«Лишить террористов права на досрочное освобождение”

«Лишить террористов права на досрочное освобождение”

“Мы не можем и не должны относиться к террористам так же, как заключенным, отбывающим срок за уголовные преступления”, — заявила в интервью “Деталям” депутат кнессета, доктор Анат Берко («Ликуд»). В ближайшее время она намеревается выдвинуть на рассмотрение кнессета законопроект, лишающий палестинских террористов права на досрочное освобождение из израильских тюрем.

До начала своей политической карьеры Берко занималась научной деятельностью, изучая психологию террористов-смертников. Получила докторскую степень по криминологии. В годы военной службы она в течении пяти лет вела допросы бывшего лидера ХАМАСа Ахмеда Ясина. В 2015 году стала депутатом кнессета от «Ликуда».

— В чем основная разница между террористом и обычным уголовником?

— Вероятность, что террорист раскается, просто отсутствует. Его нельзя перевоспитать. Именно поэтому они не должны иметь перспективы сокращения срока заключения.

Тут речь идет об идеологических преступлениях, и люди, их совершающие, мыслят иначе, чем уголовники. Находясь в заключении, они меньше всего озабочены тем, чтобы исправиться и вновь стать полноправной частью общества. А в глазах той среды, из которой они вышли и куда вернутся, отбыв срок, они вообще не являются преступниками.

— То есть, вы предлагаете даже не пытаться работать с террористами в тюрьмах, исходя из того, что преступления, совершаемые на идеологической основе, делают это безнадежным?

— Не совсем так. Я хочу, чтобы осуждение за участие в террористической деятельности служило предостережением для всех, кто только задумает совершение теракта. Если же это наказание будет недостаточно серьезным, и все последователи террориста поймут, на его примере, что в конечном итоге можно освободиться пораньше — в рамках обмена заключенными, по амнистии и т.п. — тогда считайте, что мы ничего не сделали. Вот тогда тюремная система реабилитации может отдыхать, не работать слишком усердно — это в любом случае будет бесполезной тратой времени. Ну и что, что мы дадим ему шанс на реабилитацию — если в его среде вообще не считают, что он совершил что-то предосудительное. И это — в лучшем случае, а в худшем, с нашей точки зрения, после отсидки он превратится в героя!

— Что нужно изменить в условиях и правилах содержания заключенных, обвиненных в терроризме?

— Основной принцип, которому нужно следовать, прост: срок лишения свободы — это пропавшее время, оно вычеркнуто из жизни. Но, с другой стороны, они ведь должны чем-то заниматься в тюрьмах! Я бы предоставила в их распоряжение библиотеку, но запретила заниматься формальным образованием. Все это безумие с возможностью в тюрьме получать академические степени, с пользой проводя время в камере — это уже в прошлом, и слава Богу, но они уже нашли способ обойти запрет. Мне это известно из исследований, которые я делала. Например, Маруану Баргути, который после нескольких лет отсидки успел стать доктором, сказали: ты будешь обучать других арестантов в тюрьме, читать им лекции, а мы потом выдадим им дипломы университета Аль-Кудс.

— Также я запретила бы массовые трапезы в тюрьмах, лишила бы их права готовить себе еду. Не позволяла бы им развлекаться в шумных компаниях. Они должны чувствовать, что находятся в тюрьме, а не на курсе подготовки парашютистов.

— Длительность сроков для терристов кажется Вам достаточной? Или их необходимо ужесточить?

— Это — область, в которой принимать решение могут только судьи.

— Я уверен, что у Вас есть свое мнение по этому поводу…

— Конечно. К примеру, я сталкивалась со случаями, когда террористам-смертникам, которым не удалось совершить теракт, давали смехотворные наказания — всего три года! Речь идет о людях, которых арестовали и обнаружили спрятанный на теле пояс смертника. Или о террористах, которые на следствии признались в намерении подорваться в людном месте.

Я считаю, что наказание должно быть очень серьезным. Настолько серьезным, чтобы оно могло останавливать других. Но проблема в том, что каждый террорист, с которым мне приходилось сталкиваться — каждый(!) — знал, что он освободится досрочно в результате какой-либо сделки. Либо надеялся на УДО под тем или иным предлогом. Все, включая шейха Ясина, создателя и идейного вдохновителя движения ХАМАС.

— Можно ли считать, что мы чему-то научились на неудачных обменных сделках? Или же новая сделка — всего лишь вопрос времени?

— Ну, мы же видим, что до сих пор не было не заключено никакой новой сделки. Хотя двух граждан Израиля удерживает ХАМАС.

— Это — смена тактики или неспособность правительства достигнуть сделки. которую можно будет хоть как-то объяснить израильскому народу?

— Думаю, что речь здесь, без сомнения, идет о смене тактики. Нас многому научила сделка Гилада Шалита, после которой были похищены израильские подростки, началась операция “Нерушимая скала”, а многие освобожденные преступники вернулись к террору.

— Но сделка по освобождению Шалита не была первой. И до этого нам приходилось обменивать наших военнопленных на палестинских заключенных, так что власти прекрасно знали, что часть освобожденных вернется на путь террора.

— Здесь нужно понять, что во всем, что касается наших военнопленных, речь идет о негласном соглашением между ЦАХАЛом и Государством Израиль. Могу сказать, исходя из личного опыта: в момент заключения сделки Шалита двое моих детей служили в армии. И во время каждого субботнего ужина они заводили разговоры про пленного солдата, спрашивали, почему он так долго находится в руках ХАМАСа, почему государство ничего не делает для его освобождения. Шалит был солдатом ЦАХАЛа, и государство тем самым заверило всех своих солдат, в том числе будущих, что Израиль, если что-то случится, приложит все усилия для их освобождения.

— Получается, что Израиль находится в ловушке: с одной стороны, обязуясь прилагать все усилия для освобождения граждан, а, с другой — платя за это такую дорогую цену?

— Да, мы действительно в ловушке, когда вынуждены соглашаться обменять тысячу террористов на одного Гилада Шалита. Но в этом и заключается наше моральное превосходство. Кстати говоря, арабская пресса в свое время подвергла резкой критике руководство ХАМАСа за то, что человеческая жизнь у них стоит так дешево — по сравнению с готовностью Израиля заплатить высочайшую цену за жизнь одного солдата.

— В эти дни в израильском обществе снова обсуждается  введение смертной казни дл террористов. Ваше мнение по этому поводу?

— Я в курсе того, что говорят. Но в Израиле существует смертная казнь для террористов. Такое решение могут принять трое судей в звании подполковника и выше, единогласно, разумеется. И это хороший закон, как мне кажется. Если уж человека приговаривают к смерти, то логично, что сделать это могут люди с опытом и знаниями.

— Но этот закон не действует. Сколько уже было совершено ужасных терактов, однако смертная казнь не последовала ни в одном из случаев.

— Я думаю, что так будет продолжаться и дальше. Мировое сообщество стремится все более отмежеваться от смертной казни. Если бы мы были уверены, что эти террористы сгниют в тюрьмах, никогда не выйдут на свободу — это более серьезное наказание, чем смертная казнь. Как сказал мне один из заключенных, в тюрьме каждый день умирают заново. Но, к сожалению, сегодня у этих заключенных есть перспектива. Они твердо уверены, что полностью свой срок не отсидят.

— Имеется и экономический аспект проблемы — содержание заключенного в израильской тюрьме влетает государству в копеечку.

— Да, содержание заключенных ложится тяжким бременем на экономику. Но и угрозу безопасности нашим гражданам можно измерить в экономических показателях, не говоря уже о лечении раненых, о необходимости оказывать психологическую помощь, о выплате компенсаций и так далее.

— Что еще нужно предпринять, чтобы террористы не чувствовали себя в израильских тюрьмах, как в санатории?

— Давайте не впадать в противоположную крайность. Тюрьма есть тюрьма. За тобой закрываются тяжелые двери, камера маленькая, чувство личного пространства отсутствует, как таковое. Эти люди отделены от общества — хотя как раз в случае с палестинскими заключенными это немного иначе, они как раз поддерживают контакты с внешним миром. Иногда они умудряются даже организовывать теракты, не покидая тюремной камеры! Так что все относительно.

Лишение свободы само по себе является достаточно серьезной превентивной мерой. Нужно стараться, чтобы они оставались в тюрьмах дольше, а не сокращать им сроки по тем или иным причинам.

Игорь Молдавский, “Детали”. Фото: Оливье Фитуси

Новости

Теперь окончательно: церемония вручения премии Израиля пройдет не в Иерусалиме, а в Сдероте
Американский главнокомандующий: "Мы дали Израилю не все оружие, которое он просил"
ЦАХАЛ ликвидировал еще одного высокопоставленного хамасовца

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ