перед дисциплинарной комиссией университета, причем как можно скорее.

— Сегодня семьи жертв террора не получают информации о том, что происходит с террористами, дела которых рассматривались в военном суде на территориях Иудеи и Самарии.  В отличие от тех, кого судили  гражданским судом в Израиле. Расскажите о вашем законопроекте, который призван исправить положение?

— Смотрите, какая ситуация складывается на данный момент. Например, Маруана Баргути судили в обычном окружном, а не в военном суде. Поэтому обо всем, что с ним происходит, извещают семьи жертв терактов, за которыми он стоял. А таких терактов было очень много. Ставят в известность о вероятности освобождения террориста, о контактах с ним, о помиловании или о том, что просьба о помиловании была отклонена — обо всем.

Но ведь это случайность, что Баргути судили гражданским судом. Если бы его дело рассматривал военный суд, то семьи пострадавших в терактах ничего не знали бы о его дальнейшей судьбе. И это касается всех террористов, проходящих через военные суды. Например, семьи погибших во время линча в Рамалле никакой информации об их убийцах не получают, им никто не обязан ничего сообщать.

В итоге складывается ситуация, вроде той, о которой мне рассказал отец, потерявший сына в теракте в хайфском автобусе. Тот, кто подвозил террориста, отсидел 10 лет, вышел на свободу, и они его видели в торговом центре в Хайфе, неподалеку от своего места жительства.

Возникает дискриминация определенной группы жертв преступления. Но когда я обратилась с запросом, мне сказали, что выстраивать систему оповещения семей весьма накладно. Нужно получать сообщения от полиции, а использование полицейских систем стоит больших денег. Однако по моему мнению — пусть платят! Государство обязано заботиться о жертвах преступления, и это нельзя оставлять на волю случая. Мне кажется, что стандарт должен быть един, вне зависимости от того, судили террориста в военном суде в Иудее и Самарии, или в «обычной» судебной инстанции. В этом заключается суть моего законопроекта.

— На каком этапе рассмотрения он находится?

— Он уже прошел голосование в предварительном чтении. Мы продолжим нашу законодательную деятельность в летней сессии кнессета. Но я сказала армии, что если они серьезно отнесутся к поставленной задаче, то можно отсрочить вступление закона в силу на один-два года, до того момента, чтобы дать военным время на подготовку.

— А что дает семьям жертв террора обладание этой информацией? Что они могут сделать, например, если террористов решают досрочно освободить по той или иной причине?

— Они, по крайней мере, имеют представление о том, что происходит. У них есть возможность выразить свою позицию, может быть, подать апелляцию.

Олег Линский, «Детали»

Новости

Точечная ликвидация в Ливане - устранен ключевой боевик «Хизбаллы» (видео)
В Израиле прошла первая конференция, посвященная проблемам репатриантов в однополых семьях
Вышедшие на биржу соцсети Trump Media и Reddit назвали новыми акциями-мемами

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ